В гнезде Орла

***

– Подделать паспорта нереально! – Максим совершенно не понимал, как он и Анна будут выдавать себя за других людей.

– Паспорта Рейха нереально, а вот американские вполне, – Алексей Петрович спокойно сидел за столом и курил, создавая под потолком табачное облако.

– Тогда что с визой?

– Она будет настоящая. Выдана американской паре: Саре и Коннору Джонс. При сканировании документа, будут выдаваться ваши фото. Мы взломали сайт немецкого посольства в Америке. Поэтому проблем никаких не будет. Пока Максим Аппель лежит раненный в больнице Линдеманштадта, то по стране спокойно будет перемещаться американец русского происхождения Коннор Джонс со своей супругой Сарой.

– Мы должны изображать женатую пару? – Анне не нравилась затея.

– С этим будут проблемы? – рассмеялся Алексей Петрович. – Я вижу, как вы друг на друга смотрите, да и Матвей не умеет держать язык за зубами… – из рта вылетел клуб дыма. – Вы отлично смотритесь вместе. Какие проблемы изображать любовь, если и изображать ничего не нужно.

Щеки Анны покраснели, и она инстинктивно взяла Максима за руку, который сидел рядом с ней. Ей было неловко слышать слова Алексея Петровича, а тот следил за её реакцией и только и ждал момента, чтобы подтвердить свои слова.

– Что я говорил!? – Алексей Петрович посмотрел на Анну и с улыбкой затушил сигарету об дно стеклянной пепельницы. – Мне кажется Анна, не зря вас судьба привела к нам. Вы сыграете важную роль в нашей борьбе. – Он встал из-за стола и подошёл к интерактивной карте. Ввёл в поисковой строке «Шварцланд». – Давайте теперь поговорим о вашей задаче… – В воздухе повисла тяжёлая пауза. – Мой родной и бедный Воронеж. Однажды ты вновь обретёшь своё исконное название… Извините мою сентиментальность. Ваша первоочередная задача передать некоторые чертежи нашим друзьям в городе. Я специально попросил Матвея сделать их на бумаге, электронные носители у вас, как «иностранных граждан», могут изъять на проверку, бумага никому не нужна.

– Нам нужно просто передать посылку? – спросил Максим. – Это вся наша задача?

– Первоочередная. В городе вы долго не пробудете, можете вызвать подозрения, поэтому через несколько часов после прибытия отправитесь в Кракау (Краков) и там встретитесь с нашим агентом внедрённым в ряды Гестапо. Получите у него информацию, а дальше будем держать связь. О нём подробнее вам сообщать на месте. В Воронеж вас встретят. Сегодня на десять вечера у вас поезд из Плескау. Ещё вопросы?

– Почему всё происходит именно сейчас? – Анна не могла не спросить.

– После пятидесятилетнего правления Оливера Штайнмайера Рейх обрёл некую стабильность. Сейчас на пороге выборов в воздухе витает напряжение. Кто займёт его место из двух кандидатов, предлагающих совершенно «разные» пути развития, очень сложно спрогнозировать. Вы знаете, что не важно кто станет новым рейхсканцлером, а народ нет. Когда начнётся второй этап нашего плана, то вы увидите насколько народ боится изменений!

– Неопределённость пугает… – усмехнулся Максим.

– Верно! У Штайнмайера, при всех его недостатках, была и есть слишком большая поддержка, не только у немцев, но и среди фактически всего населения Рейха. Вот у других кандидатов такого нет. К обоим есть уважение, но не более. Они не остановят разгневанную толпу, когда мы в открытую заявим о себе через две недели!

– Штайнмайер ещё остаётся рейхсканцлером. Он может выйти к народу и… – вслух задумалась Анна. Но не договорила.

– У рейхсканцлера здоровья осталось на три раза посрать сходить… – перебил Матвей, который всё время незаметно подслушивал разговор, стоя в проходе. – Никуда он не выйдет.

– Грубо, но верно. – Алексей Петрович недовольно посмотрел на паренька. О его манерах он поговорит с ним позже. – Штайнмайер болен, неоперабельным раком лёгких. Информация подтверждена прямиком из рейхсканцелярии. Ему не долго осталось. – Он посмотрел на Анну и Максима. – Вы молодые люди, можете идти, а вот ты, Матвей останься. Твоё поведение вызывает у меня много вопросов.

Глава 7

Харм успел разослать ещё нескольких агентов по другим рейхсгау. Теперь оставалось обсудить все дальнейшие действия в узком кругу тех, с кем пятьдесят лет назад он изменил Рейх. Правда, оставшись руководителем Абвера, он слишком поздно заметил, что не все его коллеги чётко и сложено выполняют свои обязанности. Нужно было что-то менять, правда уже поздно. Противник сделал свой ход в партии, теперь очередь за Хармом. В молодости он проиграл не мало игр своему начальнику Генриху Мюллеру, тот его научил, что любую партию, даже самую безнадёжную, можно обернуть в свою пользу. В данный ситуации всё только началась, можно даже взять инициативу в свои руки.

