В костюме голой королевы

— А вы нашли черного кота? — спросила она детку.

— Мы не нашли, он у нас уже был, но мы согласны отдать его вам за вознаграждение, — охотно объяснило вежливое дитя. — Вы сколько дадите?

— Пару подзатыльников! — Оля рассердилась. — Вам разве мама не говорила, что друзей не продают? Даже четвероногих.

— Не хотите — не берите, — дитя обиделось. — Жадина!

— Почему это я жадина? — возмутилась Оля, но трубка ответила ей расстроенными гудками.

— Нет, ты видел? Какое поколение растет! Предприниматели! — сказала она коту.

— Мы, — басом ответил тот, как бы примазываясь к подрастающему поколению.

— Нет, мы не такие, — возразила Оля. — Мы котами не торгуем! Если бы мы торговали котами, не ушел бы ты из китайского ресторана дальше кухни.

«Мех, мясо! Шкварок нажарить!» — вкрадчиво процитировал старый мультик внутренний голос.

— Цыц, — сказала ему Оля.

— Ма, — пробасил кот.

— Да, да, я стану тебе родной матерью, — пообещала Оля. — Вот только как же тебя в номер пронести?

На двери отеля красовались наклейки, запрещающие вход с едой и животными.

— М-да, проблема!

Оля немного подумала и воспользовалась услугой «звонок другу», призвав на помощь Люсинду.

— Возвращаются! — швейцар в мундире с галунами посигналил охраннику в костюме.

— Возвращаются! — передал охранник дежурной на рецепции.

— Возвращаются! — доложила дежурная старшему администратору Валере.

— Возвращение Будулая, — проворчал Валера, выйдя за стойку.

В открывшейся ему картине и вправду было что-то цыганское.

Та девушка, что повыше ростом, вышагивала, как лубочный коробейник: с широкой улыбкой на устах и с большой картонкой в руках. Выражение преувеличенной радости на верхнюю половину ее лица не распространялось, настороженным взором как-бы-коробейница пытливо ощупывала физиономии как-бы-покупателей, и до полноты сходства с жуликоватой уличной торговкой ей не хватало только зазывного крика: «А вот кому пирожки? Горячие пирожки!»

— Пирожки с котятами, — снова проворчал Валера.

Коробейница споткнулась. Кудрявая рыжеволосая спутница поддержала ее под локоть, выдвинулась вперед, закрывая собой подругу с коробкой, и поплыла, поводя плечами и сверкая зубами в улыбке, как настоящая плясунья из табора.

— Ай, что мы купили, такую вещь, такую вещь!

— Ай нэнэ, ай нэнэ, — не удержавшись, прищелкнул пальцами Валера.

— Какую? — естественно, поинтересовалась дежурная Верочка.

— Сапоги! — похвасталась рыжеволосая плясунья, танцуя в сторону лифта.

Коробейница, похоже, снова споткнулась, потому что коробка в ее руках затряслась, крышка сдвинулась, и в образовавщейся щели показался темный мех.

— Зимние сапоги! — уточнила плясунья и ловкими пальчиками затолкала меховое поглубже в коробку. — Спокойной всем ночи!

Зеркальная кибитка приватного лифта послушно приняла в себя колоритную пару и уехала вверх.

— Табор уходит в небо, — пробормотал Валерий.

У него было неприятное ощущение надвигающейся беды.

Оказавшись в лифте, Люсинда сдвинула крышку с коробки в Олиных руках и поинтересовалась:

— Ты как тут, сапожок? Кстати, отличное имя для черного котика.

— Он чуть не выскочил, — пожаловалась Оля.

— Держи крепче. Сейчас в дом войдем — на террасу выпустим, там ему будет хорошо.

Люсинда первой вышла из лифта, открыла дверь номера и пропустила внутрь Олю с коробкой:

— Только после вас!

— Спасибо… Ну вот, пожалуйста! Где эта горничная? Она так и не пришла! — Оля всплеснула руками.

