В каждом человеке солнце

– Вот и узнаешь. Приходи завтра, нам помощь всегда нужна.

У тебя же с медкомиссией всё в порядке? Ну не получится, пойдёшь в свой магазин.

На следующий день, пообщавшись с заведующей детским садом для детей с нарушением зрения, Соня вошла в среднюю группу.

– С пополнением! – Следом за ней заглянула тифлопедагог Татьяна Николаевна. – Сколько в этом году?

– Двое, – оглянулась Лариса Ивановна, гладя по голове Дениса, который ни на шаг не отходил от воспитательницы и крепко цеплялся за подол её платья.

– Что ж, будем привыкать вместе. Правда, Софья Михайловна? – Татьяна Николаевна вопросительно посмотрела на Соню. – Мне кажется, что Денис потерял свои волшебные очки. Вы их, случайно, не видели?

Рядом на стуле лежали очки. Соне сначала показалось, что это игрушка, настолько они были малы. Она подняла их и невольно взглянула через стекло. Очки были необычные. Толстая линза на правом глазу растягивала изображение вширь, а левая вытягивала по высоте, как в кривом зеркале.

«Неужели он так всё и видит наперекосяк?» – подумала девушка и протянула очки малышу. Тот, наклонив голову, внимательно наблюдал за ней.

Лариса Ивановна собрала детей:

– Ребята, сегодня нам будет помогать Софья Михайловна. Давайте с ней поздороваемся.

Соня приготовилась к групповому «Здравствуйте, Софья Михайловна», но то, что произошло дальше, поразило её до глубины души.

Малыши обступили её со всех сторон и, обхватив руками, прижались к ней маленькими тельцами. Тоненькие пальчики скользили по Сониным рукам и коленям, от их прикосновения у неё останавливалось дыхание. Казалось, что дети дотрагиваются до её сердца, а широко раскрытые глаза с расходящимися в разные стороны зрачками пытаются заглянуть глубоко в душу. Она в ответ нежно гладила их тёплые ладошки и улыбалась, сдерживая подступившие слёзы.

– Соня, пойдём, я покажу, где раздатка, – позвала Лариса Ивановна, когда тифлопедагог увела детей на зарядку. – Будем готовиться к завтраку.

Они спустились по лестнице на первый этаж и направились к кухонному блоку.

– Тёть Ларис, а они всегда так? – спросила Соня, проходя мимо кабинета ортоптического лечения.

– Всегда. Это мы можем лишь одним взглядом выразить и любовь, и раздражение. А у нас детки по-особенному видят. Вот для Маши всё как в густом тумане, она только контуры различает. Лиза вообще ничего не видит прямо перед собой, только боковым зрением. Артём попеременно то одним, то другим глазом. Тимур плохо видит при ярком свете, а Виталик смотрит как будто через тонкую трубочку. Все по-разному. Этим деткам прикосновение важно. Им надо почувствовать человека, чтобы довериться ему. Знаешь, обычно дети с нарушением зрения видят мир глазами того человека, который находится рядом с ними. И они поверить должны, почувствовать, что не одни во вселенной, даже если последняя искорка света погаснет в их глазах навсегда. Есть и такие. Тотальная слепота. Слышала про такое?

Соня заканчивала мыть посуду, когда привели Ромку. Он стоял возле моечного отсека группы, переминаясь с ноги на ногу, и подёргивал плечами. Татьяна Николаевна что-то негромко сказала и тихонько дотронулась до его руки. Ромка повернулся в Сонину сторону и дотянулся до подоконника раздаточного окна.

– Ты не Алла Степановна, – замотал головой мальчик, – от неё пахло пряниками, а от тебя клубникой.

Соня от неожиданности проглотила лежащий за щекой леденец и смутилась при виде движущихся белков незрячих глаз ребёнка.

– Меня Соня зовут, – ответила она, с непривычки забыв про отчество.

– Я Рома Егоров, мне пять лет. – Мальчик протянул руку c растопыренными пальчиками.

Соня наклонилась и осторожно взяла маленькую ладошку.

