В доме веселья

«Когда можно будет прийти к Вам?» — его же слова переполнили его осознанием собственной трусости, которая заставила его сбежать от нее в тот самый миг, когда она была так близко. Да, он всегда боялся своей судьбы и был слишком честен, чтобы отречься теперь от своей трусости, ведь разве не ожили все его старые сомнения, стоило ему увидеть имя Тренора на конверте?

Аккуратно сложив записку, Селден спрятал ее в свой кошелек, как будто то, что Лили вот так хранила ее, сделало этот клочок бумаги реликвией, а затем, снова вспомнив о том, как бежит время, вернулся к изучению бумаг.

К своему удивлению, он обнаружил, что Лили оплатила все счета до единого. Селден заглянул в чековую книжку и увидел, что прошлым вечером в нее был внесен чек на десять тысяч долларов, — душеприказчики миссис Пенистон выплатили положенное по завещанию. Значит, наследство было получено раньше, чем полагала Герти и он вслед за ней. Однако, перевернув страницу или две, Селден с изумлением увидел, что, несмотря на недавнее пополнение, баланс составлял всего несколько долларов. Беглый просмотр последних чеков, на каждом из которых стояла вчерашняя дата, показал, что около пятисот долларов из наследства ушли на оплату счетов, а остальные несколько тысяч в тот же день были вписаны в один чек на имя Чарльза Огастеса Тренора.

Селден отложил книжку и тяжело опустился на стул возле секретера. Он оперся о столешницу локтями и спрятал в ладонях лицо. Горько-соленые воды житейского моря накрыли его с головой, он ощутил на губах их бесплодный вкус. Прояснил ли тайну этот чек к Тренору или только углубил ее? Поначалу его разум отказывался функционировать — Селден чувствовал лишь позорность подобной сделки между таким человеком, как Тренор, и такой девушкой, как Лили Барт. Потом его измученное сознание прояснилось, вспомнились прошлые намеки и сплетни, те самые инсинуации, которых он боялся даже касаться, и само собой сложилось объяснение. Это правда, она действительно брала деньги у Тренора, но правда также и то, о чем поведало содержимое маленького секретера: обязательства были для нее невыносимыми, и при первой же возможности она освободилась от них, несмотря на то что этим поступком обрекала себя на беспросветную нищету.

Это было все, что он знал, — все, что он мог рассчитывать выяснить. Безмолвные губы на подушке отказывались сообщить ему больше, но как много они сказали ему тем поцелуем, который запечатлели на его лбу. Теперь он прочел в ее прощании все то, что так страстно искало там его сердце, и даже почерпнул мужества не обвинять себя за то, что не сумел достичь высот предоставленной ему возможности.

Селден видел — сама жизнь создавала все условия, чтобы им не быть вместе, поскольку его отрешенность от тех внешних влияний, которым была подвержена она, усилила его духовную брезгливость, и ему все труднее было жить и любить безоглядно. Но все-таки он любил ее, он был готов поставить свою жизнь на карту веры в нее, и если они и были обречены упустить момент, теперь он ясно видел, что для обоих лишь тот и спасся из руин их жизни.

Это был тот самый миг любви, их мимолетная победа над собой, которая уберегла их от атрофии, от исчезновения. Любовь толкала ее к нему в каждом проявлении борьбы с окружающим миром, а в нем поддерживала веру, которая теперь привела его к ней — покаянного и смиренного.

Он опустился на колени и склонился к ней, чтобы исчерпать этот миг до самого дна. И среди молчания между ними возникло слово, которое все объясняло.

Конец

~

Издательство АЗБУКА®