В когтях страсти

Конкуренты суетились, подсылали шпионов. Харитон шпионов разоблачал и скармливал им ложную информацию о находке под Веревкиным месторождения самородной ртути. Так что на биржах Европы зашевелились некоторые акции.

В женской консультации при веревкинском родильном доме жизнь текла внешне как прежде, без событий. Ходили туда будущие мамы, сдавали анализы, проходили обследования. Но к заднему входу был пристроен бункер, туда тоже подъезжали машины, заходили люди замкнутого вида, некоторые с переводчиками. Заходили люди со стороны. Включая будущий матерей. Официально было объявлено, что там обследуют некоторые генетические осложнения, которых раньше в Веревкине не было, а теперь появились.

Конечно, первой среди равных пациенток была Раиса.

За ней заезжал домой «мерседес», хотя идти от ее дома до консультации пять минут.

Раиса, когда окончательно опомнилась и смирилась, поставила перед Анатолием ряд условий. И он их принял.

Новый дом в экологически чистом районе, на холме над излучиной речки — два этажа, четыре комнаты с ванной и колодцем — выполнено.

Автомобиль «нива» белого цвета для папы — выполнено.

Шесть тысяч баксов наличными — получено две с половиной тысячи.

Для извлечения из организма Раисы нужной для потомства клетки и для последующего внедрения в ее организм пришлось Раисе полежать в родильном доме. У нее была своя палата с телевизором, на окнах решетки, питание четырехразовое.

Сначала Раиса думала, что все сказанное Анатолием, да и действия врачей над ее организмом — это какая-то афера. Одно дело — читать в газетах или видеть по телевизору. Другое — если это происходит с тобой: жила, жила, а стала овечкой Долли.

Но вдруг, довольно скоро, Раиса поняла — у нее задержка.

Задержка? А ведь никаких совокуплений с мужчинами у нее не было, довольно давно не было. Значит, в ней… это!

И стало страшно. Да, конечно, Анатолий все объяснял, доктор Перруджини тоже все объяснял, все она понимает… но тут в тебе что-то начинает расти. В твоем организме. Но раз это не занесено во время акта любви, как положено у людей, значит, это наведено научным способом. А где гарантия, что это будет в самом деле девочка? Твоя копия? Кто их, таких девочек, видел? А вдруг это, как в русской сказке сказывается, неведомый зверюшка?

Раиса похудела, потеряла аппетит, хотя ее откармливали в роддоме диетическим питанием.

Приезжал Анатолий. Был радостен, ходил по палате, потом предложил погулять в саду. Деревья уже распускались, весна была в полном разгаре. Сад был обнесен высокой изгородью. Анатолий говорил о любви, о том, как, оказывается, всю жизнь страдал от чувства к Раисе. Раиса пыталась отшутиться, говорила: «Если так любишь, значит, тебе недостатки моей сегодняшней внешности не так уж и важны? Женись на мне как я есть». «Я лучше уже нашел», — отвечал Анатолий, показывая на ее живот.

Раиса тоже смотрела на свой живот, ей казалось, что он на глазах раздувается, как в американском фильме ужасов, где в утробе героини таится «чужой», чудовище. Но пока признаков не находила.

Раиса беспокоилась, дома мать начала расспросы, Раиса отбрехивалась, потом сказала:

— Да, беременная я, а от кого, не важно, может, от того турецкого шофера, помнишь, нас подвозил из Трабзонда?

Мать помнила и старалась не верить такому позору.

— Я тебя в детстве по ошибке не убил, — сказал отец, — но если родишь, то убью наверняка.

Так что когда доктор Перруджини, который уже немного освоил русский язык, предложил с пятого месяца переехать в стационар, Раиса согласилась. Не нужны ей косые взгляды и семейные свары. Лучше потерпеть, пока не родится… неведомый зверушка.

Она гуляла по распустившемуся, богатому саду за роддомом, за высоким забором. Но спокойствия не было. Мучила интоксикация организма, жить не хотелось.

В стационаре на сохранении она была не одна. Сначала там были еще три женщины, молодые, куда ее моложе, молчаливые, из местных, но незнакомые. Потом появилась Верка Синицина, с Аксаковского переулка, они давно были знакомы. И про нее Раиса знала, что никакого мужика у Верки нет и не было по причине непривлекательности и бедности. И тут — беременная!

— Ты чего мне раньше не сказала? — накинулась на Верку Раиса.

— Я про тебя тоже не знала, — ответила Верка.

Они стали гулять вместе, даже немного загорали. Как-то сблизились. Верка все приставала, а кто отец ребенка? Раиса спросила доктора, можно ли рассказать Верке, что она клонируется, но Перруджини ответил, что ни в коем случае, может случиться выкидыш.

Они еще несколько дней таились, но потом Верка сама проговорилась.

Они курили в кустах у забора — курить им было категорически нельзя, но санитарка Зарема, беженка, с приплатой носила сигареты. Верка сказала:

— Я тебе тайну должна раскрыть.

— Что за тайна?

— Нет у меня мужика, — сказала Верка. — И не было.

— Случается, — ответила Раиса, которая сама откровенничать не собиралась.

— Ты не понимаешь, — сказала Верка, — я без мужика рожать буду.

— Кого же ты рожать будешь, если без мужика? — спросила Раиса, а сама вся напряглась. Ужасная тайна готова была раскрыться.

— Ты не поверишь!

— Поверю.

— Ты побожись, что никому не скажешь.

— Ей-богу под салютом всех вождей, — так божилась еще мама.

— И доктору Перруджини не скажешь?

— Уж ему-то ни в коем случае.

— Я собственную копию буду рожать, — призналась Верка, — из меня клетку взяли, и из нее я девочку рожу, точно как я в детстве.

— Врешь!

— И знаешь, кто меня на это соблазнил?

— Нет, не знаю.

— Такой у нас Толька учился, Толька Смольный, не помнишь?

— Что-то не помню.

— Он, оказывается, был в меня влюблен, — призналась Верка. — Он как прочел про клонирование… ты слыхала про клонирование? — то сразу ко мне: прошу, говорит, тебя, Вера, вернуться ко мне в юном облике.

— А ты?

— А он мне пенсию обещал на ребенка, поклялся признать ее дочкой и тысячу баксов в месяц.

— Зачем ему дочка?

— Детей у него нет. Бог не дал. Хочет удочерить.

— Этот? Удочерить? А вдруг у него другие планы? Он, говорят, за соблазнение малолетних привлекался.

Конечно, этого говорить не следовало, после таких слов Верка полностью потеряла покой и все ждала, когда приедет Анатолий, чтобы ему выложить правду, но и Раису можно понять — она все это сделала от душевного волнения и, можно сказать, шока. Ты думаешь, что ты и есть центр мира, ты идешь на сомнительное мероприятие из-за того, что тебя любят неземной любовью… а оказывается, не только тебя любят. И кого? Верку? Да у Верки в школе никаких поклонников не было — с ее-то длинным носом! Извращенец! Честное слово, извращенец!