В интересах государства. Орден Надежды

— Нет-нет, только пришел. И, увы, сегодня я без денег.

— Ничего страшного. Вернете. Но что же тогда привело вас ко мне в столь ранний час?

Я покосился на дверь.

— Вы не могли бы пока что запереть магазин? У меня к вам конфиденциальный разговор.

Бронштейн озадаченно на меня уставился, но возражать не стал.

— Разумеется, ваше сиятельство. Один момент.

Пока он возился с замком, я достал сложенный вчетверо лист с портретом Сарпедона и протянул старику, когда тот вернулся.

— Понимаю, вопрос прозвучит странно. Но вы никогда не видели здесь этого человека?

Семен Яковлевич нахмурился, затем спохватился и поменял очки — две пары висели у него на груди на цепочках.

— Вот, другое дело… Старость — мерзкая штука, Михаил Николаевич. Не рекомендую.

Он внимательно уставился на портрет. С моего позволения взял листок в руки и поднес ближе к массивной антикварной лампе с витражным абажуром.

— Да-да… Я его знаю, — Бронштейн удивленно поднял на меня глаза. — Прошу прощения за бестактность, но какие дела могут связывать столь благородного человека вроде вас и такую сволочь?

— Значит, он еще и сволочь? — улыбнулся я.

— Ох, известный негодяй. Это, ваше сиятельство, Марат Хлыщев по весьма оригинальному прозвищу Хлыщ. Не хотел бы навязывать свое мнение, но от этого человека я рекомендую держаться подальше.

А вот это уже было интересно. Значит, мужик-то засветился. Или даже не особо и прятался. И судя по всему, мужичок-то с предысторией…

— Семен Яковлевич, понимаю, что не в моем положении просить вас о еще одной услуге — я ведь должен вам денег за тот прекрасный артефакт. Но вы не могли бы рассказать об этом Хлыщеве все, что знаете? Это очень важно.

— Расскажу. Но за это будет своя цена.

— Сколько?

Бронштейн улыбнулся.

— Нет, Михаил Николаевич, денег я с вас больше не возьму. У меня в ходу другая валюта — информация. Расскажите мне, как же так вышло, что сын графа разыскивает уличного преступника. И тогда я расскажу все, что мне о нем известно.

Что ж, этого следовало ожидать. Больно уж занятный был старичок для простого антиквара. Мы, Миха, нарвались на торговца информацией. Если я все понимал правильно, то Бронштейн был человеком полезным и уважаемым. Таких не трогали даже отморозки.

Надо бы расспросить о нем у Корфа. Что-то мне подсказывало, что Тайное отделение тоже могло числиться в списках клиентов этого ушлого старикана.

— Хорошо. Но это информация, которую я прошу не продавать. Ваш личный интерес я удовлетворю. Но это опасный товар.

— Иного от вас я и не ожидал.

— И обо мне навели справки?

— Разумеется, — почти что оскорбился торговец. — И даже еще до того, как вы впервые ступили на порог моей лавки. Итак, Михаил Николаевич, зачем вам нужен Хлыщ?

Я вздохнул. С чего бы, блин, начать? Да еще и так, чтобы не слить то, что пока не стоило делать достоянием общественности.

— Раз вы навели обо мне справки, то должны знать, что я близок с семьей баронессы Матильды фон Штофф, — тихо проговорил я.

— Да. Хотя, судя по всему, ее племянница вам больше по нраву.

— И вы знаете, кем раньше была баронесса…

Бронштейн широко улыбнулся, сверкнув золотыми зубами.

— О да. По свету до сих пор ходят сплетни, что у баронессы был роман с тайным советником Корфом…

— Вт мы и подошли к сути. Этот Хлыщев, — я ткнул пальцем в лоб портрету, — был организатором покушения на Корфа. Так уж вышло, что из-за этого пострадали люди, которые мне дороги. Если…

Бронштейн изменился в лице и жестом прервал меня.

— Все! Дальше молчите! Я не лезу в дела Тайного отделения. Таково условие моей работы. Я не распространяю информацию о деятельности сотрудников и вообще лишний раз ее не касаюсь.

Ха! Зато теперь стало понятнее, почему этот старик спокойно сидел у всех под носом и явно не первый год вел свою деятельность. Похоже, что Тайное отделение разрешило ему работать, но поставило ряд ограничений. Что ж, разумно. Наверняка Бронштейн был еще и информатором ищеек.

— Выходит, сделки не будет? — вскинул брови я. — Раз уж вы не хотите меня слушать.

— Нет, о Хлыщеве я расскажу. Положа руку на сердце, он уже много кого, простите за выражение, достал. И если найдется способ его прижать, я буду только рад.

Я осклабился.

— Думаю, это можно устроить.

— Тогда слушайте и записывайте, — старик прочистил горло и облокотился на конторку. — Хлыщ родом из Татарской слободы. Мать татарка, отец русский. Оба умерли рано, Хлыщ оказался в приюте. Здесь недалеко, на Садовой. Там же и познакомился с местной бандой — они держат “Апрашку”.

“Апрашкой” что здесь, что в моем мире назывался печально известный Апраксин двор — здоровенный рынок, где можно было достать хоть черта лысого. Дешево, полная антисанитария, куча подделок на любой вкус и кошелек. В моем мире рынок немного облагородили, но здесь, несмотря на близость к Невскому, “Апрашка” оставалась настоящей черной дырой.

— Значит, Хлыщ — один из апраксинцев? — спросил я.

— Да, ваше сиятельство. В органах правопорядка таких, как Хлыщев, называют членами организованных криминальных сообществ. Хлыщ там не первый и не последний человек. Определенным влиянием обладает, имеет своих шестерок. И все же до трона ему далековато. Но воротила хитрый.

— Понял.

Выходит, Аспида имела какие-то отношения с апраксинцами. Интересно, это было согласовано с местным преступным королем или Хлыщ прихватил халтурку на дом?

— И как можно найти этого Хлыща?

— На территории "Апрашки", во дворах, есть кабак. Называется “Хмельная пчела” — медовуху там подают. Многие апраксинцы там часто крутятся. Да и само заведение принадлежит господину Черепанову. Это… как бы выразиться, чтобы вам было понятно…

— Местный авторитет? — подсказал я.

Бронштейн просиял.

— Именно! Хлыщ у него в фаворе, потому и ведет себя вольно.

— Благодарю, Семен Яковлевич, — кивнул я. — Раз вы не приняли от меня оплату информацией, быть может, есть иной способ выразить вам благодарность? Услуга, например?

— Услуга подойдет, ваше сиятельство, — согласился торговец. — И позволю себе дать вам еще один совет. Не идите на “Апрашку” в одиночестве. Несмотря на наличие у вас сил, прогулка рискует закончиться неожиданно. Это действительно нехорошее место, и местные ревностно его оберегают. А вы юноша видный, непременно привлечете ненужное внимание к своей персоне.