В гости по ночам...

– Вы серьезно? – поразился парень.

Сотрудники органов кивнули. Парень сказал, что они могут осмотреть их квартиру, и удалился с парой сотрудников. Пока остальные ждали их возвращения, обсуждались возможные причины, побудившие злоумышленника кинуть гранату.

Милицейское начальство заявило, что, во-первых, следует выяснить, кого хотели убить, истинного хозяина джипа или того, кто в нем сидел сегодня. Во-вторых, следовало разобраться, кому они не угодили. В-третьих, нельзя было исключать хулиганство. Подростки могли найти гранату (а ведь в Ленинградской области «подарки» времен Второй мировой войны находят до сих пор, и люди гибнут из-за них) и попробовать проверить ее боеспособность. В-четвертых, в районе остается много коммуналок, много бедных семей, и одновременно реставрируются дома, в которых селятся очень обеспеченные люди. Классовая ненависть вполне могла побудить кого-то бросить гранату в дорогой джип.

– Но вы же не станете рассматривать эту версию как основную? – спросила Ольга.

– Нет, конечно. Но она тоже имеет право на существование. Сегодня вечером покажем по телевизору посмертный снимок опознаваемого гражданина. Будем надеяться, что кто-то позвонит. Базу данных нашу проверим. К счастью, теперь есть компьютеры. Жаль, по отпечаткам пальцев погибших не прогнать – руки обгорели. Но, может, и удастся снять хоть пару опознаваемых пальчиков. Дежурного поставим у вашего подъезда, раз у вас один вход. Лучше парочку. Пусть всех выходящих отмечают.

Сотрудники органов на самом деле остались дежурить у подъезда, и Екатерина Афанасьевна несколько раз выглядывала из окна, проверяя, чем они заняты. Мужчины из коммунальной квартиры выходили покурить и побеседовать с сотрудниками органов. К сожалению, дежурство не дало никаких результатов. Никакие неизвестные лица из дома не выходили. Вообще никто не выходил, только возвращались с работы. В клубе на первом этаже в этот вечер никаких сборищ не было – то ли изначально не планировались, то ли Леонид Саркисович все отменил и оповестил членов клуба о случившемся рядом с домом и о присутствии сотрудников милиции.

Однако демонстрация фотографии одного из погибших мужчин дала неожиданный результат. Его узнала масса людей – обманутых в девяностые годы вкладчиков. Угрюмов Павел Устинович тогда построил большую финансовую пирамиду и, собрав деньги доверчивых людей, исчез в неизвестном направлении. В девяностые годы он успел сняться в рекламе, неоднократно выступал по телевидению, его фотографии печатали газеты. Обманутые вкладчики почему-то хранили вырезки с этими фотографиями. Сотрудники органов, покопавшись в архивах, тоже обнаружили фотографии Угрюмова, сверили с телом, которое получили в результате взрыва гранаты, и убедились, что граждане, похоже, не ошиблись.

Господин Угрюмов, более десяти лет скрывавшийся неизвестно где, вернулся в родной город и зачем-то угнал машину у серба Бояна Станковича, зарегистрированную на его русскую жену.

Глава 4

Узнав о том, кого убили перед их домом, жильцы коммунальной квартиры собрались на кухне для обсуждения случившегося. На пирамиде Угрюмова никто из собравшихся денег не терял, как, впрочем, и на других. В свое время на коммунальной кухне велись ожесточенные споры о том, нести деньги тем, кто обещает сто двадцать процентов годовых, или не нести. Владимир Викторович убедил соседей, что таких прибылей просто не может быть, и жильцы коммуналки на пирамидах не потеряли ничего. Но все равно Екатерина Афанасьевна выступила с инициативой обращения к президенту – человеку, избавившему мир от пирамидостроителя, следовало вручить орден за заслуги перед Отечеством. Екатерина Афанасьевна не сомневалась, что и опознавшие Угрюмова, и не опознавшие, но пострадавшие от кого-либо из пирамидостроителей граждане ее инициативу поддержат.

