В каждом времени – свои герои

Ирина с удивлением уставилась на подружку и сказала:

– Давай! Я согласна!

Чем-то задел души девчонок, в общем-то, проходной фильм. Была в нём изюминка для чувств и размышлений. Вызвала она желание девушек самим влиять на души и сознание детей, смягчать жёсткие обстоятельства жизни. С этого вечера в записной книжке Ирины стали появляться мудрёные цитаты разных философов и писателей об учительском призвании. На чистом листке она записала слова Михаила Светлова: «Настоящий учитель – не тот, кто тебя постоянно воспитывает, а тот, кто помогает тебе стать самим собой». То время было какое-то искусственное, теоретическое. Всякие лозунги и призывы, мудрые мысли руководителей партии и видных писателей, пестрели на улицах и в помещениях. Не оставались в стороне и записные книжки начинающих жизнь «с кого?»

Ирина, конечно, знала, что отец Александра работает в районной газете. Читала его статьи и редкие стихи, как и всякого другого журналиста. Но это предложение соседа по парте сближало её и с отцом Александра, и с ним самим. Её сердечко учащённо забилось. Это случалось всегда, когда Саша что-то спрашивал или оказывал знак внимания. Может, она бы и отказала, но непокорный «внутренний голос» подтолкнул сказать: «Ну, если уж так надо!» В такие минуты застенчивость мешала ей быть простой и естественной, она стеснялась проявить свои эмоции и говорила кратко, сухо. Но в душе её прятался совсем другой человек – нежный, чувствительный, легковозбудимый. Да и в классе она не слыла молчуном. Ирина тайком наблюдала за Сашей, когда он в шумной гурьбе ребят что-то со смехом рассказывал или отвечал на вопросы учителя у доски. Нетрудно было заметить, что юноша был интересен девушке и волновал её сердце.

Изредка ей приходил в голову неизбежный вопрос: «Ведь когда-то я выйду замуж. Каким он мне видится, будущий избранник?» Она медленно скользила взглядом по лицам одноклассников, но никто из них не привлекал её внимания. Только профиль соседа по парте, на который она робко вполоборота пыталась взглянуть, подсказывал: «Даже может быть вот такой».

Александр менялся на глазах. Занимаясь музыкой, он участвовал в конкурсах, обязательной школьной самодеятельности, находил новых друзей и становился известным не только в школе, но в городке. В свои шестнадцать лет он обрёл внешность и физический комплекс молодого человека, можно сказать – парня, ещё не совсем зрелого, но привлекающего взоры девушек. Ощущение собственного возмужания смутно тревожило юную душу. Вместе с этим состоянием менялось отношение к жизни и окружающим его сверстникам. Он стал обращать внимание на девочек своего класса. Замечал, что эти таинственные персоны обгоняют ребят в развитии, выглядят старше их. Почти все девчонки на глазах становились привлекательными девушками со всеми выраженными признаками женщин. Саша невольно ощущал себя мальчишкой в сравнении с ними. Его немного смущало то жизненное обстоятельство, что вот такие же его сверстницы часто сразу после школы выходили замуж совсем не за ровесников, а за зрелых мужчин. Это укрепляло его ощущение возрастного несоответствия своим одноклассницам и отстраняло на некоторое условное расстояние от них.

За партой его плечо почти соприкасалось с плечом Ирины и её обязательной школьной формой – тёмным платьем с чёрным фартуком по будням. На праздничные мероприятия поверх платья ученица надевала белый фартук с кружевными бретелями и в меру широкими оборками, которые маленькими кудрявыми крылышками приподнимались на плечах. Такое украшение формы иногда вызывало желание юноши прикоснуться к ней, подёргать по-дружески за краешек, а может, пошутить с хозяйкой или спросить у неё что-то серьёзное. Но всякое неловкое движение вызывало сердитый взгляд соседки, и на этом такой невинный и желанный контакт обрывался. Было в поведении Ирины что-то особенное, отличавшее её от других девчонок. Лицо юное, а в глазах таинственная глубина, будто она просвечивает собеседника внутренней энергией, покоряет его недетской мудростью.

Юноша иногда мечтательно смотрел на Ирину, когда учитель вызывал её к доске. Он представлял себе театральную сцену и на ней эту девушку в красивом праздничном платье. Школьная форма растворялась в его сознании, ученица вдруг преображалась в красавицу из какого-то фильма или принцессу из сказки. Голос учителя прерывал внезапное видение: «Молодец, ставлю тебе…» – наклоняясь, он старательно и не спеша выводил такую маленькую цифрочку в журнале, будто она решала судьбу отвечающей. Между тем соседка по парте садилась на своё место в обычном фартучке на простом тёмном платье. Но удача видеть её в том, примерно, наряде, как ему грезилось, всё же, случалась.

