В конечном счете

— Что вы хотите этим сказать?

— Вы не поняли бы этого, даже если б я вам объяснил.

— Тем не менее, кажется, я начинаю смутно догадываться, — сказал Марк. — Что же будет дальше?

— Об этом я вас должен спросить.

— Я буду говорить. Разве вы видите другой выход?

— О, выходов сколько угодно! Они могут вам до завтра не дать слова.

— Значит, я буду говорить завтра. Нужно только запастись терпением.

Вдруг Льеже-Лебо нажал красную кнопку. Лифт остановился посреди пролета.

— Мы могли бы, пожалуй, немного ускорить дело, — сказал Льеже-Лебо.

— Это было бы прекрасно!

— Я мог бы предложить совету предоставить вам слово. В виде исключения. Ну, скажем, на пять минут?

— Мне многое нужно сказать, но, думаю, я уложусь…

— Говорят, вы находитесь в каких-то отношениях с Морелем. Это правда?

— Нет.

— Вы хотите, чтобы я попросил предоставить вам слово?

— Я был бы вам весьма признателен.

— Я не сказал, что сделаю это. Я бы охотно, но…

— Но, — перебил его Марк, — я не могу вам обещать, что не упомяну имени господина Мабори.

— Вы меня прекрасно поняли, Этьен. Мне бы не хотелось, чтобы его впутали в это дело.

— Боюсь, однако, что это произойдет. Вам ведь известно, что меня обвиняют в том, что я продаю ему информацию?

— Я этого не знал, — сказал Льеже-Лебо и потянулся к кнопке.

Марк остановил его.

— Послушайте, — сказал он. — Говорил ли вам когда-нибудь Мабори, что я его информирую?

— Нет, но это еще ничего не доказывает.

— Я полагал, — сказал Марк, — что меня считают вполне надежным человеком.

— Мне очень жаль, — сказал Льеже-Лебо. — Поверьте, очень жаль. Прошу вас забыть о моем предложении.

— Послушайте, — спросил Марк, — что вы думаете по поводу этого обвинения?

— Думаю, что это серьезное обвинение.

— А что, по-вашему, значит «серьезное обвинение»?

— Как вам сказать? Обвинение вроде того, которое вам предъявляют.

— А я вам скажу точно, — прервал его Марк. — На вашем месте я счел бы «серьезным обвинением» ложное обвинение, которое я смог бы использовать против того, кто его выдвинул.

— Вы знаете, я терпеть не могу всяких историй.

— Не сомневаюсь.

— Я подумаю, — сказал Льеже-Лебо.

— Я полагаю, что могу теперь рассчитывать на вашу поддержку.

— Мне придется сейчас позвонить по телефону.

— Вполне понятно.

— Надеюсь, что никто не ждет лифта, — сказал Льеже-Лебо и нажал, наконец, кнопку.

Брюннер ждал Марка в четыреста двадцать девятой комнате. Он ждал его уже больше десяти минут, и, когда Марк, наконец, вошел, Брюннер вскочил и скрестил на груди руки, всем своим видом выражая жестокий упрек.

— Я вам уже говорил, Этьен, но готов повторить: вы больше нуждаетесь во мне, нежели я в вас. Если вы собираетесь устроить переворот в банке, то, предупреждаю, на меня не рассчитывайте.

— Да я и не надеялся, что смогу долго на вас рассчитывать. Если бы мне дали слово, то не прошло бы и пяти минут, как вы бы отреклись от меня.

— Вы хотите сказать, что намерены…

— Вот именно.

— Почему вы полагаете, что теперь они дадут вам выступить?

— У меня есть на это веские основания.

Брюннер пожал плечами.

— Послушайте, — сказал он и снова пожал плечами, — послушайте, я не знаю, что вы имеете в виду, но я запрещаю вам выступать, даже если они вам это предложат.

— Нельзя ли узнать, почему?

— Я думаю, что выражаю мнение господина Женера. Меня сильно удивило бы, если б он разрешил вам выступить в таком возбужденном состоянии.

— Извините, — сказал Марк, придвинув к себе телефон, стоящий на одном из низких столиков, — мне хотелось бы самому в этом убедиться.

Он снял трубку и набрал номер Женера. Ответил женский голос.

— Алло, — сказал Марк, — говорит Марк Этьен.

— О Марк! Как ваши дела? Хорошо?

— Прекрасно! Можно…

— Да, да, передаю ему трубку.

— Алло! — сказал Женер.

— Алло, — ответил Марк. — Господин Брюннер и я хотели бы узнать ваше мнение. До сих пор они не давали мне выступить…

— Я знаю. Господин Брюннер мне только что звонил.

— Понятно… Но сейчас обстоятельства сложились так, что некоторые члены совета будут склонны предоставить мне слово, хотя бы на пять минут. А господин Брюннер запрещает мне выступать. Что вы думаете по этому поводу?

— Не знаю, что вам сказать, Марк. В таких случаях к советам Брюннера стоит прислушаться.

Брюннер взял отводную трубку.

— …Кроме того, чтобы принять решение, следовало бы знать, кто именно готов вас выслушать, какая часть совета…

— Это не имеет значения. Я хотел бы знать ваше мнение в принципе.

— Я боюсь ловушки. Я всегда остерегался ловушек. Мне бы не хотелось, чтобы вы сломали себе шею из-за вещей, которые того не стоят.

— Для меня они того стоят.

— Как? Что может стоить того, чтобы вы?..

— Вам это отлично известно.

— Нет, я как раз думал об этом. Вас ожидает хорошая карьера. Вы знаете, что в этом вы всецело можете рассчитывать на мою помощь. Но одно ваше необдуманное слово может мне в этом серьезно помешать. Взвесьте все как следует. В конце концов это пустяковый инцидент. Через полгода мы с вами об этом и думать забудем.

— Я не знаю, что я буду думать через полгода, но я прекрасно знаю, что я сейчас думаю.

— Я вас понимаю, Марк. Помните только, что не следует смешивать запальчивость с сознанием своей правоты. Вы уже приняли решение, не так ли? Я полагаюсь на вас. Вы достойный человек, и я уверен, что вы и будете вести себя, как достойный человек.

Брюннер улыбался.

— Не знаю, — сказал Марк. — Я уже давно перестал понимать, что значит быть достойным человеком.

Заседание возобновляется в 11 часов 45 минут.

Господин Льеже-Лебо излагает причины, побудившие его снять свою резолюцию. Если кое-кто из присутствующих решил уничтожить господина Этьена, уничтожить любой ценой, то он, Льеже-Лебо, их, конечно, не одобряет. Его резолюция имела то достоинство, что в ней соблюдались интересы обеих сторон. Однако совет зашел слишком далеко, желая использовать свои преимущества. Обсуждение приняло весьма странный характер.