В двух шагах от горизонта
Шрифт:
Снова нарываясь.
«А ты хотел бы вернуть наше прошлое?» – спросила Наташа.
«Вот уж нет. Как и настоящее».
«…И исправить?» – настаивала она в ожидании желаемого ответа.
«А тут много чего хотел бы. Но увы – невозможно дважды срубить одно дерево».
«А между прочим, – вставил Николай, – между прочим, вчера войска на танках и бэтэрах пытались прорваться к границе, а люди вышли из сел и не пустили. Ложились под гусеницы и голыми руками держали броню. Так командир танка – ирод – гранатами стал бросаться».
«Это которые потом без взрывателя
«Какая разница!» – обрезал Николай.
«А Ирод – это комплимент или ругательство?» – спросил он. Выглядело, будто он защищает Сашу, попавшего впросак.
Издевка зазвучала в его голосе.
«Что-то ты не по-времени радостный», – произнес Николай.
«Да, бессмысленно радостный», – добавил Саша.
«Тревожно радостный», – осторожно молвила Наташа.
«О, нет – это вы бойтесь улыбки татарина, – торжественно продолжил и склонился над тарелкой. – Особенно ты, Коля».
«Нужно покурить».
Она встала из-за стола, взяла пачку сигарет. Снова тонкие пальцы ее элегантно коснулись ля мажором, унося прочь. Умная, поняла и развела нависшую бурю. Только драки не хватало, но он видел лишь заблуждение и не знал, стоит ли силой убежденья пытаться изменить мнение, которое уже перерастало в действие. Для него они все еще были одноклассниками.
Он вышел со всеми. Апрельский воздух резал пространство и мозг, но через несколько мгновений тлетворный запах заструился в его сторону, размножаясь в объеме, вызывая тошноту и рвотный рефлекс.
«Он дом начал строить. Не закончил», – говорила Наташа.
«Сейчас ему и не дали бы».
Он сделал шаг в сторону, прячась от струйки дыма.
«Сейчас только все и начнется, – Николай воспрянул духом и телом. – Теперь никто нам не указ».
«Вам?» – спросил.
«У него, кажется, были проблемы с финансами», – сказал Саша, перебивая.
«Проблемы с деньгами у него были раньше, но, как видите, он успешно с ними справился».
«Витя, ты знаешь, чем он занимался?»
«Сначала квартиры «в черную» продавал, а затем агентство открыл».
«Риэлторское», – уточнила она.
Он пожал плечами.
«Можно и так сказать».
Будто бы не знает слова «риэлтор», но тогда это было совсем другое, особенно, когда он помогал их общему знакомому, но всего более своему товарищу продать квартиру, чтобы переехать в другой город, и никого не мог найти, или цену предлагали мизерную, как он сам говорил, пока по-дружески не выкупил сам, в рассрочку, правда, но вроде бы чуточку дороже, чем называл от имени покупателей, сильно жаловавшихся на ветхость, отдаленность и что-то там еще. А через год цены утроились. Но разве кто знал об этом?
«Зато он не видит всего ужаса, который происходит».
Это Наташа, по-женски жесткая, но все равно правильно акцентированная, почти чуткая. Только холодный поцелуй медсестры. Который не пришлось отведать.
«Где ты видишь ужас? Это просто катастрофа и падение в бездну».
Виктор увидел, как по толстой ветке дерева карабкается кошка, устремляя взгляд на сидящего несколько выше скворца, правда, без особого энтузиазма и надежды на удачу,
но все же подчиняясь своей природе.«Это на тебя похороны подействовали, – сказал Саша. – Ничего не случилось. Город живет, как раньше, работает. Все как раньше. И будет только лучше».
«Ты живешь почти рядом с Косей. Так?»
«Ну, допустим. Жил».
«А мне пришлось пройти через два блок-поста, аки тать, крадучись и содрогаясь от мысли, что с бадуна возьмут потехи ради… Знаешь, что там происходит? Сколько там шприцев лежит прямо под ногами?»
«Давай я тебе пропуск оформлю», – оживленно сказал Николай, впомнив о своей значимости и демонстрируя стремление помочь. Его щеки налились багрянцем.
"Давайте лучше примем по глотку Хеннсли", – сказал с ударением.
"Я сейчас еще принесу. И телефон уже зарядился, наверное", – Саша поднялся. Вышел.
"Он был женат?" – спросила Наташа и махнула головой на дверь.
"Нет, – ответил. – Ни разу не был".
"А ты разве не знаешь?" – многозначительно, но без интонации произнес Николай.
"Что?" – спросила Наташа, поднимая брови.
"Его женщины не интересуют".
"Ну-у, меня они сейчас тоже не интересуют".
Перевел взгляд на рюмку.
"Теперь ему будет несладко. Если не уедет".
Наташа задумалась.
"И он так и живет один?"
"У него что-то было когда-то. Но не сложилось. Видимо, он еще сам тогда не знал".
Наташа покосилась в сторону двери.
"Ему нужно внимание. Это может стать причиной шизофрении".
"То-то он бывает иногда сам не свой", – Николай вытер губы салфеткой.
"Почти как я".
«А ты разве тоже?» – серьезно спросил Николай.
«Еще как! Сейчас особенно", – он взял тон на повышение.
Николай сдвинул брови, передвигая смыслы.
«Ты с ним видишься?» – спросила Наташа, игнорируя самобичевание.
"Не в этом смысле. Но поддерживаем контакт".
Саша вернулся с телефоном и бутылкой. Принялся обтирать.
Наташа встала и вышла с телефоном.
"За нас", – сказал Николай, протягивая рюмку.
"За то, чтобы помнили друг друга", – ответил Саша.
"За тех, кто еще остался из наших".
"Скажи – ты и вправду работаешь на студии?"
"Правда. Жму на кнопки".
"Скоро всё перейдет под единый контроль. Будет полноценная автономия с нашей властью. Это пока неофициальная информация, но верная".
"Значит, я останусь без работы".
"Если это случится, звони. Я смогу помочь. Я тебе скажу: времена наступят нелегкие, придется потерпеть. Но зато потом…" Николай важно потянулся за сигаретой.
"Помоги Саше. Он со своим огородом точно не вытянет. А у меня профиль другой. Музыкальный".
"Будет и музыка, будет и оркестр".
Наташа вернулась, дозвонившись.
"Нас так мало осталось – давайте встретимся через год", – пробурчал Николай, затянувшись.
"Напитков хватит. Мангал у меня тоже есть. Соберемся, хоть на несколько дней", – Саша гостеприимно подал вперед руки к ветвистым вишням и черешням, яблоням и грушам, травянистой лужайке с качающимся гамаком.