Чтобы сделать это как следует, с размахом, ей пришлось выпустить из рук коробку, которая тут же открылась.

— Оля, кот! — всполошилась Люсинда.

— Люся, дверь! — обернувшись, крикнула Оля.

Но кот уже выскочил за дверь, на площадку у лифта. Тот был закрыт, а нажать на кнопку вызова коту ума не хватило, и Оля еще успела подумать, что никуда он не денется, как резвый зверь рванул к лестнице.

«Черной молнии подобный!» — неуместно восторженно прокомментировал внутренний голос учительницы литературы.

— Никуда он… — начала Люсинда и осеклась.

С человеческой точки зрения, боковая лестница в два пролета — один вверх, другой вниз — нормальным выходом не была. Нижний край длинного ряда ступенек, по которым никто не ходил, упирался в площадку перед общими лифтами на предыдущем этаже, верхний уводил на чердак. Обитатели апартаментов в пентхаусе этой лестницей не пользовались — зачем? Вниз они съезжали на VIP-лифте, а чердаком не интересовались вовсе.

Честно говоря, темный проем, за которым помещалась лестница, Оля до сих пор считала недоделанной причудой дизайнера — чем-то вроде ниши, которую забыли укомплектовать мраморной статуей или гигантской вазой.

Кот, оказывается, лучше ее разбирался в архитектуре и дизайне.

— Ку-да? — гаркнула Люсинда.

Это был уместный вопрос.

Когда-то Оля читала, что вспугнутая крыса, если у нее есть выбор, бежит по лестнице вниз, а кошка — вверх.

Бертик без раздумий выбрал чердак.

— Блин! — с чувством воскликнула Люсинда. — Ты почему не закрыла коробку?!

— А почему ты не закрыла дверь? — парировала Оля. — Поздно искать крайнего! Надо ловить кота!

Лестница была крутой и темной. Подсвечивая себе мобильниками, подружки поднялись на чердак, превращенный в склад строительных материалов. Сразу у входа лежали листы фанеры и доски, чуть дальше высились башни из кафельных плиток, чистые и грязные ведра, разнокалиберные тугие мешки.

— Сядь тут и внимательно смотри, не появится ли кот, — велела Оле командирша Люсинда, свалив ближайший мешок поперек прохода. — Я пойду его искать. Если найду, буду гнать зверюгу на тебя, так что ты не зевай.

— Не буду зевать, — пообещала Оля и чихнула, потому что обрушенный Люсиндой мешок с гипсом оказался дырявым и изрядно напылил.

— Кис-кис-кис! — Люсинда крадучись двинулась вглубь чердака.

Синий луч ее мобильника обшаривал темноту, как пограничный прожектор. В призрачном свете плясали пылинки, блистали паутинки и напрочь отсутствовал искомый кот.

Оставшись одна, Оля с большим сомнением посмотрела на обрушенный ей под ноги мешок.

Может, он и годился как заградительное сооружение, но совершенно не подходил приличной девушке в качестве сидячего места. Вымазаться в белой пыли Оле не хотелось. По опыту личного участия в малобюджетном ремонте школы она прекрасно знала, какая это коварная штука — гипсовый порошок. Его же не отстираешь!

— А у вас вся спина белая! — сказала она отвергнутому мешку и пошла вдоль ряда его собратьев, высматривая мешочек почище.

«Ищи с песком, его легко отряхнуть, — посоветовал внутренний голос. — Или с опилками, он будет мягкий!»

Мягкий куль нашелся в самом темном углу. Он отличался от других мешков еще и тем, что был матерчатым, а не полиэтиленовым или бумажным, а сверху его не зашили, а завязали.

Ухватившись за торчащий из узла матерчатый хвост, Оля без труда перетащила избранный мешок на пару метров и аккуратно уронила его на бок, чтобы перегородить проем в целях задержания кота. При этом мешок произвел неожиданный шум, по которому смышленная Ольга Пална поняла, что содержимое узла неоднородно. Там не только тряпки, но и еще что-то более плотное.