В джунглях Юга

Не знаю, сколько времени я просидел там скорчившись. Рубашка на спине стала совсем мокрой от пота. По ноге скользнуло что-то мягкое и живое, похожее на змею. Я в ужасе отдернул ногу.

В харчевне застучали посудой. Шпионка прощалась с Толстухой: до меня донесся отрывистый смех Толстухи. Через некоторое время я услышал, как шпионка моет ноги у мостков, потом шаги ее прошуршали по помосту к их лодке. Видимо, в лодку она спустилась одна.

Каждое движение, каждый звук, долетавшие сейчас до меня, имели огромное значение. Они могли принести мне спасение или, наоборот, сигнал о том, что опасность, меня подстерегающая, очень серьезна.

Плетеная дверь харчевни опустилась: я услышал, как загремел запор. Красноватый свет лампы в клетках окон несколько раз мигнул и погас.

Рыбный Соус, осторожно ступая, как будто совсем не касаясь ногами земли, направился к боковому каналу. Он обернулся в сторону харчевни, потом, вытянув длинную шею, посмотрел вниз, на торчавшее из лодки чучело.

В харчевне громко заохала, закряхтела Толстуха, укладывающаяся спать. Рыбный Соус, отбросив рукой со лба челку, вдруг направился к дереву, в дупле которого я спрятался, и сел под ним. Теперь он был всего в каком-нибудь метре от меня. Я затаил дыхание и закрыл глаза.

Прошло довольно много времени. Вдруг за харчевней раздалось чье-то осторожное покашливание. Я открыл глаза, сердце сильно забилось. Может, это спасение? Ох, если б это оказался пропагандист Шау, или Ба Нгу, или пусть даже кто другой из селения!..

Послышались осторожные шаги. Рыбный Соус поднялся и тихонько свистнул. Значит, это к нему. Последний тоненький лучик надежды, мелькнувший передо мной, погас.

— Вон там! — свистящим шепотом сказал Соус появившемуся перед ним человеку, кивком головы показывая на чучело. И прибавил что-то, чего я не мог разобрать.

Я никак не мог узнать, кто это. Кажется, среди тех, кто приходил в харчевню, я его ни разу не видел. Мне удалось разглядеть широкие, сильно ссутулившиеся плечи, тяжелую, выдающуюся вперед челюсть и низкий лоб с нависшими дугами бровей. Незнакомец был в одних брюках, на руках и спине выступали подчеркиваемые лунным светом мускулы.

Вдруг я вздрогнул. Я не поверил своим глазам и ущипнул себя, проверяя, не сплю ли я и не во сне ли это все вижу. Этот человек вынул из-за пояса длинный, чуть не в полметра, нож. Я тут же нащупал кинжал продавца змей и вытащил его из ножен.

У Рыбного Соуса в руках неожиданно оказался пистолет. Я даже не успел заметить, когда он его вынул. Он оттянул затвор, раздался сухой щелчок. Человек с ножом, сгорбившись, крался к лодке.

Неожиданно у мостков раздалось тихое покашливание шпионки. Соус оглянулся. Шпионка говорила шепотом, но было так тихо, что мне было слышно каждое ее слово.

— Стойте! Спускайся лучше в лодку и засунь ему в рот кляп.

Воспользовавшись их заминкой, я выскочил из дупла и бросился бежать.

В ушах у меня свистел ветер, за спиной смыкались высокая трава и кустарник. В тумане, поднимавшемся с земли, передо мной мелькала улица черепичных домов; в окне какого-то дома точно в такт моему бегу подпрыгивал свет лампы. Не было сил даже крикнуть. Вдруг меня рвануло от земли и бросило вперед. Все окуталось густым плотным туманом, я почувствовал, что точно растворяюсь в нем, и потерял сознание…

Когда я очнулся, моя рука все еще сжимала кинжал. Лезвие его так глубоко ушло в сырую землю, что, только привстав, я смог его вытащить. Я вложил кинжал в ножны, спрятал за пояс и, оглядевшись, понял, что на бегу упал в недавно вырытую траншею. Меня насторожил неистовый стук колотушек. Какие-то люди пробежали мимо траншеи. Может, уже пришли враги? Я стал карабкаться наверх по стене траншеи, по мешали страшная слабость и боль во всем теле. Когда я наконец выбрался наверх, то увидел высокий столб огня в том месте, где была харчевня. Языки пламени лизали уже макушку огромного дерева гао, под которым она стояла. Высоко вверх поднимались густые клубы дыма и, как красные пчелы, разлетались вокруг искры.

