В клочья
Шрифт:
золотое правило: "Тара Чеймберз – это Бог".
Дейли была против не в первый же день похода. Она не давала Таре ступить ни шагу. Любой
учитель бы отступил: Тара могла быть очень убедительной. Но Дейли тврдо стояла на свом.
Если бы только она отстала от Тары.
***
Немного песен, пару слов от викария, и потом это закончилось. Мы вперемешку вышли из
церкви под звуки фортепиано, которое играло песню, казавшуюся очень знакомой. Заняло минуту
или две, чтобы
оркестровая, которая действительно очень медленная. Какой странный выбор. Вероятно это то, о чм
бы Тара пошутила, полагая, что е похороны случились бы только в далком будущем.
Прекрасно выйти на улицу, чтобы снова начать дышать. Папины руки свободно лежат на
моих плечах.
– Как ты это терпишь, малышка? Я знаю, это должно быть трудно для тебя.
Он спрашивал у меня это много раз, с тех пор как я вернулась. Я думаю, он волнуется о том,
что это заставит меня думать о маме. Так и есть. Но смерть мамы была совсем, совсем другой.
Я слабо улыбаюсь ему.
– Да, думаю, я в порядке. Спасибо.
Он сгребает меня в свои огромные медвежьи объятия – это его специальность.
– Я думаю, ты поступила храбро. Я так горжусь тобой.
Меня сейчас стошнит, но я нахожу каким–то образом в себе силы ответить.
– Спасибо, пап. Слушай, я собираюсь найти Касс. Встретимся возле машины через несколько
минут?
Он кивает и уходит.
Я просматриваю толпу в поисках Касс. Стефани де Лука высмаркивается, что выглядит
весьма не привлекательно. Костюм е папы так блестит, что почти ослепляет меня, и чрные волосы
е мамы выглядят далеко от натуральных. Несколько фотографов толпятся вокруг с хитрыми
лицами. Я держусь от них подальше. Прохожу мимо Полли, которая стоит рядом с женщиной,
быстро записывающей что–то в свой маленький блокнот. Я могу услышать несколько слов.
– Конечно, мы все опустошены. Это был такой шок.
– Вы были близки с Тарой?
– Ну… да. На самом деле, мы все были близки с ней. Тара была невероятно популярна.
Неплохо скорбим.
Голос сзади шипит мне на ухо.
– Ты веришь ей? Кого, чрт возьми, она играет?
Я оборачиваюсь.
– Не имею ни малейшего представления. Она, должно быть, сошла с ума.
Мы поворачиваем голову к паре полуразрушенных надгробий, вдали от толпы.
ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ КНИГИ О ЛЮБВИ
HTTP://VK.COM/LOVELIT
– Так… что ты думаешь?
– О чм?
– Э… об увековечивании мисс Чеймберз? Интересно, не правда ли?
– Касс! Девушка мертва. Это не смешно.
– Я знаю. Прости. Просто это странно, вс это.
Часть меня соглашается с ней, но вс же внутри меня вспыхивает гнев.
– Нет ничего в этом странного. Господи, Касс! Тебе разве не грустно?
Ты вообще хоть что–нибудь чувствуешь?
Я должна сказать, что зашла слишком далеко, потому что она выглядит злой. Касс никогда не
сердится на меня.
– Конечно, мне грустно! Но я ничего не могу поделать с этим. Просто потому что я не
поглощена этим, не значит, что я не расстроена! Прекрати мне говорить, как я должна себя
чувствовать, хорошо?
На секунду я подумала, что она собирается заплакать. Но, конечно, она этого не делает. Я вс
ещ чувствую себя плохо.
– Мне жаль. Я просто… не думаю, что ты должна шутить по этому поводу.
Она пожимает плечами и гнев исчезает.
– Ты права. Слушай, я должна идти. Как–то так вышло, что я согласилась помочь Джереми с
его вечеринкой. Двадцать чрезвычайно активных шестилеток устроили бунт в "Пицца Экспресс" –
кошмар или что?
Я обнимаю е на прощание, и я уверена, мы выглядим так же, как и многие другие скорбящие.
Цепляемся друг к другу для утешения. Интересно, как могла произойти такая страшная вещь с кем–
то таким молодым. Но мы знаем.
Мы знаем.
***
По дороге к машине я вижу брата Тары. Он сидит один на надгробном камне. Он выглядит
так же, как и я, когда падаю духом, и я уверена, что он собирается сказать то, чего я не хочу слышать
от него. Я действительно не хочу слышать. Что я должна сказать? Это отстойно, что твоя сестра
мертва. В любом случае, он меня наверняка не помнит.
Огромная женщина налетает на Джека в этот момент. Нет, она не налетает, она обхватывает
его. Она одета так, как следует быть тому, кто находиться в психологической палате. Джек
полностью исчезает в е объятьях. Удачный шанс для моего побега.
Папин друг, подлый педик, опирается на капот автомобиля. Как только он осмотрел меня, то
бросает окурок, тушит его ногой и забрасывает мятную конфету в рот. Мы пришли к непростому
согласию насчт курения. Он курит, пока меня нет рядом. Я не хочу это видеть, я не хочу вдыхать
это, я не хочу думать о состоянии его запятнанных лгких. Если то, что случилось с мамой, его не
остановило, ничто больше не остановит. Я дам ему уйти в этот раз. Полагаю, похороны были
довольно напряжнными сегодня.
Я увеличиваю громкость на магнитоле, как только мы выезжаем с парковки. Музыка помогает
очистить мою голову. Но потом папа снова выключает е.
– Так… как ты себя чувствуешь?
Вот опять. Пожалуйста, только не это.
– Нормально, спасибо.