В клетке

— Что мне за это будет? — смотрит в глаза. Без стеснения пробирается в самую душу.

— Ничего!

Парень не медля ни секунды, лезет в карман и достаёт оттуда телефон. Кидает в мою сторону. Его взгляд по-прежнему сконцентрирован на моем лице. Терпеливо ждёт, пока я решусь. А я и вправду не рассчитывала, что это сработает.

— Ну же, — вскидывает бровь, — звони, кому хотела.

Глава 4

— Пойдём! — Джаспер кивает на дверь, когда я дотрагиваюсь до его телефона.

— Куда? — отдергиваю руку и выравниваю спину.

— В тихое место, где ты сможешь нормально поговорить.

Его поза непринуждённая, на лице нет ни единого намёка на иронию.

— Хорошо, идём!

Моему слепому доверию к этому человеку нет объяснения.

Я ему не доверяю и боюсь, но все равно покорно встаю с кровати и следую за ним по пятам. Это все мое подсознание. Когда он рядом, оно включается и начинает противоречить сознанию.

Когда мы оказываемся на улице, оглядываюсь по сторонам. Позади остаются крики и свет, льющийся из окон. Джаспер обходит дом, я следую за ним. В полнейшей темноте мы идём ещё несколько минут, пока перед нами не появляются круглые огоньки подъездной дорожки.

— Куда мы пришли? — оглядываюсь с опаской. Кажется, кроме нас здесь никого нет.

— Ко мне домой! Маркус любезно предложил комнату в своём доме, но меня крайне раздражают итальянские вопли. Боюсь ненароком кого-то убить. Особенно, его истерическую подружку.

Парень открывает дверь и пропускает меня вперёд.

— Кухня налево. Иди туда!

Меньше чем за минуту, шатен появляется в кухне уже в новой футболке.

— Звони при мне! — кинул короткий взгляд на мои пальцы, сжавшие телефон. — Пароля нет.

Набираю знакомый номер и, приложив телефон к уху, наблюдаю, как парень достаёт продукты для приготовления сэндвича.

— Аллегра?.. — произношу сразу же, как слышу тихое «Слушаю». — Аллегра, у меня все в порядке. Нет повода для переживаний, но я не смогу некоторое время выходить на связь.

Намеренно называю маму по имени.

— Эва, — шепчет в трубку мама, — я думала, с ума сойду. Неделя, Эва! Я тебя неделю не слышала! Ты обещала.

— Ближайшую неделю ничего не изменится, звонков тоже не будет. У меня мало времени, как она? — «Ноэми» добавляю мысленно имя дочери. — Одно слово, телефон возможно на прослушке.

Смотрю на парня, который в это время кидает на хлеб прошутто. Джаспер кривится, но никак не комментирует мою реплику.

— Все хорошо. Энзо решил, что ему подвернулся случай воспитать лучшую версию тебя. — Чувствую в ее голосе иронию.

— Как ты с ним живешь? — на секунду забываюсь, где я и с кем, но вовремя прихожу в себя и добавляю: — Нет, не отвечай. Все, пока.

Сбрасываю вызов и для собственного спокойствия удаляю номер.

— Честно признаться, я подумал, ты будешь звонить папе римскому, потому что из той задницы, в которую ты встряла, только он сможет тебя вытащить. — Смеётся. Приземляет передо мной тарелку с сэндвичем. Садится напротив, ставя перед собой такую же.

— Ешь!

— Ты не боишься, что тебя накажут, когда узнают, что ты не выполнил приказ следить за мной?

— Вот она ты, сидишь напротив. Я сам решу, где и как за тобой следить. К тому времени как Маркус натрахается с этой Сукой, мы вернёмся.

Морщусь от его слов и отодвигаю от себя тарелку. Меня сейчас вырвет.

— И что же вас связывает с Маркусом? — вгрызается в сэндвич.

— А вас? — отвечаю вопросом на вопрос.

— Работа. — Ни секунды не колеблясь жуя, отвечает он пожимая плечами.

Я хочу собственными руками выдавить его глаза за то, что он уничтожил меня. Сделал одержимой, больной и зависимой. Заставил бояться любой близости и презирать всех мужчин. Ненависть и месть вот что меня связывает с Маркусом Бруно. Но Джасперу не обязательно об этом знать, хотя я не удивлюсь, если он умеет читать мысли и все давно понял.

Его открытый взгляд сбивает с толку. Сканирует. Он точно видит меня насквозь.

Так не честно. Мне кажется, он уже знает обо мне все, а для меня он по-прежнему остаётся чистым листом с устрашающими габаритами военного. Огромная непробиваемая скала.

— Перестань на меня так смотреть! — рычу. Откидываю его телефон.

— Ничего не могу поделать с собой. Люблю разглядывать красивые вещи.

— Я не вещь! — вспыхиваю.

— Это ты Бруно скажи. По каким-то отчаянным причинам, ты из кожи вон лезешь, чтобы стать его вещью. Дура или наоборот? — подмигивает.

Отворачиваюсь.

— Откуда, так хорошо знаешь английский, Эва Баво? — продолжает свою собственную непринуждённую беседу. — Тоже училась в закрытой школе?

— Нет, просто мой отец тиран. — Подхватываю двумя пяльцами тарелку и тяну на себя. Скептически рассматриваю неуклюже сделанный сэндвич. — Я сидела на домашнем обучении, мне было скучно и я дополнительно, много чего изучала.

Вот что с людьми делает нормальное обращение, еда и наигранная забота. Не проходит и часа, как ты рассказываешь о своей семье. Так легко ослабить оборону и открыться. Когда в голосе прослеживается человечность.

Не знаю, какую игру он затеял, но у него отлично получается пускать пыль в глаза.

— Как ты вообще оказался рядом с Маркусом? Ты не похож на его свору. Ты другой. — Отрываю кусок хлеба и засовываю в рот, следом сминаю прошутто. Я даже не догадывалась, насколько голодна.

— О, милая, ты ничего не знаешь обо мне. Если я не насилую маленьких девочек, это не значит, что я другой. Я такой же аморальный ублюдок, а может даже и хуже. Кстати, сколько тебе? Выглядишь очень юно. — Отклоняется назад и хватает две жестяные банки пепси. Поочерёдно щёлкает ими и одну толкает мне.

— Двадцать? А тебе? — машинально задаю вопрос, хотя мне это совершенно не интересно.

Его непринуждённое поведение, расслабляет и настораживает одновременно, заставляя сбиваться с мысли.

— Двадцать восемь. — Делает глоток, продолжая рассматривать меня. — У тебя голубые глаза, не типично для итальянок. Расскажешь почему?

— У мамы голубые.

— И у Карло голубые, были. Вы родственники?

— Нет, я была его элитной шлюхой! — язвлю.

Он долго будет копать под меня? Может прямым текстом сказать, что меня интересуют муки Маркуса Бруно и пусть он отстанет от меня?

— Да, конечно, а теперь решила переключиться на молодого. Логично, почему бы и нет. — Язвит в ответ.