Я собрал последние силы и побежал к пылавшей харчевне.

В дальнем углу двора двое мужчин держали за руки вырывавшуюся Толстуху. Она с громким плачем упала на землю, корчась всем своим тучным телом. На нее было просто страшно смотреть.

Расталкивая толпу, я протискивался поближе к пожарищу и вдруг увидел пропагандиста Шау. С громким криком я схватил его за рукав:

— Скорей! Арестуйте Рыбного Соуса и его жену! Это шпионы!

Все, кто только что, безнадежно скрестив руки, стояли, глядя на огонь, пожиравший харчевню, всполошились, и на меня посыпались вопросы:

— Откуда ты знаешь?

— Кто тебе сказал?

— Где же их теперь искать? — спросил кто-то.

Я сбивчиво рассказывал, стараясь не упустить ничего важного. Побежали за военными. Пришел уполномоченный Вьетминя с охотничьей двустволкой и стал расспрашивать.

— Они не могли далеко уйти! Надо разбиться на три группы и прочесать все три канала! — сказал он.

— Ищи ветра в поле! Они уже, может, вышли к Семи Каналам!

— Эй, ребята! Помните: взять живыми, судить будем при всем честном народе! — крикнул кто-то, и целая толпа добровольцев отправилась в погоню.

Я вспомнил о Толстухе и подошел к ней. Моя бедная хозяйка сидела, прислонившись к большому кувшину с вином, который кто-то успел вытащить из харчевни. Увидев меня, Толстуха отвернулась.

— Тетушка… — тихонько позвал я и взял ее за холодную руку.

— Мальчик вернулся, — громко сказала ей какая-то женщина, сидевшая рядом.

Но Толстуха упорно отворачивалась, и вдруг послышались ее громкие рыдания.

— Сыночек мой! — причитала она. — Куда же ты ушел, бросил меня тут одну!

Я взял ее клетчатый шарфик, отряхнул им грязь и мусор, приставшие к ее одежде. Мне стало очень жаль ее, она была мне здесь самым близким человеком.

Погоня вернулась только к вечеру следующего дня. Шпионов так и не удалось догнать. Все селение было взбудоражено. Меня снова и снова заставляли рассказывать, расспрашивали о подробностях.

Ба Нгу после очередного моего рассказа вдруг с досадой хлопнул себя по лбу:

— А я ведь знаю этого типа с ножом. Все верно: широкие плечи, сутулый, как обезьяна! Это прокаженный. Несколько дней тому назад я встретил его у соседней деревни. Точно, он! От него смердит, все от него шарахаются, никто и близко не хочет подойти. Вот уж не думал, что бегать за ним придется!

Неизвестно, было ли все так, как говорил Ба Нгу; ясно только, что это Рыбный Соус и его жена подожгли харчевню, перед тем как скрыться. Видно, подкинули что-то, и харчевня вспыхнула, когда они уже отъехали далеко.

Харчевня сгорела дотла. Осталась только маленькая лодка, которую кто-то успел вытолкнуть из маленького бокового канала. У лодки лишь чуть-чуть обгорел навес. Однако пухлые карманы, заколотые английскими булавками, остались неприкосновенными. Можно было начинать все сначала, но Толстуха решила, что она ни за что не будет ставить новую харчевню на этом злополучном месте. Счастье не бывает дважды, сказала она, а беда одна не приходит, и нужно побыстрее уносить отсюда ноги.