В Иродовой Бездне (книга 4)

– Мы пойдем с тобой! — сказали Вера Мыльникова и один молодой брат, приехавший с Украины.

– Очень буду рад, если вы будете моими спутниками! — ответил Лева.

Весь следующий день, с раннего утра, Лева ходил по Уфе, посещая семьи верующих. Зашел он также и к старушке, которая подарила ему Евангелие. Увидев Леву в военном, она порадовалась:

— Вот теперь вы полный гражданин!

Очень интересовали старушку его обмотки, и она спросила:

– Да как же вы наматывали их по тревоге?

– Да так, — ответил Лева. — Специально обучали, чтобы этот клубок не перепутался, не откатился в сторону, иначе беда!

– Ну, дай вам Бог вернуться к маме! Ведь она так исстрадалась за вас! Вот и жена, Маруся, скоро демобилизуется, заживете… Пора уж действительно пожить спокойной жизнью.

Посетил Лева также и своих друзей, работников НКВД, которые некогда пытались его «перевоспитать».

Увидев его в военной форме, они тоже очень обрадовались за него.

– Ну, вот, наконец-то выплыл! — говорила хозяйка дома, угощая Леву. — Теперь будет и семья, пожелаем тебе и детей. Учись, развивайся!

– Только о Боге, — вступил в разговор ее муж, — о Боге постарайся меньше говорить. Ну, верь, это понятно, тебя никто не переубедит. Но старайся не распространять веру — это к добру не приведет…

– Вот что, Лева, — сказал он, вставая из-за стола. — Сейчас мы идем в кино. Идем-ка с нами. Надеюсь, ты не отвергаешь искусство.

– Искусство я не отвергаю, но вот времени у меня в обрез и на посещение кино я его никак не могу тратить…

Как ни убеждали, как ни уговаривали его пойти с ними посмотреть фильм, Лева не согласился, а, расставшись с ними, поспешил на место, где его должны были ожидать Вера и брат.

Зима уже вступила в свои права, уже выпало порядочно снега, а к вечеру поднялся холодный ветер, начало буранить. Лева и двое его спутников бодро шагали километр за километром. Они рассчитывали, что называется, одним махом преодолеть дорогу. Но, увы! Ветер бил прямо в грудь. Снег мешал идти. Начало темнеть. Лева весь день провел в ходьбе, немудрено, что он чувствовал себя крайне истомленным. Силы быстро покидали его. Брат-украинец и сестра Вера то и дело останавливались, поджидая его. Лева явно отставал. Видимо, сказалась и дальняя дорога в поезде.

Стемнело.

— Ты, брат, поешь, может, силы прибавятся, — сказала Вера. Но Лева есть не мог, во рту пересохло. А ветер крепчал, и снег падал все сильнее и сильнее. Они остановились, отдыхали, шли дальше. Наконец, Лева совершенно выбился из сил. Дорогу задувало снегом. Больше идти он не мог. Брат и сестра взяли его под руки и потащили. Было совсем темно, дул холодный, пронизывающий ветер. Как ему, так и его друзьям дорога была незнакома.

– Неужели заблудимся? — сказал брат-украинец.

– Неужели пурга усилится? — сказала Вера.

Лева же настолько устал, что ему трудно было говорить. В душе он думал:

«Неужели, столько перенес… уже, кажется, у цели, и вдруг замерзнуть в пургу!»

Это казалось нелепым, но в то же время и холод, и ночь, и непогода — все напоминало о «долине тени смертной».

— Хоть бы огонек какой! — сказала Вера. — Ничего не видно.

— Я больше идти не могу, — сказал Лева и тяжело опустился на снег.

Они начали молиться, молиться Тому, в Кого верили. Когда Вера открыла глаза после молитвы, она закричала:

— Смотрите, вон там я вижу огонек…

Брат-украинец тоже увидел огонек, а Лева как ни всматривался, ничего не видел. Он очень ослаб. Его взяли под руки и потащили.

Ужасно хочется отдыха, хочется покоя, а надо идти, идти. Как хорошо, что Бог послал ему таких спутников: родного брата, родную сестру. Лева знал, что они его не бросят. Он был спокоен, но все тело ощущало страшную усталость.

— Смотри, брат, — сказал украинец, — вот огонек уже совсем близко.

Но Лева, как ни старался увидеть, ничего не видел.

Они подошли к небольшой одинокой железнодорожной будке, из окна которой светился огонек. Тут проходила железная дорога. В будке им разрешили переночевать.

Наутро со свежими силами достигли они деревни, в которую шли. Каково же было их разочарование, когда брата Николая дома не оказалось! Он уехал в командировку.

Но они не унывали. Побеседовав о Христе с его близкими, родными и другими крестьянами, которые заходили в избу, они, отдохнув, помолившись, двинулись в обратный путь.

— Будем верить, — сказал Лева, — что путь наш не был бесплодным, посеянное не пропадает.

Многие близкие, родные в Господе провожали Леву. Все верили, что вскоре опять увидят его.

— Мы об этом будем молиться! — говорила молодежь.

Приближался Куйбышев. Поезд останавливался на всех станциях. Это было для Левы мучительно. Хотелось, чтобы поезд летел как экспресс, а ехал Лева в обычном поезде — «Уфа — Куйбышев». Ехал по воинскому билету, выданному ему в Уфе для продолжения пути.

Сердце тревожно билось: как? что будет? Он не сомневался, что теперь его пропишут, выдадут нормальный паспорт, не сомневался, что любящий Господь все устроит. Но встреча с близкими — желанная встреча, и она не могла не волновать его.

На вокзале станции Куйбышев к нему подошел офицер и спросил:

– Вы демобилизованный?

– Да, — ответил Лева.

— По какому адресу вам нужно домой?

Лева сказал.

— Подать машину и отвезти его домой! — распорядился офицер.

Тогда демобилизованных, возвращавшихся в Куйбышев, с почетом развозили по домам.

Вот и родная улица, вот и родной дом. Лева взял чемодан и вещевой мешок, поблагодарил водителя и выскочил из машины. Подошел к калитке.

— Господи, благослови новую жизнь! — прошептал он и вошел во двор.

Глава 30. Возвращенная юность

»… Избавляет от могилы жизнь твою, венчает тебя милостью и щедротами; насыщает благими желание твое; обновляется, подобно орлу, юность твоя». — «Господь творит правду и суд всем обвиненным».