В горы к индейцам Кубы

А те последние, анонимные кубинские танцоры «сона», а также румбы, меренге и конги, несут, однако, традицию, живую традицию своих танцев дальше. Живую, зажигательную, искрометную, как они сами, эти гибкие танцоры и танцовщицы «сона», как та мулатка из Ориенте, о которой рассказывает песня…

«Сон» из Ориенте, господа,

Слыхали, что такое «сон»

Koгдa мулатка пляшет.

Ay madre mia!

Это уж не сон!

Циклон ее вздымает тело,

И гром грохочет!

Когда мулатка пляшет «сон»…

Сыновья леопардов

Итак, я постепенно познавал на Кубе историю и сегодняшний день ее негров, их танцы, их музыку, знакомился с удивительными музыкальными инструментами афрокубинцев, посещал более или менее тайные религиозные обряды лукуми, конго и другиx групп. Меньшие и большие афрокубинские загадки открывались передо мной одна за другой, только единственная, самая большая, оставалась. Называлась она Абакуа. Самое тайное из тайных мужских обществ, которое афроамериканцы создали в Новом Свете. Тайное общество Абакуа в отличие от других афроамериканских религиозных и других объединений хранило свою великую тайну экуэ с такой безупречной молчаливостью, что прочее кубинское общество не знало об этом тайном обществе, о его отдельных группах или спектаклях почти, собственно, ничего. Хотя в последние десятилетия XIX века несколько раз выходили улицы Карденаса. Матансаса и Гаваны иреме-ньяньиго, или, как называли их кубинцы по-испански, диаблитос (дьяволы). Эти удивительные иреме-диаблитос являются в абакуанских обрядах представителями мира мертвых, мира давно почивших предков. Они — мост между этим миром мертвых и землей живых. Диаблитос существует несколько. Например, анаманги, всегда одетый в черное одеяние, действует при погребальных обрядах абакуа. Акуара мина выступает только при самых тайных частях главного обряда абакуа. Эрибангандо носит в правой руке итон — знак закона, а в левой — пальмовую ветвь — знак послушания. И таким образом точно установленную функцию имеет каждый из двенадцати других абакуанских иреме.

Иреме являются весьма важными участниками абакуанских обрядовых пантомим. Они своего рода артисты, поскольку абакуанские обряды являются в сущности религиозным театром великой драмой, спектаклем о жизни и смерти. Спектаклем-сказкой о нашем мире, стране живых и ее антиподе — стране мертвых. В этой драме, которая играется для поучения всех абанекуa — участников отдельных абакуанских спектаклей, действуют, конечно, не только иреме. Однако на улицы кубинских городов выходят как раз только иреме-дьяволы. Непосвященные сам танец-спектакль, разумеется, не понимают. Дьяволы, которые приближались на улице к людям, чтобы своими выразительными движениями сыграть свою роль, в колониальной Кубе обвинялись в приставании к пешеходам, нападении на женщин и детей и так далее. В 1896–1897 годы колониальная полиция начала депортировать многих абакуа на остров Фернандо По в испанской Африке. Эта депортация продолжалась до конца испанского владычества на Кубе. Вот так некоторые афрокубинцы вернулись обpaтно в Африку. Но какое это было возвращение! Когда-то работорговцы везли их из Африки насильно, скованными, как животных, а теперь снова в цепях и опять несвободными они в свою Африку возвращались.

Абакуа, которые остались на Кубе, тайно собирались и впредь, передавая секреты своим сыновьям и внукам. Сегодня негры Кубы, как и другие ее граждане, считают эту страну своим домом. Но стена между абакуа и остальным миром, строгая охрана священной тайны, осталась как и прежде. Та же молчаливость, та же замкнутость…

Десять месяцев пытался я проникнуть на какое-нибудь из абакуанских действ. Наконец, познакомился с негром, который, как я после узнал, был мосонго — руководителем одной из групп абакуа в городе Гуанабакоа. И от него потом получил приглашение на абакуанский обряд, который можно назвать действом об экуэ.

Большинство из компонентов современной афроамериканской культуры доныне имеет явственно видимых африканских предшественников. Название центрального абакуанского таинства — экуэ — мы находим в Африке, в южной Нигерии, где точно так же называется тайное общество племен экои и ибибио недалеко от бывшего Калабара. На языке эфик абакуанское экуэ означает леопард. А эфикское леопардовое братство является, бесспорно, прямым африканским предшественником представлении и обрядов наиболее тайных из тайных обществ афроамериканцев- существующих еще кубинских абакуа.