На редких школьных вечерах девочки раскрепощались, каждая старалась одеться по моде. Они ещё не осознавали, что новая жизнь вместе с космосом и атомом вихрем врывается в их мироощущение, рождает новые желания и стремление выглядеть красиво, по-особенному выразительно, чувственно. Начинали рушиться «железные» установки неведомых чиновников от власти по цвету, размерам, моделям одежды как для женского, так и мужского пола. В жизненном пространстве молодого поколения нарастал дух какого-то неясного, но приятного оптимизма и раскрепощённости. Жизнь всего народа становилась постепенно более спокойной, надёжной, вполне достаточной по тем послевоенным меркам.

Ирина, несмотря на скромные возможности семьи, не отставала от проникающей в молодёжную среду моды. Мама внимательно наблюдала за своей дочерью, старалась сделать всё возможное, чтобы их скромный достаток не отражался на дочери, никак не ущемлял её достоинства среди сверстниц.

Александра Сергеевна была не худенькая, но подвижная женщина. В бытовой сутолоке на кухне или во дворе, она прихватывала свои густые тёмно-русые волосы большим полукруглым гребнем. Её приветливое улыбчивое лицо скрывало следы того сурового и драматичного времени, которое совсем недавно ей пришлось пережить. В начале войны группу молодых женщин обучили профессии шофёра для отправки на фронт. По какой-то причине их задержали и распределили по хозяйствам перевозить грузы на газогенераторных машинах. Эти «самовары» работали на дровах, часто выходили из строя, им порой не хватало мощности подняться гружёнными в гору. Слабенькая девушка-шофёр обязана была колоть дрова, ремонтировать машину и обязательно выполнять задания своего руководства. Как на фронте! Такая «служба» закалила её, воспитала терпение и находчивость.

Всё переменилось, когда девушку сосватал молодой и красивый парень. До войны Алексей окончил строительный техникум и работал бригадиром на «специальном» участке. В свободное время любил мастерить что-то для хозяйства. Свадьба была скромной в узком кругу родственников и самых близких друзей. Счастливой жизни время отвело всего два года. На фронт он сразу не был призван: военкомат его забронировал как нужного специалиста на этом участке. Отсюда на военный завод поставляли «специальную» продукцию. Но в конце декабря 1943 года с эшелоном сибиряков он уже ехал воевать. Накануне отправки, зная, что у него родится ребёнок, будущий папа сделал из берёзы красивую кроватку-качалку.

Вместе с земляками Алексей Васильевич освобождал Одессу. Весной 1944 года снайперская пуля оборвала его жизнь, всего через две недели после рождения дочери.

Мама Ирины, пережившая войну и последующие неустроенные годы, старалась сделать жизнь дочери более радостной, красивой. Она обязательно раз в год покупала ей что-то новое, и не совсем дешёвое, из одежды. На это шли деньги, которые государство выделяло на Ирину за погибшего отца. В 10 классе Ира получила в подарок отрез кримпленовой ткани, из которого сама скроила и сшила модное платье. Оно подчёркивало проявляющиеся достоинства девушки. Александр тайком наблюдал за ней на вечерах, стесняясь пригласить на танец. Этим пользовались более смелые и напористые ребята.

Всё напряжение непонятных чувств этой странной школьной пары, невольно оказавшейся рядом, сосредотачивалось внутри их. Совсем необязательно было как-то раскрываться, ломать мнимую преграду и брать друг друга за руки, дружить в «открытую». Так было романтичнее, таинственней, загадочней. Это таинство укрощало разгорячённые души, ставило их в определённые рамки поведения, заставляло напряжённо думать, познавать, открывать для себя что-то новое, формировать характер.

Сама – за «аленьким цветочком?»

Нельзя сказать, что выпускница десятого класса думала только об учёбе, старалась быть на высоте и не допускать плохих оценок, не отставать от Александра. Но, всё же, любой сбой выводил её из равновесия. Получая редкие тройки, а порой и двойки, плакала, уединившись, возмущалась, но собирала свою волю в «кулак» и всякий раз доказывала, что она может на самом деле. И в журнале появлялись хорошие оценки против её фамилии. Такое не проходило бесследно. Мечты о будущем тревожили её ум. Особенно, когда ложилась в постель с книгой в руках. Прочитав с десяток страниц, откладывала её на время поверх одеяла и погружалась в мир грёз. Странные образы и мысли мелькали в её сознании, будто оживая и перемещаясь из прочитанных текстов в реальную жизнь. В голову лезла всякая всячина. В ней рождались фантазии, переменчивые мечты, которые звали к неясным действиям, пока она не засыпала. Однажды девушка увидела во сне сценку, похожую на спектакль по сказке Аксакова «Аленький цветочек». «Что к чему?» – спросила бы она на бодрствующую голову. В образе сказочного купца – отца трёх дочерей, она увидела почему-то учителя истории, с густыми пшеничного цвета вьющимися волосами, в красной атласной рубашке, подпоясанной широким шёлковым поясом. Было странно, «история» для Ирины проходила обычным предметом и особого влечения не вызывала. Потому удивлённо слушала обращённые к ней слова: