В интересах государства. Возвышение

“Я сам не знаю, что происходит”, — пролепетал мой друг.

Ладно, разберемся.

— Разумеется, ваше сиятельство, — улыбнулся я и взглянул сперва на высокие, по колено, сапоги князя, а затем на свои “дышащие” летние туфли. — Надеюсь, обувь у меня подходящая.

— О, об этом не беспокойтесь, — отмахнулся старший Воронцов. — Утренняя роса уже высохла, а дождей не было три дня. Сергей, пожалуйста, пока разбери вещи и проследи, чтобы к нашему возвращению приготовили закуски и кофе.

Младший Воронков с готовностью кивнул, ментально пожелал мне удачи и поспешил в дом. Едва мы остались наедине, лицо князя приобрело более суровое выражение.

— Идемте, ваше сиятельство. Теперь мы можем говорить открыто.

Я молча последовал за Андреем Семеновичем, предоставляя ему самому выбрать тему и время для беседы. Мы прошли по извилистой аллее, что пряталась среди высоких каштанов — я видел шипастые зеленые орешки в ветвях. И лишь когда мы подошли к лестнице, что вела сперва на нижний ярус сада, а дальше выходила к живописной пристани, князь заговорил.

— Полагаю, я должен поблагодарить вас, Михаил Николаевич.

— За что, ваше сиятельство? — удивился я.

— За то, что протянули руку помощи и стали моему сыну другом в то время, когда он еще не стал моим наследником. Вы знали, что Сергею не повезло родиться бастардом, знали, что в кругу аристократов он считался парией, — князь поднял на меня глаза. — И все же не отвергли его дружбу. Мой сын считает вас ближайшим соратником.

— Я поступил бы так, даже будь Сергей чистокровным простолюдином, — ответил я. — Он славный юноша — наивный, иногда слаб характером, но беззлобный и хороший человек. В Аудиториуме люди его склада встречаются нечасто. И я горд тем, что он считает меня близким другом.

Андрей Семенович провел рукой по деревянным перилам лестницы и обернулся ко мне.

— А кем считаете Сергея вы, Михаил Николаевич?

— Другом, разумеется. Мы через многое прошли и умеем хранить тайны друг друга. Можно сказать, наша дружба уже выдержала кое-какие испытания.

Когда я упомянул о тайнах, князь слегка усмехнулся, но развивать тему не стал. Значит, наверняка прознал об особенностях мутации Сереги. Или же парень сам ему признался — наверняка он так и сделал, желая стать для отца еще ценнее.

— Как вы познакомились? — спросил князь, когда мы спустились и направились к лужайке с совсем молодыми саженцами каких-то деревьев.

— Случайно. Оказались соседями по комнате в Домашнем корпусе. Подружились с первого дня.

Андрей Семенович кивнул.

— Я слышал, вы учили его рукопашному бою. Это правда?

Я смущенно пожал плечами.

— При всем желании не смогу назвать это полноценным рукопашным боем, ваше сиятельство. Скорее, я просто пытался научить Сергея азам самозащиты.

— Пригодилось?

— Пару раз, — улыбнулся я. — Еще на первом курсе. На втором все от него отстали, особенно после того, как он сменил фамилию.

Чего он от меня хотел? Я чувствовал себя как на допросе. Приличном, очень вежливом и деликатном, но все же допросе. Словно я не к другу в гости приехал, а свататься к богатой невесте.

Андрей Семенович тем временем опустился на корточки возле одного из саженцев и нежно погладил тонкие зеленые листики.

— Знаете, что это за дерево, Михаил Николаевич?

— Увы, ваше сиятельство.

— Это японская сакура. Один из символов Японской империи наряду с хризантемами, самураями и гейшами. В Японии период цветения сакуры сродни национальному празднику — люди собираются в садах и созерцают мимолетную красоту. Увы, цветение очень скоротечно. Эти саженцы доставили из самого Киото.

Я уважительно склонил голову. Сам в Японии, конечно же, не бывал, но о сакуре наслышан. У нас в Питере в ботаническом саду даже росло одно дерево — как-то нас еще в школе водили туда на экскурсию. Розовые цветки и правда выглядели очень красиво.

— Надеюсь, все саженцы приживутся, и вы сможете устроить маленький уголок Японии.

— Вы очень любезны, — князь выпрямился и, внимательно осмотрев каждое деревце, кивнул мне в сторону аллеи.

— Дозволено ли мне будет задать вопрос? — Спросил я, когда мы вышли на дорожку.

— Разумеется.

— Вы опасаетесь, что я могу дурно повлиять на вашего сына?

— С чего у вас возникли эти мысли, Михаил Николаевич?

Я постучал пальцем по броши с гербом своего рода.

— У моей семьи отнюдь не безоблачная история. Многие ставят меня в один ряд с бастардами.

— Насколько мне известно, вы нашли способ удивить петропольскую аристократию, — улыбнулся одними губами князь. — Носители родовой силы для нас диковинка. Вы обратили на себя внимание Аудиториума, вас лично сопровождала Великая княгиня Ксения Константиновна, а уж эта дама не стала бы тратить время на пустышку. И, кроме того, насколько я осведомлен, вы в определенной степени дружны с тайным советником Корфом.

— Вы прекрасно информированы, — сухо отозвался я.

— Конечно, — снисходительно ответил князь. — Ведь я забочусь о благополучии своего наследника.

— И насколько мое общество подходит Сергею?

— Пока что у меня не было поводов оградить его от вас. Тем не менее о вас ходят и другие, более опасные, слухи. И мне хотелось бы понимать, насколько они правдивы.

Я не на шутку напрягся.

— Какие слухи обо мне ходят, Андрей Семенович?

Князь прошел было мимо кованной скамейки с белыми деревянными сидениями, но, словно спохватившись, жестом велел мне присесть и опустился сам. Я по привычке огляделся по сторонам — никого. Только тихий лесок, узкая тропинка и лай собак да плеск волн где-то вдали.

— Поговаривают, что вы были ангажированы Тайным отделением и оказывали царским ищейкам услуги, — тихо сказал князь и достал из кармана портсигар. — Ходят шепотки о том, что вы расстроили помолвку Ирины фон Штофф с новым графом Шуваловым… И в довершение ко всему в иных салонах обсуждают, что вы являетесь не простым протеже Великой княгини.

Я не выдержал и расхохотался, спугнув стайку овсянок — птички с тревожным чириканьем взмыли с куста.

— Последнее — уж точно фантазии бездельников, — отсмеявшись, я смахнул слезу. — Господь всемогущий, давно не слыхал такой чепухи!