В дебрях Атласа. Пограничный легион

Жанна все ближе и ближе придвигалась к Келсу. Волнуясь чудесной хитростью женщины, чувствуя, что вся ее жизнь поставлена сейчас на карту и необходимо найти средство к спасению, Жанна интуитивно создала из себя полный контраст тому свирепому, дикому и неукротимому существу, которое только что в борьбе оттолкнуло Келса.

— Дайте мне возможность показать вам настоящее чувство, — прошептала она и наклонилась к нему, жаркая, нежная, взволнованная, ужасная в своем женском очаровании. — Одну маленькую возможность… И… если возможно, почувствуйте, какой может быть женщина, когда… когда она… сама любит. Я покажу вам это, чтобы спасти себя!

Протянув зачарованному Келсу обе руки, Жанна скользнула в его объятия и на одно мгновение крепко прижалась к его груди. Ее нежное тело мягко покоилось в его руках. Затем, подняв свое бледное лицо, в честном порыве отдаленно доказать этому человеку все величие, красоту, нежность и душу любви, она прижала свои теплые, трепещущие губы к его устам.

Затем, вырвавшись, остановилась, испуганная и дрожащая, но он стоял, не трогаясь, как будто в его жизни случилось нечто невероятное. Злобное выражение его лица смягчилось. Он выглядел совершенно иным человеком.

— Боже мой! — сказал он тихо. И, точно очнувшись от сна, резко отдернул завесу и исчез.

Жанна бросилась на кровать и остаток своих сил потратила на поток облегченных слез. Она выиграла! Теперь ей нечего бояться Келса. В этот короткий момент она возвысила его в собственных глазах. Но чего это ей стоило!

Глава десятая

На следующий день Келс позвал Жанну в соседнюю хижину. Она убедилась, что надежды ее оправданы — не столько по глубокой грусти и осунувшемуся виду Келса, сколько по интуитивному чувству, ее привлекательность подняла и облагородила его.

— Вы не должны больше сидеть там, точно пленница, — сказал он. — Вы похудели и побледнели. Выйдите-ка на воздух, на солнце. Бейд Вуд приходил ко мне сегодня утром и уверял, что видел дух Денди Дейлса. Это имя так и останется за вами. Мне безразлично, как вы будете обращаться с моими людьми, но если отнесетесь к ним приветливо, то вам будет гораздо легче жить среди них. Не отходите слишком далеко от нашей хижины. Если же вам что-нибудь не понравится, то просто стреляйте в них. Меня не зовите. Этих молодцов вы в состоянии так огорошить, что они больше никогда и пальцем вас не тронут.

Выйти днем в мужском костюме оказалось для Жанны мучительным испытанием. Она шагала неуверенно и под маской ощущала на своем лице холодные мурашки. Не страх, а стыд охватил ее. Лучше умереть, чем показаться Джиму в этом дерзком одеянии. Несколько запыленных и оседланных лошадей стояли, понуро опустив головы, возле блокгауза; отдыхавшие тут же мужчины разом прервали свой разговор при появлении Жанны. Жанна не знала ни одного из них, и это помогло ей быстро вернуть самообладание. Но сенсационное впечатление, произведенное на бандитов, сразу же развеселило ее. Застыв с широко раскрытыми ртами, они так и уставились на нее. Один старик даже выронил из своего обросшего сединой рта трубку и, казалось, вовсе не заметил этого. Темнокожий молодой бандит, свирепого и дикого вида, со следами отчаянной и беспутной жизни на лице, первый пришел в себя от изумления и с неуклюжей галантностью приподнял свое сомбреро. За ним последовали и остальные. Их приветствие было отрывистым, но с оттенком любезности. Жанна охотнее всего бросилась бы бежать от этого перекрестного огня наглых и любопытных глаз, однако она заставила себя сохранить вид полной беззаботности. Пусть только удастся это, остальное пойдет гораздо легче. Жанна еще раз порадовалась своей маске. Постепенно непринужденность снова вернулась к ней, а с нею возвратилось и прежнее мужество.

