В час, когда взойдет луна

Хотите знать больше?

22.04.2122 — старшая из Сербии задержана сотрудницей СБ при попытке потребить без лицензии жительницу Екатеринослава.

22.04.2122 — Милена Гонтар в тюрьме, напарник скрылся.

23.04.2122 — Игорь Искренников: преступник и жертва любви.

24.04.2122 — Суд над М. Гонтар: Загреб сообщает о незаконной инициации.

25.04.2122 — Искренников все ещё в бегах. В полнолуние оставайтесь дома!

26.04.2122 — Последний трюк каскадера: уйдет ли Искренников?

27.04.2122 — Казнь переносится в связи с погодой.

Дочитав до конца, посетитель закрыл планшетку и стал смотреть по сторонам, потягивая вино.

Реку описывать нет смысла — это сделал Николай Васильевич Гоголь в бессмертной эпопее «Страшная месть». Река действительно хороша при тихой погоде — а сейчас её взволнованная синева была холодной даже на взгляд. Набережная, простирающаяся от Нового Моста на много километров в обе стороны, окаймленная каштанами, липами и кленами, пустовала — одинокие рыбаки, бросающие вызов волнам и ветру, не в счет. Посетителей в ресторанчике тоже было негусто — человек пять. У стойки — парень в косухе, стриженый как мотострайдер, перед ним — высокий бокал с пивом. К парню подсела девица в легкомысленном алом платьишке, они перекинулись парой реплик и вышли. Любитель ростбифов ещё поглазел в полутемный зал и, проигнорировав считыватель в середине стола, положил на стол крупную купюру, прижал пепельницей. Через минуту он уже спустился с ресторанной веранды на набережную и пошел прочь неторопливым шагом.

— Девушка пьёт шерри-бренди?

— Если мужчина угощает, то девушка пьёт, — она захихикала.

— А сальсу девушка танцует?

— Как в солнечной Бразилии.

— Почем?

— По желанию заказчика.

У нее были выбеленные длинные волосы, они расчетливой завесой скрывали половину лица. Симпатичного кукольного личика, едва тронутого косметикой. Она вообще была похожа на куклу — алая тряпочка в обтяжку, длинные ноги, зачес набок и наивные голубые глаза. Только голос был не кукольный — невыразительный, чуть хрипловатый. Такие девочки и должны нравится суровым парням в косухах.

— Ну, пошли, — парень поднялся, не допив свое пиво.

Девица подхватила сумочку и легкий бежевый плащ, выскочила следом. Они сели в машину — «фольксваген-рекс», запыленный до того, что цвет «синий металлик» выглядел каким-то зеленоватым.

— А ничего тачку вы достали, — сказала девушка, убирая с лица волосы.

— Еще одна нужна, — ответил страйдер.

Знакомиться было незачем. Ее звали Гренада, его — Эней. По документам — Света и Андрей, а на самом деле — кому это нужно, кроме СБ?

— У тебя в машине курить можно?

— Не стоит.

Гренада щелкнула пару раз зажигалкой, потом убрала её в сумочку. Они проехали вдоль набережной, потом по мосту на другой берег. Эней вел машину легко и уверенно, как будто всю жизнь сидел за рулем.

— Мы сейчас на квартиру? А Ростбиф?

— Он сам приедет. Сюда?

— Ага. У вон того поворота притормози.

Они ехали по длинной красивой набережной вдоль Днепра, прочь от старинного центра города, окруженного высотными домами и утопающего в зелени, потом, сделав несколько петель с заездом в магазины, углубились в спальные районы. Миновали обжитые и благоустроенные массивы, проехали мимо блока, уже совсем готового под снос. Дальше пошли опять кварталы блочных домов, изрядно обшарпанных, — ещё не трущобы, но уже и не респектабельное жилье. Несколько длинных девятиэтажек окружали пару двадцативосьмиэтажных «Башен», нелепый памятник ХХ века, чудом переживший войну, а вдоль проспекта тянулась ещё одна реликтовая постройка — девятиэтажка длиной чуть ли не в километр, «Китайская стена». Сюда-то им и было надо.

Эней запарковал машину в торце дома, на небольшой площадке, где уже стояли грязный до изумления джип и «сокол» с задраенным брезентовым верхом. Окна квартир на первом этаже тут были забраны узорными решетками — наследие черт его знает каких лет. Крайний подъезд, ступеньки, квартира справа. Эней позвонил — два длинных, один короткий. Потом пауза и ещё один длинный.