– Мне очень приятно.

– У тебя добрые руки. – Ромка обеими руками ощупывал Сонины ладони. – Ты будешь давать нам обед?

– Да. Ты какой суп любишь?

– Никакой. Он всё время из ложки выплёскивается. – Мальчик отдёрнул руку и опять замотал головой.

Вообще, Соне его поведение казалось странноватым. Ромка был старше других детей, но выглядел неуклюже для своих лет. Все движения его были скованы и некрасивы. Он мотал головой, резко откидывая её назад, судорожно закатывал глаза или потряхивал кистями рук. И лишь когда подходила Татьяна Николаевна, затихал и прислушивался к её голосу. Она нежно гладила мальчика по спине, постепенно снимая напряжение.

– Я фасоль люблю, её руками есть можно, а горох не люблю – он пахнет невкусно, – вдруг сказал Ромка. – Пойдём покажу.

Девушка растерянно осмотрелась. Татьяна Николаевна, наблюдая за ними, одобрительно кивнула, показывая жестом на красный таз.

Ромка, едва касаясь стены, направился в игровую, Соня пошла за ним. Вот он дотронулся до края тазика и запустил в него руки.

– Смотри, смотри! – Он повозился в тазу, достал оттуда фасолину, поднёс её к носу, а потом вытянул руку вперёд. – Это фасоль. Она гладкая и больше горошины, а горох – он шершавый и круглый.

Другой рукой мальчик нащупал Сонину руку и положил ей фасолину на ладонь.

– Мы такую же с ребятами в тряпочке замочили. Когда росточки вылезут, в ящик с землёй посадим. А сейчас мы фикус мыть будем. Ты пойдёшь с нами?

Соня кивнула, потом опомнилась и громко сказала:

– Да.

Лариса Ивановна с Татьяной Николаевной сдвинули столы, а Соня расстелила большую клеёнку. Вместе они поставили на стол комнатные цветы и распределили детей на группы. Ромка встал рядом с Соней. Татьяна Николаевна налила в таз тёплой воды и стала вместе с детьми обмывать листья, проговаривая каждое действие.

Ромка бросил в таз тряпку и взял Сонины руки в свои.

– Вот, возьми тряпочку, намочи её и хорошо выжимай, – повторял он за Татьяной Николаевной заученные фразы. – Потом расправь её, а листочек положи себе на ладонь. Теперь аккуратненько протирай, от стебелька до самого кончика.

Мальчик учил Соню обмывать листья, проговаривая движения, как будто не он, а она была слепым ребёнком.

Через окно пробился солнечный лучик, осторожно вынырнув из-за тучи, пробежался по лицам детей и вновь спрятался за осенними облаками.

– Солнышко купается в облаках! – бурно отреагировали дети, а Ромка напряжённо застыл, не понимая, о чём идёт речь.

Тогда Соня взяла опрыскиватель для цветов и брызнула вверх водяным облачком.

– Мы тоже умеем гулять в облаках, – сказала она, нажимая на курок распылителя.

Дети радостно завизжали, подставляя ладошки пылинкам воды.

Ромка оживился, кожей ощущая щекочущую влагу, и уже через мгновение хохотал вместе с детьми, задрав кверху голову.

– Пойдём я покажу тебе, где живёт ёлочка, – неожиданно дёрнул он Соню за рукав, когда все понемногу успокоились. – Только это секрет.

Соня вопросительно посмотрела на тифлопедагога и, получив одобрение, пошла с мальчиком в раздевалку.

Ромка осторожно передвигался, ощупывая выпуклые картинки на шкафчиках и, дотронувшись до объёмного изображения грузовика, остановился. Открыл дверцу шкафчика и достал еловую шишку.

– Вот послушай! – Мальчик поднёс её к уху и начал трясти, потом протянул Соне. – Там семечко спит. Оно пока ещё маленькое и никогда не выходило из своего домика. Весной я его посажу в землю на даче. Мама говорит, если о нём хорошо заботиться, то из него вырастет большое красивое дерево.