В когтях у сказки

Танечка Попышева была из ЭТИХ. Через пять минут после звонка Аллочки она нарисовалась на пороге студии, готовая к новым свершениям.

Только Попышева могла чувствовать себя комфортно в хламиде цвета прокисших сливок, с одуванчиками в волосах. Анне, виновнице ее появления с перепугу показалось, что тетка в порыве вдохновения завернулась в давно не стираную простыню, однако сияющая Танечка чувствовала себя превосходно. Аня благодарно ей улыбнулась: человек, давший ей возможность немедленно кинуться на зов своего ребенка, казался ей почти ангелом.

– Позволь дать один совет, – доверительно сообщил ангел напоследок, – Не стоит потакать детским капризам. Пусть учатся самостоятельности.

– Как ты меня достала, – не выдержала Анна, – убила бы.

Попышева, неожиданно получившая большой эфир, широко улыбнулась:

– Убьешь меня после эфира, идет?

– Отвали!..

* * *

Ключ торчал в замке. Холодея от ужаса, Анна повернула его и ворвалась внутрь. В тесной прихожей было темно и отчаянно воняло.

Ника она заметила не сразу. Мальчик сидел, забившись под вешалку, сгорбившись и обхватив руками колени. Светлые джинсы потемнели между ног. Пол под ребенком был мокрым.

– Сынок!

Мальчик неожиданно зло взглянул на нее:

– Ты не моя мама.

Анна отшатнулась, будто ее ударили по лицу. Бирюзовые глаза широко раскрылись, лицо сделалось беспомощным и растерянным. Немного помедлив, она неуверенно протянула руку, коснувшись вздрогнувшего плеча кончиками пальцев:

– Ники?

Мальчик съежился и забился поглубже в угол.

Анна тряхнула головой, рассыпав по плечам ворох волос, и решительно взяла парнишку за плечи.

– Посмотри на меня, – приказала она. Ник неохотно повернул к ней лицо, но закатившиеся глаза смотрели в потолок. – Посмотри на меня, – повторила Анна.

Ник с трудом сфокусировал взгляд.

– Молодец. Теперь слушай меня внимательно. Я твоя мама, чья бы кровь ни текла в твоих жилах. Я твоя мама и я никому не позволю навредить тебе. Я твоя мама и я отдам за тебя свою жизнь, если понадобится.

По мере того, как она говорила, взгляд мальчика светлел. Анна чувствовала, как расслабляется под ее руками маленькое тело. Девушка легко подхватила его на руки и бормоча ласковые слова, понесла в ванную.

Только под струей теплой воды из душа, когда Анна обтирала губкой его тело, Ник наконец-то расплакался.

– Все, все, – улыбнулась она. – Все хорошо. Все уже закончилось, милый. Я больше не оставлю тебя одного.

После душа Анна закутала сына в большую простыню, и они еще долго сидели, обнявшись, на кровати, не зажигая света и ничего не говоря. Наконец, Ники уснул, неловко уткнувшись носом в ее подмышку. Анна осторожно переложила его поудобнее, встала и подошла к окну, чтобы закрыть его.

К ночи похолодало, с улицы дул неприятный ветер. Небо, обложенное тучами, предвещало дождливый день. Анна поежилась, протянула руку, чтобы закрыть створку и отпрянула: быстрая тень метнулась мимо лица-то ли ночная птица, то ли крупная летучая мышь. Когда девушка закрывала шпингалет, настырная тварь полетела прямо на нее, но, врезавшись в стекло, камнем рухнула вниз, прошуршав в густой листве дерева.

Анна испуганно обернулась, боясь, что шум разбудит Ника, но он спал, тревожно вздрагивая во сне и хмуря светлые брови.

Беспокоясь за сына, девушка не заметила отсутствия кота, тем временем Каспер еще днем улизнул из дома. В данный момент он, жмурясь, сидел под окном, вспоминая свои приключения. Он славно погулял, но сильно проголодался. В этом до отвращения чистеньком городке решительно нечего было жрать. «Даже мышей тут не водится!» – с отвращением подумал он и тут же обнаружил, что ошибался, обнаружив одну прямо под окном хозяйки. Мышь вяло копошилась в мокрой росистой траве. Каспер на всякий случай прижал ее лапой и настороженно обнюхал. Мышь оказалась какая-то недоделанная: с большущими ушами и с крыльями. Вдобавок она как-то странно пульсировала, как будто пыталась изменить форму, а это уж и вовсе никуда не годилось.