Значит, предшественники нынешних абакуа пришли оттуда. Об этом говорит и факт, что долгое время членами абакуа могли стать исключительно представители афрокубинской группы карабали, название которой указывает на происхождение этих негров — на Калабар, прибрежную область, лежащую приблизительно там, где ныне сходятся границы Камеруна и Нигерии.

Несколько десятков этих карабали-людей из Калабара — потом в 1834 году в городе Регла объединилось в первое абакуанское действо на Кубе, называемое «Эфике бутон». А за ними последовали следующие.

Участником любого из абакуанскнх действ может стать принципиально только мужчина. Женщинам и изнеженным мужчинам в обществе абакуа нет места. Это хорошо показывает одна известная африканская поговорка: «Чтобы ты был мужчиной, ты не должен быть в абакуа. Чтобы ты, однако, был в абакуа, ты должен быть мужчиной».

Чтобы мужчина стал экоби — членом какого-либо абакуанского действа, он должен пройти через ряд испытании. Только после их завершения кандидат становятся полноправным участником действа. Для экоби — посвященного брата — из членства в абакуанском действе вытекают различные обязанности. Главная из них — взаимная помощь. Экоби-братья — обязаны всегда и во всем помогать друг другу. А если какой-нибудь брат умрет, все экоби должны предоставить соответствующую помощь его вдове и детям. А самой основной обязанностью всех братьев является, конечно, скрытность. Абакуа — это замкнутый мир таинств. А непосвященные не имеют в принципе доступа даже к вратам этого мира. Приглашение от мосонго мне после почти годичного поиска все же дало возможность проникнуть к сыновьям леопардов и участвовать потом и в их главном обряде — спектакле о жизни и смерти, о мире нашем и его антиподе — далекой стране мертвых, в которой царит это центральное таинство абакуа — великое экуэ.

Прежде чем начнется драма, в фамба — святилище — играется своего рода интермедия, в которой, как правило, участвуют только самые высокие представители соответствующей абакуанской общины. Рядовых братьев нет, они не могут присутствовать. Однако и тут экуэ не присутствует. Только голос его, подобный призыву леопарда, иногда как бы зазвучит издали.

Участники обряда внимают призыву голоса леопарда и перед рассветом начинают подготовку к собственно обряду. Сначала приносят в жертву петуха, а потом магически и все окружающие предметы.

Потом, когда петушиная кровь стынет на полу фамба, леопардовы сыновья — абанекуа, освященные присягнувшими братьями, могут начать свое действо…

В самом тайном из тайных — в обществе Абакуа

Мосонго, который меня пригласил, а потом и ввел в одно из действ леопардовых сыновей в городе Гуанабакоа, позже познакомил меня с другими участниками спектакля. Абакуанский спектакль может состояться исключительно тогда, когда заняты все тринадцать основных «должностей». Меня более всего интересовало моруа юансе, своего рода режиссер тайных обрядов, тех пантомим, которые играют абакуа.

Так же как и в Африке, где отличаются друг от друга племена эфик (ныне ибибио) и экои, так и доныне все общины кубинских абакуа разделяются на две главные группы — эфо и эфи. Экобио-братья, принадлежащие к ветви эфо, называют себя абанекуэс сесе намокимбам или абанеку- присягнувшие, освященные кладбищенской землей. Эта земля с кладбища кладется в череп, который эфо хранят внутри своих фамба — святилищ. Представители другой ветви этого тайного афроамериканского общества, эфи, сами себя называют абанекуэс абаси акамеругу или абанекуа — присягнувшие, крещенные благословенной (следует понимать освященной) водой. В самом главном обряде абакуа теперь уже никакой разницы между эфи и эфо не проявляется.

Обряд устраивается иногда в фамба (это название первоначально означало дом жертвоприношений), а главным образом на исароку (место братства), которое составляет часть храма, однако не застроено, и которое как раз и служит только сценой для демонстрации этих ритуальных драм абакуа.

Собственно обряд начинается с песни, которую запевают «режиссер» и его помощник. В следующей части обряда выступают очередной «помощник», а с ним жертва — козел. Животное здесь заменяет человека — экоби, брата, посвященного члена абакуа, который должен быть убит. Зрелище теперь до конца обряда будет играться, собственно, как трагедия. Как история о жизни, принесенной в жертву всевладычествующей смерти. Смерти, которая владеет жизнью. Смерти по имени леопард.