В доспехах и с оружием
Шрифт:
Это был способ, которым он показывал место. Вы замечали его, в любой момент принимавшегося за некую песнь, обладавшей подозрительными рифмами и фразами типа «это мой город» или «я хочу быть его частью» в ней ; в этой песне люди танцуют на улице и дают певцу яблоки, присоединяясь к нему, а дюжина смиренных девушек внезапно демонстрирует изумительные хореографические способности, и каждый действует как жизнерадостный славный гражданин вместо убийственных, злоумышленных, эгоцентричных личностей, каким им полагается быть. Но все дело было в том,
Морковка мог развеселить кучку стоящих камней, которая образовывала вокруг него круг и танцевала румбу.
«Здесь есть несколько интересных статуй в главном дворе.» — сказал он. — «Включая очень хорошую статую Джимми, Бога Нищих. Я покажу вам. Они не будут возражать.»
Он постучал в дверь.
«Вам не составляет.» — сказала Любимица. — «ни малейшего труда…»
Дверь распахнулась.
Ноздри Любимицы напряглись. Это был запах…
Нищий осмотрел Морковку сверху донизу. Он осклабился в приветственной ухмылке.
"Это Рохля Майкл, не так ли? " — сказал дружелюбно Морковка.
Дверь захлопнулась.
«Что-то не очень дружелюбно.» — заметил Морковка.
"Вонючка, а? " — послышался противный голос откуда-то из-за Любимицы. Хотя она и не была расположена замечать Гаспода, однако с удивлением заметила, что кивает в ответ.
Хотя нищие источали целый коктейль запахов, однако наиболее сильным был страх, а самым сильнейшим — кровь. Ее за пах вызывал в ней желание завыть. За дверью послышалось невнятное бормотание, и та со скрипом вновь отворилась.
В этот раз за дверью была целая толпа нищих. Все они таращились на Морковку.
«Все в порядке, ваша честь.» — сказал тот, кого приветствовали как Рохлю Майкла. — «Мы признаемся. Как вы узнали?»
«Как мы узнали что…» — начал Морковка, но Любимица толкнула его.
«Здесь кого-то убили.» — сказала Любимица.
"А это кто? " — спросил Рохля Майкл.
«Младший констебль Любимица — солдат Дозора.» — сказал Морковка.
«Гр-р, гр-р.»
«Должен сказать вам, что стражники работают все лучше.» — сказал Рохля Майкл. — «Мы нашли бедное создание всего несколько минут назад.»
Любимица почувствовала, что Морковка открывает рот, чтобы спросить, — "Кто? " Она еще раз толкнула его.
«Лучше проводите нас к нему.» — сказала она.
Оказалось, что он был ею — девушкой, лежавшей в захламленной комнате на верхнем этаже. Любимица склонилась на колени около тела. С этим телом все было ясно. Это даже и не было человеком. Нормальный человек имел бы на плечах голову.
"Зачем? " — спросила она. — «Кто мог такое сделать?»
Морковка повернулся к нищим, толпящимся у двери.
«Кем она была?»
«Леттиция Ханжа.» — сказал Рохля Майкл. — «Она была фрейлиной у королевы Молли.»
Любимица бросила недоумевающий взгляд на Морковку.
«Королева?»
"Иногда они называют главу нищих королем или королевой. " — сказал Морковка. Он тяжело дышал.
Любимица
сбросила бархатный плащ с тела погибшей."В этот раз… девушка. " — пробормотала она.
Посредине на полу лежало большое зеркало, или по крайней мере рама от него. Стекло было разбросано вокруг. Впрочем это было стекло из окна.
В желобке на полу лежало что-то металлическое.
"Рохля Майкл, мне нужны гвоздь и длинная веревка. " сказал Морковка, очень медленно и тщательно выговаривая слова. Его глаза не отрывались от кусочка металла. Это выглядело так, как-будто он собирался что-нибудь с ним сделать.
«Не думаю…» — начал нищий.
Морковка потянулся и, не поворачивая головы, ухватил того за воротник и поднял без видимых усилий.
"Длинную веревку. " — повторил он. — «и гвоздь.»
«Да, капрал Морковка.»
"А вы прочие, марш отсюда. " — сказала Любимица.
Они выпучили глаза.
"Выполняйте! " — закричала она, скрестив руки. — «И перестаньте на меня таращиться!»
"Чтобы найти веревку потребуется время. " — сказал Морковка, сметая в сторону стекло. «Послушай, им придется ее у кого-нибудь попросить.»
Он раскрыл нож и начал ковырять им доски. Наконец ему удалось выковырять металлическую пулю, слегка расплющенную из-за того, что ей пришлось пройти сквозь окно, зеркало и некоторые части тела усопшей Леттиции Ханжи, которые никогда не предназначались для дневного света.
Морковка крутил пулю и так и сяк.
«Любимица?»
«Да?»
«Как ты думаешь, здесь был еще кто-нибудь погибший?»
«Я… у меня есть такое чувство.»
Нищие вернулись, взволнованные до такой степени, что пытались нести одну веревку вшестером.
Морковка вбил гвоздь в раму под разбитым стеклом и привязал к нему один конец веревки. Затем он воткнул нож в желобок и прикрепил к нему другой конец веревки. Он лег на пол и посмотрел вдоль получившегося направления.
«Боже мой!»
«Что там?»
«Она должна была прилететь с крыши оперного театра.»
«Да? Именно так?»
«Это в двухстах ярдах отсюда.»
«Ну?»
«Эта пуля… она врезалась на дюйм в дубовый пол.»
"Вы ее совсем не знали… эту девушку? " — спросила Любимица и сама почувствовала неловкость этого вопроса.
«Совершенно.»
«А я думала, что вы каждого знаете.»
«Просто она была одной из тех, кого я постоянно вижу вокруг. Город полон людьми, которых вы только замечаете.»
«Зачем нищим нужны слуги?»
«Ты же не думаешь, что мои волосы стали такими как эти?»
В дверях возникло привидение, чье лицо было покрыто язвами. Кожа была в бородавках, а с бородавок свисали еще бородавки, покрытых в свою очередь волосами. Возможно это была женщина, но утверждать подобное было трудно из-за многочисленных слоев тряпья, покрывавших ее тело, волосы же выглядели так, как-будто они были завиты ураганом. С пальцами в патоке. Этими пальцами позднее волосы были разглажены.