Когда Анна догадалась впустить отчаянно завывающего под окном кота, тот юркнул под кровать и принялся остервенело тереть морду лапой, сыто рыгая время от времени. Конечно, вампирам ничего не стоит восстать из могил, но только не из кошачьего желудка.

* * *

Едва войдя в студию, Анна почувствовала неладное. Она уже привыкла, что в перерыве между эфирами в операторской царил форменный бардак. Смех и голоса слышно было даже из коридора. Сегодня здесь царила подозрительная тишина. Анна удивленно взглянула на часы: нет, она ничего не перепутала, через полчаса – эфир на Москву, да и в комнате полно народу.

Техники, редакторы и операторы сгрудились у монитора. При ее появлении все как-то одновременно вздрогнули и разом повернули к ней бледные, вытянутые лица.

– Эй, вы чего? – забеспокоилась девушка.

Никто ей не ответил.

Анна пожала плечами, решительно протиснулась мимо них и попыталась заглянуть в монитор через плечо техника, но кто-то шустро нажал на «выход». Экран погас.

– Что за дела? – возмутилась Анна. Сердце неприятно екнуло. Неужели они уже в курсе? А, не все ли равно? Впрочем… Ее увольнение – не такой уж веский повод для траура, вдобавок физиономии, обращенные к ней выглядели скорее испуганными, чем огорченными.

– Ну-ка, подвинься, – сказала она, решительно оттирая плечом оператора, и, не слушая его вялые протесты, сама запустила рабочий компьютер.

С первых кадров стало понятно, что перед ней запись последнего эфира, того самого, что она пропустила из-за звонка Ника. На экране царила Попышева в одуванчиках.

В душе шевельнулось любопытство: что на этот раз натворила непредсказуемая коллега? Анна еще не знала, что действительность превзойдет самые смелые ожидания.

Увлекшись просмотром, девушка не заметила, что осталась в студии одна. Попышева привычно несла околесицу, упиваясь звуком собственного голоса, но длилось это недолго. Десять минут спустя после начала эфира Анна расслышала посторонний звук в студии, похожий на свист ветра. Еще через минуту Танечка на экране, не прекращая болтать, незаметно покосилась вправо, туда, где только что просвистел в воздухе невидимый хлыст. Тщательно нарисованные брови ведущей удивленно приподнялись.

Звук повторился, но уже с левой стороны от стола. Попышева послушно повернула голову в ту же сторону.

Фсссс… Фссс…

Свист уже почти заглушал голос ведущей. Анна подалась вперед, забыв, что перед ней всего лишь запись, и она в любом случае бессильна что-либо изменить. Чувство близкой опасности стало почти осязаемым. Девушка вглядывалась в экран, но не заметила никого постороннего. Студия была пуста, но чертов свист продолжал резать уши:

Фссс…Фссс…

Попышева замолчала на полуслове, даже не пытаясь скрыть удивления. Она в открытую вертела головой, пытаясь определить источник звука. От резких движений одуванчики посыпались из прически золотым дождем, один цветок булькнулся в стакан с водой. Танечка, заметив это, поморщилась и в сердцах швырнула стакан куда-то в угол. Свист внезапно прекратился.

Вопли редактора из наушника долетали даже до Анны. Подчиняясь им, Танечка неохотно вернулась к работе, но уже без прежнего куража. Лицо ее выглядело застывшим и напряженным, как будто она все время прислушивалась. У нее першило в горле, женщина машинально пошарила рукой на столе, но стакан с водой не нашла и страдальчески поморщилась.

Фсссс… Фсссс… ФСССС!!!

Два справа, один – слева. Звук перемещался стремительно. Рука Танечки вздрогнув, зависла в воздухе. Растопыренные пальцы сжались в кулак с такой силой, что костяшки побелели.