В чужом доме

— Ну и вид у тебя! — воскликнул мастер.

Виктор расхохотался.

— В жизни не видел, чтобы кто-нибудь так спал!

Морис тоже проснулся и сел на кровати.

— Да, спал он без задних ног, — заметил он.

— А когда лег? — спросил мастер.

— Сразу после обеда, в половине третьего.

Мастер покачал головой.

— Ну, приятель, ты у нас молодец, — проворчал он.

Лишь теперь Жюльен заметил, что спал, не раздеваясь.

— В четыре часа, — рассказывал Виктор, — хозяйка зовет его, чтобы послать в город. Будим его, трясем — ничего не помогает. Пришлось ехать Морису, а я вышел погулять. В шесть часов опять хотели его поднять: пора было разжигать печь, но он и тут не шелохнулся. Хозяйка пришла узнать, в чем дело. Посмотрела и говорит: «Оставьте его в покое, поднимется к ужину, когда захочет есть». А он опять не поднялся, добудиться было невозможно. Лежит себе, как бревнышко, и все тут!

— Не может быть! — в ужасе пробормотал Жюльен.

Все рассмеялись.

— Спроси хозяина, если не веришь, — ответил Морис. — Когда он вернулся с матча, то приходил сюда. Уж он и тряс тебя, и спрашивал, не хочешь ли поесть! Ты даже глаз не открыл, только хрюкал, как поросенок. Тогда хозяин сказал: «Пусть дрыхнет, снимите с него башмаки да укройте как следует». Мы тебя укрыли, а ты так ни разу и не проснулся.

Хозяин, придя в цех, все утро подтрунивал над Жюльеном. Он тоже ни разу не видел человека, который бы столько спал.

Наконец, исчерпав тему, хозяин стал рассказывать о воскресном матче регби. Он болел за команду Шалона. В этот раз шалонцы победили парижан со счетом 15: 5, а результат должен был засчитываться в соревнованиях на первенство страны.

Рассказывая, господин Петьо все более оживлялся. Он расхаживал между разделочным столом и печью, отчаянно жестикулируя. От резких движений его круглое брюшко ходуном ходило под курткой.

Несколько раз мастер прерывал его, напоминая:

— Хозяин, печь!

И тот стремительно бросался к печи, вынимал подгоревшие рогалики и бриоши.

Затем господин Петьо сходил за утренней газетой. Раскрыв ее на спортивной странице, он разложил газету возле противней на столе и стал читать заголовки. Иногда он прерывал чтение, чтобы задать вопрос или прокомментировать прочитанное. Потом он перешел к статьям. Хозяин увлекся, он читал газету то про себя, то вслух, выкрикивая отдельные фразы. Все молча работали. Мастер изредка поддакивал хозяину, время от времени напоминая ему о печи. Тем не менее через некоторое время запах горелого разнесся по комнате. Первым это заметил помощник.

— Яблочное пирожное, — определил он.

— А, черт! — крикнул хозяин, бросаясь к печи.

Едва он открыл ее, как оттуда вырвалось целое облако дыма. Господин Петьо взял лопату и вытащил пирожные — они были почти такие же черные, как и противни.

Хозяин разразился бранью. Мастер обернулся, посмотрел и, переждав, пока наступит пауза, тихо заметил:

— Слоеного теста больше нет.

Господин Петьо взглянул на часы, пожал плечами и направился к выходу, крикнув:

— Поздно переделывать. Сожрут что-нибудь другое. Осточертело мне все это! Черт бы их побрал совсем!

Дверь за ним захлопнулась, но и со двора продолжала доноситься его ругань. Уходя, взбешенный хозяин не закрыл дверцы печи, а лопату оставил на плите. Мастер, наводя порядок, недовольно ворчал:

— То Гитлер, то Муссолини, а то спортивные соревнования. Всегда найдет, о чем поболтать. Если бы мы так работали!

Виктор, ухватив огромный нож и скалку и размахивая ими над головой, пустился в пляс, исполняя африканский танец вокруг противней со сгоревшими пирожными.

— Да здравствует Негус! Да здравствует черное войско Негуса! — вопил он диким голосом. — Когда черным-черно, аж дым валит, значит, готово — испеклось!

Мастер пнул его в зад.

— Гогочи, гогочи. Но если хозяйке понадобится яблочное пирожное, хочешь не хочешь, придется готовить тесто, — предупредил он. — Ты его и сделаешь, весельчак.

Жюльен и Морис рассмеялись, да и мастер наконец не выдержал и захохотал. Когда Виктор окончил свою пляску, мастер приказал:

— Выкинь этих негритосов в угольный ящик.

Остальная часть дня прошла сравнительно спокойно. Жюльена почти не посылали в город, и он вместе с Морисом мыл ледник и квашню.

Рабочий день кончился раньше обычного. Мастер и помощник ушли. Морис поднялся в спальню, а Жюльен взял большую корзину с черствыми пирожными и поехал к матери госпожи Петьо.

Старуха жила в Рателотском предместье. Дом ее стоял в большом саду, обнесенном забором. Она ждала Жюльена у ворот, попыхивая деревянной трубкой.

— Ну! — крикнула она. — Ты явился не слишком рано.

— Я заканчивал работу.

— И действительно все кончил?

— Да, мадам.

— Ну что ж, тем лучше. Значит, сможешь наколоть мне немного дров.

Жюльен не знал, что ответить. Они вошли в кухню. Старуха велела ему поставить корзину на стол.

— Мне нужно скорее вернуться назад, — сказал он, — могут быть поручения.

Старуха нахмурила брови, постучала по трубке и спросила:

— А Морис где?

— Он там, но…

Она прервала его:

— Тогда нечего беспокоиться. Если что понадобится, он сделает. Идем со мной, я покажу, где лежат дрова, а, пока ты их переколешь, я освобожу корзину.

Она повела его к дровяному сараю, объясняя по дороге, что ей привозят пирожные, которые не могут сохраниться до среды. Она продает их за полцены соседям.

Жюльен трудился в сарае дотемна. Время от времени старуха приходила, смотрела на него и покуривала трубку, сплевывая на грядку.

Сперва мальчик работал с яростью, потом понемногу утих. Гнев его не прошел, но поскольку он любил колоть дрова, то работал без передышки, умело держа топор, производя точные и размеренные движения. Вечер был тихий, в саду уже чувствовалась осень. В соседних домах зажглись огни. В поле, за забором, должно быть, играли дети. Они громко кричали, и два раза Жюльен видел, как черный мяч взлетал вверх на фоне красного заката.

Наконец старуха позвала его. Он положил на место топор и вернулся в дом.

— Хочешь пить? — спросила она.

Жюльену было жарко. Но он ответил ей не без некоторого колебания:

— Да, пожалуйста.

Она налила в стакан немного сиропа, затем добавила воды.

— Это смородиновая наливка, — сказала она, — я сама ее готовлю.

Жюльен отпил.

— Вкусно? — спросила она.

— Да, мадам, — ответил он.

Наливка и впрямь оказалась вкусной. Жюльен выпил все до дна и взял корзину.