– Хайль Рейх! – троя мужчин поприветствовали Харма и отвлекли его от размышлений.

– Хайль Рейх, – ответил Харм. – Проходите. – троя мужчин в чёрной форме сели в кресла на против директора Абвера. Они редко собирались вместе, даже сегодня одного не хватало, хотя всё движется к тому, что их квинтет превратиться в квартет. – Не для кого не секрет, цель нашего сбора, но прежде, чем мы начнём, не могу не предложить выпить.

– Я откажусь, как остальные не знаю, – ответил самый молодой из компании, семидесятипятилетний рейхсфюрер СС, круглолицый, лысеющий, с усами щётка под носом Юрген Кац. – Времена настали тяжёлые. Только в одном Линдеманштадте десяток моих офицеров, теперь можно опознать только по ДНК.

– Ночка сегодня и впрямь выдалась тяжёлая. Есть большие потери в технике, флоте, авиации. Но мы найдём тех, кто стоит за терактами и показательно уничтожим, – твёрдо сказал восьмидесятилетний Военный министр Марио Штиндел, гордо сидящий в своём мундире рейхсмаршала. На его левой груди гордо красовался железный крест 14 .

– Герр Штиндель, это были никакие не теракты, это акции протеста, которыми повстанцы, или как они себя в своих кругах называют, хотят нам показать, что власть выскальзывает из наших рук, – Харм разлил по бокалам коньяк. – Ситуация шаткая. Они готовили их давно. Всё было чётко спланировано и как точечно.

14

Железный крест – военный орден, учреждённый в 1813 году в королевстве Пруссия и затем вручавшийся в Германской империи и нацистской Германии. Орден вручался всем категориям военнослужащих вне зависимости от ранга или сословия. Награждение орденом происходило последовательно от низшей степени к высшей. Награждения орденом возобновлялись во время Франко-прусской, Первой мировой и Второй мировой войн.

– Это всё ошибка создания рейхсгау на территориях бывших рейхскомиссариатов, – заговорил высокий семидесятипятилетний министр пропаганды Рудольф Альтман. Он взял бокал из рук Харма и поболтал в нём по стенкам карамельную жидкость. – Слишком много свободы они получили. Мы их уровняли, тем самым изначально выстрелили себя в ногу.

– Соглашусь, герр Альтман, вы говорите правильно, но давайте обратимся к истории и поймём, почему всё произошло так, как произошло, – Харм спрятал руки за спину и принялся расхаживать по кабинету. – Ведь нам надо копать глубже, и не семьдесят третий стал годом изменений. Всё началось намного раньше, – он подошёл к висевшей на стене карте Рейха. – Начнём с самого начала. Тысяча девятьсот сорок шестой. Прошло три года с разгрома советских войск под Сталинградом. Гитлер полагал, что быстро добьёт остатки армии красных, которая к тому же оказывает ожесточённое сопротивление японцам на Дальнем Востоке. Но он ошибся! Линия фронта застопорилась, русские не собирались после череды разгромных поражений сдаваться, армия Вермахта упёрлось в непробиваемую оборону.

– Я не понимаю вас, герр Келер, – Марио с бокалом откинулся на спинку кресла и положил ногу на ногу. – Речь сейчас идёт о целостности Рейха, а вы собрались устроить нам урок истории.

– Господа, слушаем! – попросил Харм, взял свой бокал со стола и сделал маленький глоток. – Фюрер и всё его окружение понимают, даже если прорвут оборону русских и захватят с японцами всё оставшуюся советскую территорию, то их ждёт бесконечная борьба с партизанами в глухих сибирских лесах. Вместо этого, легче предложить мир на своих условиях с выплатой контрибуций. Сталин соглашается, уходит в отставку, и у России новое правительство и так далее, – он рассказывал всё с таким воодушевлением, что совсем забыл о ноющей с утра спине. – Что дальше? Высадка янок в Нормандии оборачивается провалом, нужно добивать их. Вместе с японским флотом мы отравляем корабли к берегам Америки, и после быстрого захвата нами Аляски и оккупации Канады японцами, штаты легко сдаваться не планируют. Ещё два года борьбы и только атомные удары фау-4 по Вашингтону и Нью-Йорку заставляют их капитулировать. Можно устраивать мировое господство, никто не помешает. Только это всё лишь на бумаге. Миллионы убитых солдат, непомерное эго Гитлера, мечтающего создать из Берлина город будущего, не даёт возможность перевести дух.