В его руках Надежда
Шрифт:
Пока все отвлекаются, я поднимаю стакан со стола, чтобы потушить свои эмоции.
– Па-а-апа, папочка! Я скучала по тебе, — в столовую вбегает белокурая девочка, лет пяти и запрыгивает на Радмира.
– Дианочка, доченька моя…
С моих рук соскальзывает стакан, обливая меня и разбиваясь вдребезги об пол.
Я быстро вскакиваю со стола, извиняюсь перед всеми и бегу в сторону уборной. Мне на пути попадается Лера, удивлённо на меня уставившись.
– Надя?
– Потом, — всё что смогла выдавить из сдавленного спазмами горла и помчалась дальше по коридору.
Вбегаю в туалет, закрываюсь на замок
Меня трясёт, в глазах темнеет, не чувствую, как сл"eзы сами льются из глаз. Начинаю задыхаться, дышать совсем не получается. Чувствуется, что умираю или теряю сознание…
А мне и хочется умереть сейчас! Не чувствовать и не видеть этого всего!
Глава 12 Тётя
Надежда
Лежу на кафельном полу уборной моего начальника. Заглушаю свои всхлипы, зажимая крепко рот ладонью, чтобы не завыть на весь дом. Плечи сотрясаются от рыдания, не могу с собой ничего поделать, меня сейчас не остановить. Такое испытание я не готова проходить, держать себя в руках, это намного сильнее меня. Нет моей железной стойкости, это только оболочка, а внутри я натуральная размазня, которая скрывает свою сущность под железной маской.
Понимаю, что уже пора выходить, и долго здесь не могу находиться, но за стол меня уже не посадить. Я чётко определилась, уношу свои ноги от этого места подальше, пока ещё в состоянии, пока ещё могу.
Преодолевая свою слабость, медленно поднимаюсь с кафельного пола, держась за унитаз. Неуверенно встала на ноги, облокотившись о столешницу умывальника, смотрю на себя в зеркало.
Растрепавшиеся волосы, красные опухшие глаза, красный нос и покусанные в кровь губы, которых кусала, чтобы заглушить боль идущую из сердца.
Как меня ещё не хватил инфаркт, перенести ЭТО?
Умыла лицо холодной водой, привела растрёпанные волосы в порядок, собрав их в хвост.
Взяла полотенце с вешалки, намочила и вытираю блузку и юбку от сока, что разлила на себя.
Меня вывел из забытья стук в дверь.
– Надь, с тобой всё в порядке? – осторожно спрашивает Лера за дверью.
– Да, всё хорошо. Пытаюсь одежду очистить. Сейчас выйду, — негромко ей ответила, стараясь не выдать дрожь в голосе.
– Давай я тебе сменную одежду принесу?
– не унималась Лера.
– Нет, спасибо. Я сейчас домой поеду, — с раздражённостью тру свою белую блузку.
Пятна на одежде не отираются, хоть сколько не пытайся. Бросаю это дело. Ещё раз взглянула на себя в зеркало, щелкнув замком в двери, открыла её. Лера так и стояла у порога, смотрев на меня обеспокоенным взглядом.
– Надь, тебе плохо? Вся бледная как поганка.
– Не переживай, мне лучше намного, — пытаюсь улыбнуться ей.
– Тебе за руль бы не садиться в таком состоянии. Давай отлежишься или оставайся с ночёвкой, мы тоже здесь остаёмся, – в её глазах стояло обеспокоенность. После слов остаться на ночь, да и ещё они здесь остаются, меня от этого прошибло током.
– Нет! – резко выпалила ей.
– Всё хорошо. Я похоже отравилась, сейчас уже легче стало, — делаю попытки её успокоить.
Из-за спины послышался топот маленьких ножек. Лера оглядывается назад, а там, та самая белокурая девочка,
с голубыми глазами, смотрит на меня, с любопытством и озорством. В груди начинает щемить, с тянущей тупой болью, сдерживаю подступающие сл"eзы.– Здрасти, тётя, — писклявым, нежным голоском пролепетала девочка.
– Привет, малышка, — натянула улыбку и с нежностью ответила ей.
– Меня Диана зовут, а как вас?
Щипаю себя за запястье, заглушая подступающую истерику. Всем своим усилием, сдерживаю накатывающие эмоции. Прочищаю горло, чтобы не показать своё волнение.
– Меня - Надя.
– Ты красивая, Надя, — она улыбается своей обворожительной улыбкой.
Замечаю, что она больше похожа на маму, такие же блондинистые волосы и красивые глаза - цвета неба.
– А ты ещё красивее, — тепло улыбаюсь ей.
– Надь, может прилечь? – Лера никак не успокоится волноваться за меня.
– Не-е, я поеду. Правда, мне лучше. Скоро стемнеет, в ночь по трассе, не хочу ездить. Спасибо за беспокойство! – положила ей руку на плечо, давая знак, что не стоит за меня переживать.
– Мы так и не встретились с тобой. Давай созвонимся и назначим встречу?
– Хорошо. Номер, если что есть у твоего отца. Звони в любое время, — направилась к выходу, заскочив в гостиную за своими вещами.
– Аркадий Юрьевич, спасибо за гостеприимство, мне пора уже, пока совсем не стемнело, — стоя у порога в столовую, попрощалась с начальником.
Он и Радмир сидели так же за столом, как и уходила, точнее выбегала из этого помещения.
Радмир смотрел на меня с серьёзным и нахмуренным лицом. В глазах у Аркадия Юрьевича читалось смятение и непонимание.
– Надежда всё в порядке?
– Да, всё хорошо. Вы уж извините, что не смогла с вами поужинать, но правда уже пора домой.
– Может отставишь машину, мой водитель тебя отвезёт? На тебе же лица нет? В таком состоянии за руль садится.
– Или я отвезу, — встрял в разговор Радмир, смотря на меня серыми, сканирующими по моему телу глазами. На меня это сейчас никак не действует, после пережитого.
– А я вообще, предлагала ей остаться, — стояла рядом со мной Лера, сложив руки на груди.
– Нет, нет, я сама. Не переживайте, доеду аккуратно и спокойно. Не буду вас отвлекать от ужина, до свидания! – помахала рукой и направилась к выходу.
– А тётя ещё приедет?
– детским шёпотом спросила девочка у Леры.
– Возможно, — Лера потрепала по макушке свою дочь.
– Пока, принцесса, — мило ей улыбнулась и вышла из дома, направляясь к главным воротам, облегчено вдыхая свежий воздух.
Уже в дороге, сл"eзы так и размывали картину перед глазами. Чувствуя, что так больше ехать нельзя, припарковалась на обочине трассы, включив «аварийку».
Уронила голову на руль, дав волю своим чувствам. Все моё тело сотрясалось рыданием, здесь уже можно себя не сдерживать, выпустить всю неимоверную острую душевную боль, которая съедала, раздирала и ломала меня изнутри, заставляя задыхаться.
Не знаю, как продолжить путь, у меня не осталось сил, я сейчас разбита, парализована и оторвана от реальности, перед глазами стоит ОНА. Моя девочка, с трубками в теле, маленькими ручками и ножками. Как она сопела, как она кряхтела, когда просила молочка. Как я трогала её пальчики, такие крохотные, что боялась их повредить своим касанием.