В этом нет сомнения

Он подошел поближе и уставился на меня:

– Изумительная маскировка… – Он похлопал меня по плечу: – Никогда бы не подумал, что такое возможно. – Он снова засмеялся: – И голос… – Он взглянул на часы: – У меня осталось всего несколько минут.

Подойдя к селектору, он нажал на кнопку и сказал:

– Маззо, все готово.

Дверь отворилась, и вошел Маззо.

– Отвези Джерри назад домой, Маззо, – сказал Фергюсон. Потом повернулся ко мне: – Пожалуйста, делайте то, что вам скажет Маззо. – Он улыбнулся. – Вы чертовски хороший артист!

– Пошли, – сказал Маззо.

Я вышел следом за ним из кабинета, и мы прошли по коридорам к лифту. Проходя мимо двери моего кабинета, я заколебался. Я хотел зайти к Соне, но Маззо решительно потянул меня дальше.

Пресса, разумеется, ждала внизу, но охрана довела меня до «роллса». Все было так, как будто я заново прокручивал старую пластинку.

«Роллс» тронулся с места, вслед нам донеслись жалобные крики:

– Мистер Фергюсон! Одну минуточку! Мистер Фергюсон!

– Эти мерзавцы никогда не успокоятся, – заворчал Маззо.

Я подумал о том, что еще накануне планировал украсть «роллс» и совершить прорыв… Теперь я был сотрудником Фергюсона, получающим баснословное жалованье.

Я успокоился и принялся думать о Соне. Она принадлежала к женщинам того типа, которые нравились мне. Через несколько дней я все же смогу пригласить ее пообедать. Мне очень хотелось укрепить наше дружеское расположение друг к другу.

Возвратившись в апартаменты Фергюсона, я первым делом стянул с себя маску, потом вернулся к ожидавшему меня Маззо.

– Я получил указания, – сказал он. – Они таковы. Вы должны помнить, что вам не следует приближаться к воротам, где вас может кто-то заметить. В остальном ходите, где вам угодно.

– Ты хочешь сказать, что мне не обязательно сидеть в четырех стенах?

– Совершенно верно. Теперь ты один из нас, приятель! Я говорил тебе, что ты выживешь, не так ли? – Он показал на зеленый телефон на столе. – Если ты хочешь чего-то съесть, если ты вообще чего-то хочешь, воспользуйся этим телефоном. – Он пошел к дверям. – У меня свидание с одной курочкой. – Он подмигнул. – Я ей покажу, что такое настоящий мужчина… Ты теперь развлекайся сам! Только держись подальше от ворот!

Все еще усмехаясь, он удалился.

Часы показывали 18.05. Я прошел к заднему окну и взглянул на плавательный бассейн. Он выглядел соблазнительно. Мне было трудно поверить, что я могу делать все, что мне вздумается, лишь бы не выходить с территории поместья.

Я разделся, надел плавки, которые обнаружил в одном из шкафов, захватил полотенце из ванной и спустился вниз, в холл.

Когда я шел по террасе к бассейну, я заметил Маззо, который ехал к воротам на «ягуаре». Я помахал ему рукой, но он меня не заметил.

Я провел целый час в бассейне. Вечернее солнце было удивительно ласковым. Когда я растирался полотенцем, появился Джонас.

– Может быть, стаканчик, мистер Стивенс?

– А почему нет? Большой бокал очень сухого мартини.

– Понятно, мистер Стивенс.

И он пошел к бару.

Господи, подумал я, вот это жизнь!

Я устроился в одном из шезлонгов, ловя последние лучи солнца.

Джонас принес мартини.

– На обед, мистер Стивенс, я предлагаю куриное филе в соусе из креветок, – сказал он. – Креветки исключительные!

– Дельное предложение, – засмеялся я, чувствуя, что у меня потекли слюнки.

– Вы предпочитаете обедать в столовой или в своих апартаментах?

Я посмотрел на него. Лицо старика было бесстрастным.

– Миссис Харриет?

– Она предпочитает обедать у себя.

– Миссис Лоретта?

– Она тоже будет обедать у себя.

– О'кей, я тоже буду обедать в апартаментах мистера Фергюсона.

– Понятно, мистер Стивенс.

И он ушел.

Я лежал в шезлонге, пил маленькими глоточками мартини и следил за тем, как солнце медленно уходит за горизонт. Было трудно поверить, что все эти чудеса происходят со мной. Стражи исчезли. Я находился в фантастическом мире грез. Я припомнил те унылые дни, когда сидел у телефона, полуголодный, ожидая с покорностью умирающего, когда же раздастся долгожданный звонок. А теперь вот такой рай!

Я дождался, пока солнце полностью скрылось где-то в океане и на небе появилась луна. И мне вспомнились слова миссис Харриет:

«Когда наступает полнолуние, ее запирают».

Луна была почти полной, полнолуние наступит дня через три.

Я обратился мыслями к Лоретте, хотя мне казалось, что я больше не буду о ней думать. Она должна была полностью исчезнуть из моей головы. Но разговоры миссис Харриет о новолунии не могли оставить меня равнодушным.

О чем мне беспокоиться? Я снова и снова повторял себе, что теперь стал сотрудником Фергюсона. Я был свободен, за мной больше не было надзора. Джон Меррилл Фергюсон, баснословно богатый и могущественный человек, был мной доволен. Чего еще оставалось мне желать?

Я возвратился в апартаменты и принял душ, затем переоделся в одну из рубашек Фергюсона и его брюки.

Появился Джонас с обеденным столиком.

Еда была замечательной. Обслужив меня, Джонас исчез. Я сожалел, что ем в одиночестве. Как бы мне хотелось, чтобы рядом сидела Соня… Через день-другой, уговаривал я себя, я это организую, но это будет не здесь, а в каком-нибудь тихом ресторанчике на побережье, залитом лунным светом, и под тихую музыку.

Пообедав, я вышел на балкон, уселся в шезлонг и залюбовался серебряным лунным светом, огромной лужайкой и деревьями. Даже тени сторожей, расхаживающих по саду, не раздражали меня. Они перестали быть проблемой! Все изменилось. Еще вчера я был напуган перспективой быть убитым, а теперь позабыл обо всех своих страхах…

Где-то около одиннадцати я погасил свою сигарету и решил, что пора ложиться спать, тем более что среди принесенных мне когда-то Маззо книжонок было несколько новых детективов.

Я выключил свет в гостиной и вошел в спальню, по дороге щелкнув выключателем одной из ламп.

Я широко зевнул и потянулся. День оказался утомительным. Да и обед был слишком обильным. Возможно, я даже и не стану читать, а сразу засну.

Затем я замер от удивления.

Возле окна сидела Лоретта.

Глава 8

Как может резко измениться жизнь, думал я, сидя на балконе, размышляя о своем семилетнем контракте и чувствуя себя в полной безопасности. Я примирился со всем миром, но стоило мне увидеть Лоретту, как чувство мира и покоя исчезло.

– Хэлло, Джерри! – произнесла она и улыбнулась мне. – Я наблюдала за тобой. У тебя такой счастливый вид…

У меня пересохло во рту, я не мог произнести ни слова и смотрел на нее, как кролик на удава.

В приглушенном свете лампы Лоретта выглядела особенно красивой. На ней был надет светло-голубой шелковый пеньюар, стройные ноги были босыми.