Легкой походкой она отошла от группы бандитов к усталым, лохматым лошадям и принялась их гладить и похлопывать. Вот по тропинке проехал одинокий всадник и спрыгнул с лошади возле хижины Келса; другой раз в лагерь прибыли еще двое бандитов и оба уставили на нее свои четыре совершенно круглых глаза. Что бы она ни делала и ни говорила, ее постоянно сопровождала пугливая мысль о Джиме. Где он сейчас? Что делает? Пьян ли, играет, дерется или спит?

В душе Жанны проснулся новый страх. А вдруг, несмотря на маску, Джим все-таки узнает ее?

Целиком занятая этой мыслью, она принялась ходить взад и вперед. Вдруг ее внимание привлекло какое-то необычное волнение среди бандитов. Они окружили нескольких прибывших всадников, из которых Жанна узнала Рыжего Пирса, Французика и — с внезапной дрожью — Джима Клэва. Сердце Жанны заколотилось. Она боялась показаться ему на глаза, не доверяя своей одежде… Все ее планы разлетелись, словно их никогда и не было. Маска маской, а пронизывающего взгляда Джима ей не выдержать. И, подобно маленькому трусишке, Жанна быстро направилась обратно к хижине.

Однако, еще не переступив порога, она подумала, что, вероятно, произошло что-то особенное, неожиданно расшевелившее отдыхавших грабителей, которые с напряженным интересом следили за подъезжавшей группой. До слуха Жанны донесся громкий разговор. Мимо нее вдруг быстро пробежал Келс, сверкая глазами и не замечая ее. Внутри хижина оказалась совершенно пустой. Сквозь входную дверь Жанна видела группу бандитов, сбившихся в кучу и о чем-то галдевших. Она также услышала повелительный голос Келса, но слов разобрать не могла. Гул хриплых голосов усилился. Распахнув дверь, Келс вошел в хижину вместе с Пирсом. Позади них шел Джим Клэв. Едва только эти трое очутились в хижине, как вся остальная компания бандитов потянулась за ними, подобно сердитому рою пчел. Говорил Келс, говорил Джим, но их слова тонули в общем гуле. Внезапно Келс дал волю своему характеру.

— Молчать, черт вас побери! — взревел он властным голосом. Наступила тишина.

— Ну… Что случилось? — спросил Келс.

— Только не выходи из себя, хозяин, — ответил Пирс дружелюбно. — Ничего плохого не произошло… Клэв испробовал на Гульдене свой револьвер, и больше ничего.

Келс чуть заметно вздрогнул, однако его резкий жест и мимолетное выражение, напоминавшее Жанне тигра, заставили ее подумать, что он испытывает чувство дьявольской радости.

— На Гульдене!? — восклицание Келса одновременно прозвучало и страстным вопросом.

— О, нет! Он не окочурился, — ответил Пирс. — Этого бульдога не так-то легко прикончить. Но немножко и его пообстреляли. Лежит сейчас у Бэрда. Думаю, будет не худо, если ты туда пойдешь и перевяжешь ему раны.

— Пусть лучше сгинет, чем я буду ухаживать за ним, — ответил Келс. — Где Бейд Вуд?.. Бейд, возьми мой лекарственный ящик и пойди к Гульдену. Ну, Рыжий, а из-за чего вышла вся свалка?

— Дружки Гульдена попробовали связаться с Клэвом, а Клэв — с ними, а я — между ними! И, сам понимаешь, мне приходилось глядеть в оба, только бы не получить на орехи.

Пока между Келсом и его лейтенантом происходил этот быстрый разговор, Джим Клэв сидел на краю стола с огрызком сигары во рту, лениво болтая своим пыльным сапогом со звонкой шпорой. Жанна никогда еще не видела его таким. Видно было, что он пьянствовал и до сих пор еще не протрезвел. Как хорошо читала она в этом опустившемся лице! Чтобы громко не взвыть от боли. Жанна прикусила язык. Да, да, Джим погиб!

— Из-за чего они повздорили? — спросил Келс.

— Спроси Клэва, — ответил Пирс.