В горе и радости

– Когда закрывается это твое загадочное место? – спросил он.

– Э… – Мне было неудобно сказать ему, что скорее всего мы туда уже не успеем.

– Скоро, да? – уточнил Бен.

– Скоро. Заведение закрывается в шесть часов. У нас осталось около получаса. Нам незачем туда ехать. Я могу отвести тебя туда как-нибудь в другой раз.

У меня просто сорвалось с языка это «как-нибудь в другой раз». Я не собиралась давать ему понять, что хотела бы увидеться с ним снова. То есть я думала о том, что мы увидимся снова, но мне хотелось сохранить некую завесу тайны. Я не хотела открывать карты слишком быстро. Я слегка покраснела.

Бен улыбнулся. Он понял, что я проговорилась, и решил не давить на меня. Он принял комплимент.

– И все-таки, – продолжил он, – я бы хотел, чтобы ты получила то, что тебе хочется.

– Мороженое, – объявила я.

– Мороженое? – несколько недоверчиво переспросил Бен. – Мы мчимся через весь город ради мороженого?

Я ударила его в грудь рукой.

– Эй! Это хорошее мороженое!

– Я просто тебя дразню. Я люблю мороженое. Хоть ураган, хоть потоп, но я достану тебе это проклятое мороженое.

Когда поток машин медленно пополз вперед, Бен свернул на обочину, промчался мимо остальных машин и встал в очередь, чтобы съехать с автострады.

– Вау, – оценила я его маневр. – Вот это способ вернуть контроль.

– Идиотский поступок, – ответил он, – но ситуация ужасная.

Мы помчались по объездным дорогам, опасно проскакивая на желтый свет. Бен несколько раз подрезал других водителей и, проезжая мимо, сигналил в знак извинения. Я направляла его под незнакомые переходы, находила неслыханные проезды и повороты. Когда мы наконец припарковались возле кафе-мороженого «Скупс», на часах было одна минута седьмого. Бен подбежал к двери в ту секунду, когда ее уже запирали.

Он вежливо постучал.

– Прошу вас, не могли бы вы… открыть дверь?

Молодая кореянка подошла к двери, указала на табличку с надписью «Закрыто» и покачала головой.

Бен молитвенно сложил ладони перед грудью, но она только пожала плечами.

– Элси, не могла бы ты сделать мне одолжение?

– Гмм? – Я стояла чуть поодаль на тротуаре.

– Отвернись, пожалуйста.

– Мне отвернуться?

– Я буду умолять ее, стоя на коленях, и не хочу, чтобы ты это видела. Я хочу, чтобы ты считала меня сильным, мужественным и уверенным в себе.

Я рассмеялась, но Бен продолжал смотреть на меня.

– Боже мой, ты не шутишь, – сказала я, рассмеялась и отвернулась.

Я смотрела на главную улицу. Я видела, как останавливаются автомобили на красный сигнал светофора, и мимо них проезжают велосипедисты. Я заметила пару, шедшую по улице с маленьким ребенком. Вскоре я услышала звон колокольчика и звук открывающейся двери, поэтому повернулась.

– Подожди! – услышала я голос Бена. – Пока не двигайся! – Я снова отвернулась.

Две минуты спустя снова звякнул колокольчик, и Бен обошел меня и встал ко мне лицом. В руках он держал два светло-коричневых стакана с мороженым, в которое были воткнуты яркие ложки.

– Как тебе это удалось? – спросила я, забирая у него один стакан.

Бен улыбнулся.

– У меня свои подходы.

– Я серьезно.

– Серьезно? Я ее подкупил.

– Ты подкупил ее? – переспросила я. Я была шокирована. Я ни разу не встречала человека, который подкупал бы кого-то.

– Ну, я сказал, что если она даст мне два стакана любого оставшегося мороженого, то я дам ей двадцать баксов сверху. Поэтому если это подкуп, то – да, я ее подкупил.

– Ага, я бы действительно сказала, что это подкуп.

– Коррупция, что тут скажешь. Надеюсь, ты сможешь меня простить.

Я уставилась на него.

– Простить тебя? Ты шутишь? Никто никогда никого не подкупал ради меня! – сказала я.

Бен рассмеялся.

– А теперь ты просто надо мной издеваешься.

– Нет, я говорю совершенно серьезно, – возразила я. – Мне это льстит.

– О, – с улыбкой ответил Бен и снова рассмеялся. – Замечательно. – Потом он откусил кусочек от своего мороженого и сморщился. – Кофейное, – констатировал он, подбежал к ближайшей урне и выплюнул.

– Ты не любишь кофе?

– Для меня кофе – это как походы к врачу и Национальное общественное радио.

Я взяла у него из руки стакан с мороженым и держала в руке, пока ела мороженое из второго стакана.

– Что ж, значит, мне больше достанется, – сказала я.

Мы вернулись в его машину, и никто из нас толком не знал, что делать дальше.

– Этот день не должен заканчиваться, – произнесла я. – Ведь так?

– Я рад, что ты это сказала, – ответил Бен. – Куда теперь?

– Ну я даже не знаю… Проголодаться я не успела…

– Может быть, вернемся в твою квартиру? – предложил он. – Обещаю не распускать руки.

Я минуту помолчала.

– А что плохого в распускании рук? – поддразнила я его. Он не ответил, включил заднюю передачу, а затем автомобиль помчался по улице.

Когда мы добрались до моей квартиры, Бен вытащил ключи из своего кармана. Мы поднялись по лестнице к моей двери, но на полдороге Бен вспомнил, что кое-что забыл. Добежав до машины, он опустил монеты в паркомат. Потом молнией вернулся ко мне и открыл дверь квартиры. Оказавшись внутри, Бен осторожно положил ключи на столик возле двери.

– Пусть тут полежат, на виду, – сказал он. – Тут ты о них не забудешь.

– Отлично. Хочешь что-нибудь выпить?

– Конечно. А что у тебя есть?

– Вода. Мне следовало бы спросить, не хочешь ли ты воды.

Бен рассмеялся и сел на диван. Я взяла два стакана, подошла к холодильнику, чтобы их наполнить, и тут увидела бутылку ледяного шампанского, оставшуюся после Нового года.

– У меня есть шампанское! – объявила я и вытащила бутылку из холодильника. Вернувшись в гостиную, я продемонстрировала ее Бену: – Шипучки?

Он засмеялся:

– Ага, давай выпьем шипучки.

Мы сбегали на кухню и взяли бокалы. Я попыталась открыть бутылку, но у меня ничего не получилось, поэтому в дело вмешался Бен, и пробка тут же вылетела из горлышка. Струя шампанского обдала наши лица, но нам было все равно. Бен налил шампанское в бокалы, и мы уселись на диван.

Минута прошла в неловком молчании. Мы увязли в тишине. Я отпивала из бокала чуть дольше, чем следовало, глядя на золотистые пузырьки. Откуда взялась эта неловкость? Я этого не знала. Я встала и почувствовала, как алкоголь ударил в голову.