Дверь им открыл седоватый мужчина средних лет, с острым носом — тот самый, что сидел на открытой веранде ресторана на набережной, только уже без очков и шелкового платка, так что узнать его было мудрено — вот Гренада и не узнала.

Из-за его спину выглядывал модно одетый чернявый парень — напарник Гренады по кличке Гадюка.

Группа была в сборе.

— Ой, вы уже здесь, — Гренада бросила на угловой пуфик плащ и сумочку, разулась и пошла на кухню. — Я сейчас приготовлю чего-нибудь поесть. Джо, а ты давай помогай.

Парень по кличке Гадюка и прозвищу Джо послушно прошел за ней следом и тактично закрыл дверь, оставив Ростбифа и Энея одних. Волнистое дверное стекло было сделано под витраж: готическая рамка, солнечно-желтые и алые тюльпаны внутри. Цвета Энею неожиданно понравились: они были теплыми, чистыми, летними, дверь в спальню — просто белой, а в зал — тоже со стеклом, с такими же тюльпанами.

Да и вообще квартира выглядела на удивление уютной и ухоженной — по контрасту с обшарпанной древней многоэтажкой в не самом фешенебельном районе. Эней, пока не сбежал из дома, жил в куда более престижной части — на Двенадцатом Квартале. Точнее, Квартале, как говорили здесь все — даже те, кто во всех прочих случаях ставил это ударение правильно.

Ростбиф прошел в зал. Строго говоря, это была просто комната. Со шкафами, книжными полками, голопроектором и креслами — но здесь было принято назвать такие псевдогостиные залами.

— У тебя чисто? — спросил Ростбиф.

Эней кивнул. По дороге он как следует проверялся, но даже намека на что-то подозрительное не было.

— Как сходил за покупками?

Эней раскрыл сумку и показал три «девятки» «Хеклер и Кох» под игольный безгильзовый патрон, с полностью заряженными батарейками для ЛЦУ, и девять кассет к ним. Ростбиф проверил все девять, как это раньше сделал и Эней. Свинец. Что ж, логично. Раз цель — человек, значит, патроны — свинец.

— Хорошо, что мы со своими гвоздиками, да? — спросил Эней.

— Хорошо-то хорошо, только маловато их, — Ростбиф давно не пополнял свои запасы серебра, негде было. — А что сказала девочка?

— Ничего не сказала. Она зеленая. Это её первая боевка, до сих пор она только дацзыбао сбрасывала.

— А парень?

Эней пожал плечами.

— Такой же.

— Ладно. Как говорил давным-давно один из здешних политических деятелей «ми маємо те, що ми маємо». [13]

Улыбка Энея вышла кривоватой. О да — Ростбиф всегда делает свое дело именно с этой позиции: мы имеем то, что имеем. И тем не менее Ростбиф делает дело отлично, и это ещё больше убеждает идиотов из штаба в том, что он умеет творить чудеса. А он не умеет, он просто умнее, чем все эти подпольные наполеоны вместе взятые. И когда Ростбиф в конце концов погибнет, они скажут: ах, он слишком много на себя брал…

13

У нас есть то, что у нас есть (укр.).

На журнальном столике Ростбиф развернул планшетку и подсоединился к голопроектору. Это было одно из его нововведений — отрабатывать акции на трехмерных моделях. Построенных, кстати, той самой программой, при помощи которой в милиции реконструируют картины происшествия. Сейчас эта программа ещё не работала — проектор просто соткал из лучей трехмерный план города.

— Документы на машину прислали, — Ростбиф хлопнул на стол техпаспорт. — «Селяночка» с харьковской регистрацией. С утра поездим, присмотрим. Запасная нора у нас будет все там же — мотель «Тормозок». Ночной сменщик там не просыхает. Машину будем менять в промзоне, — мигнула точка на другом берегу Днепра, Ростбиф нажал «масштабирование» — проекцию целиком занял один квартал: законсервированный трубопрокатный завод. — Сейчас поужинаем, поедем в парк и сделаем окончательную рекогносцировку. Присмотрим точки закладки взрывпакетов, создадим модель и покрутим её… Эней, возьми камеру — будете с Гренадой изображать парочку. Сниматься на фоне.