В Древнем Киеве
Шрифт:
Видно, издалека прибыли, дорогой притомились.
Здесь, у ворот, просторно. Жилые строения отодвинулись от кузниц, чтоб не достигла искра из горна, чтоб не случился пожар.
Где же это Ждан очутился? Вспомнил вдруг Тудоровы слова: «У ворот, что ведут в Галич, — кузни».
Да вот он где! На краю города, у Копырева конца, где живут хазары, болгары и другие иноземцы, а в городе, несколько подалее от кузниц, те мастера, что с железом работают, — кузнецы-оружейники.
< image l:href="#"/>Кузнечные изделия.
Ждан повернул обратно в узкую кривую
Вон стоит высокий, толстый человек в полосатом халате с широкими рукавами, а вместо того, чтобы надеть шапку, повязал голову пестрой тканью. Он оживленно толкует о чем-то с маленьким юрким человечком, тоже не по-русски одетым.
Жданко прислушивается, не может понять их речей; говорят они быстро, точно не по-человечьи, а по-птичьи, и оба размахивают руками, вдруг повышают голоса, будто взвизгивают, наступают друг на друга, выпучив глаза. «Подерутся!» — думает Ждан. Но нет, вот они уже хлопают друг друга по рукам и мирно расходятся в разные стороны.
Восточный купец.
А вот два человека в узких штанах и в коротких широких плащах. Они держат в руках висячие замки в виде длинных трубок; обыкновенные замки, которые можно купить на торговище.
Незнакомые люди говорят о чем-то своем. Жданко прислушивается: говор их знаком ему, но они не русские.
«Это чехи», — смекнул Ждан; он видел подобных людей на главных улицах города. Слыхал, что в Чехии ценят киевские замки.
Ждан идет дальше, сквозь толпу и городскую сутолоку.
Видит — стоит посредине переулка, между двумя землянками, человек громадного роста, точно выкованный из железа. Ждан присматривается к нему: доспехи-то на чужеземце, оказывается, кожаные, только нашиты на них металлические пластинки, на голову надвинут шлем, склепанный из четырех частей, а наверху шлема блестящая шишка, а самое главное — меч в руках у незнакомца! Очень красивый меч — рукоять обложена серебряными пластинами, а на них начертаны цветы и листья.
Незнакомец сердится. Он ворочает белками больших круглых глаз и что-то говорит, обращаясь то к одному, то к другому из прохожих; но они не понимают слов незнакомца и проходят мимо.
У незнакомца краснеет лицо, надуваются щеки, и голос его переходит в крик.
Жданко делает шаг по направлению к великану, чтоб рассмотреть его меч, но не успел Ждан приблизиться к незнакомцу, как тот протянул руку и внезапно схватил Ждана за плечо и быстро-быстро, сердито стал что-то лопотать на непонятном своем языке, указывая то на свой меч, то на панцырь, то на шелом.
«Бронника ищет, оружейного мастера, — сообразил Ждан. — Как же быть?» Он сам в этой местности в первый раз, никого тут не знает. Но, вспомнив про кузни, про Тудоровы слова о бронниках, Ждан закивал ободряюще на чуждую ему речь незнакомца, показал знаками, чтоб великан не сходил с места и дожидался его, а сам шагнул в глубину улочки.
Варяг.
Пройдя шагов десять, он увидел поднимающегося из дома голубоглазого человека с кудреватой светлой бородкой.
Ждан робко спросил:
— Где тут живут оружейники?
— А на что тебе мастер, малый?
Меч понадобился или панцырь?Голубоглазый весело засмеялся.
— Не мне надобно, а вот тому иноземцу.
— Варягу? Да как же ты уразумел его речь? Я раз пять мимо него прошел и не понял… Веди ко мне! Я и есть оружейных дел мастер; спросил бы Онцифора, — всякий бы показал.
— Да я и не знал, — хотел было оправдаться Жданко. Онцифор добродушно смеется, показывая ряд белых блестящих зубов.
А Жданко уже бежит к великану, который терпеливо ожидает его на том месте, где он его оставил.
ВСТРЕЧА С ОРУЖЕЙНИКОМ
После ухода варяга мастер оставил Жданко отужинать с ним.
Оружейнику полюбился шустрый малый, который привел к нему хорошего заказчика и к тому же показал свою сметку и сообразительность. В голубых глазах Онцифора то и дело вспыхивали лукавые, но добрые искорки.
— Кто ты, малый, да откуда?
И Жданко все рассказал мастеру: о том, что он приехал из-под Василева и что отец уезжает обратно, а ему, Ждану, тоже придется возвращаться в село, если он не присмотрит себе мастерства по душе. Много дней бродит он по городу, у многих мастеров побывал, а решиться ни на что не может. И златокузнец, и резчик по кости делают предивные вещи — всему миру на восхищенье. И в Царьграде, и в польской, и в чешской земле — во всех странах мира знают о киевских мастерах. Есть чему поучиться и у искусных киевских строителей! Из камня и кирпича воздвигают они храмы да дворцы, мрамором да узорчатыми плитками украшают их. А древоделы и тесляры (плотники и столяры), что рубят из бревен клети да терема на высоких столбах, а на кровлях ставят вырезанных из дерева петушков да уточек всяких! До того все прекрасно, что Жданко даже слов не умеет найти, чтоб рассказать об этом, и вот до сих пор не решился, не выбрал себе мастерства.
— А ну-ка, малый, оставайся у меня! Мое дело тоже не худое…
Жданко весь вспыхнул. Вспомнил недавнего гостя-варяга в доспехах, с дорогим мечом в руках. Онцифор говорит, что меч варяга — киевской работы, а доспехи у него кожаные, с нашитыми на них железными пластинами; куда этим доспехам до киевской кольчуги! Вот варяг и заказал ему кольчужную рубашку.
Кольчуга.
Вспомнил внезапно Ждан и того половчина, которого встретил на Кожемяках. Ежели придется биться с половцами, разве не соскользнет половецкая сабля с русской кольчуги, разве пробьет стрела железную броню?
Да, оружие — первое дело! Разве можно быть воину без оружия? Разве можно быть Руси без воинов?!
Согласился Ждан остаться у Онцифора.
Гордый и радостный, он не вошел, а влетел в дом златокузнеца, где жил Петрило.
Глубоко вздохнул Петрило. Пришло время расстаться с сыном! Может быть, оно к лучшему, что малец остается в Киеве, к хорошему делу пристроился, а все же боязно за сына и скучно возвращаться домой одному, без помощника; но Тудор сказал ободряюще, что знает Онцифора давно, что хороший он человек — оружейник известный в Киеве, обижать Ждана не станет.