– Кто-нибудь знает, чем занимается Станкович, у которого машину угнали? – вдруг спросила Юлия Карловна, закуривая папиросу, вставленную в мундштук.

Жильцы стали переглядываться.

– К нему много народу шляется, – заявила Екатерина Афанасьевна.

– Мужики, – добавил Игорь Петрович. – Вы же сами видели только одну женщину.

– Я не поняла, кого все-таки убивали? – спросила Ольга.

– Конечно, Угрюмова, исчезнувшего с деньгами вкладчиков, – ответил коллекционер Владимир Викторович. – За ним явно следили и выследили. Не думаю, что тех, кто обеспечил очищение земли русской от этого проходимца, интересовало, на чьей машине он ехал.

– Зачем ему было угонять машину, если он собрал столько денег? – продолжала Ольга. – Может, он действовал заодно со Станковичем? Не спрашивайте, я не знаю, что их могло объединять.

– Но он мог ходить к Станковичу, – заметил сын Юлии Карловны, художник Святослав. – Мы же не знаем всех, кто туда ходит, и не знаем, зачем туда ходят. Я предлагаю для начала прояснить этот вопрос.

– А что вам это даст? – впервые подал голос Ганс. – И вообще что вы сейчас обсуждаете? Есть правоохранительные органы…

– Ганс, мы не можем остаться в стороне! – закричал Игорь Петрович.

– У нашего дома машину взорвали, – пояснила Екатерина Афанасьевна, будто Ганс этого сам не видел. – Мы должны разобраться.

– В чем? – не понимал Ганс.

– В том, затронет это нас или не затронет, – сказала Ольга.

– Как вас может затронуть взрыв чужой машины? – Ганс обвел взглядом собравшихся на коммунальной кухне.

– Ты знаешь, что к нашему дому уже неоднократно подбирались всякие девелоперы? – спросил Владимир Викторович. – Наш дом стоит на лакомом участке.

– Но он же представляет историческую ценность!

– Не очень большую, – махнула рукой Юлия Карловна. – При желании можно признать его аварийным, еще что-нибудь придумать. К сожалению, никто из известных людей у нас тут не жил. Особых архитектурных изысков не наблюдается. Вообще мы очень обрадовались, когда здесь расселили коммуналки. На нашу только никто не позарился из частных лиц. Леонид Саркисович навряд ли позволит снести это здание. Он в него много денег вбухал. И третий с четвертым этажом тоже не захотят. Проживание иностранцев идет нам на пользу…

– Но в случае расселения вы же получите отдельные квартиры и…

– Не факт, – сказала Ольга. – Мы можем лишиться и того, что есть. Нас всех в большей или меньшей степени устраивает проживание здесь. Мы все рядом работаем. А выселить нас могут в Колпино или Кронштадт. А если, не дай бог, Петербург объединят с Ленинградской областью, то могут и под Лугу, и это будет законно. Знаете ли, не хочется после центра города отправляться на выселки.

– В нашей стране слишком много людей пострадали от сделок с недвижимостью, в особенности в Москве и Петербурге, – сказала Юлия Карловна. – Поэтому мы предпочитаем держаться за то, что есть, чтобы не потерять вообще все. С Севой поговорите как-нибудь на досуге. И он вас может с другими гражданами познакомить, всю жизнь прожившими в нашем районе в отдельных квартирах, а теперь обитающими в подвалах и на чердаках. Конечно, в первую очередь пострадали жильцы отдельных квартир в престижных местах и старых домах, но и нам следует держать ухо востро.

– То есть вы считаете, что это убийство может быть началом очередного этапа борьбы за участок земли, на котором стоит ваш дом? – дошло до немца.

– Именно это я и имел в виду, когда вспоминал девелоперов, – подтвердил Владимир Викторович. – Был период, когда сюда чуть ли не каждый день шлялись какие-то личности, сулили золотые горы. Сева узнал двоих типов и сразу же к нам прибежал, предупредить. Они же и в его дом ходили – и теперь он на чердаке живет. У него ничего не осталось! Даже фотографии матери и отца!