В краю молчаливого эха

Прутик улыбнулся, глядя ввысь. Тут сзади послышались сдавленные ругательства: Бор в очередной раз споткнулся и едва не упал на землю.

— Устал что-то, — лениво оправдался он. Что тоже, кстати, было удивительно. — Ноги не несут.

Велеслав остановился, хотел усмехнуться, но вышло так, будто он скривился.

— Можем свернуть в сторонку, — предложил он. — Тут верстах в двадцати, как идти на юг, есть эльфийская усадьба — Золотая Поляна.

— Да? — попытался изобразить удивление Бор. — Откуда она тут?

— Там издавна стоял джунский портал. Эльфы его присмотрели. Теперь… теперь считай, охраняют, поскольку портал-то действующий, — друид смачно зевнул и тряхнул головой. — С него на Тенебру легко попасть. А поморцы… вот ушлые ребята… привозят к усадьбе свои уловы. Там недалеко от неё, на бережку пролива, пристань сделали. Эльфийская называется… Слыхал?

— Нет, — отрицательно мотнул головой северянин.

— Поморцы торгуют с Тенеброй? — поинтересовался Прутик.

— Ну да. Что-то типа того… Эльфы любят кушать морскую рыбу, — друид улыбнулся. Его фраза явно носила какой-то дополнительный смысл, но Прутик не смог понять какой. — Да и янтарь… Мыс Туманный не жилой. Слава о нём бродит недобрая. Поморцы стороной обходят, а эльфам… не будь тут портала… вообще бы не приезжали.

— Неохота туда идти, — отмахнулся Бор. — Сначала вот найдём Древо… решим гибберлингские вопросы, а вот потом, может, и заглянем.

— Ну, как хотите. Древо, так Древо…

Друид сощурил один глаз и негромко пропел:

Вырастало одно дерево Одно дерево дубовое. Сколь высокое, столь красивое; Корни его в земле, Ветви его в солёном море, Вершина его в синем небе.

Тут Велеслав вновь зевнул. А с ним широко разинул пасть и его мишка.

— Ого! Сейчас и меня вдвоём проглотите, — попытался пошутить Бор, сам зевая.

Снова тронулись в дорогу. Но теперь не только северянин спотыкался, а и друид. Прутик настороженно глядел на своих товарищей, не понимая, что происходит. Где-то в глубине мозга мелькнула мысль: «А не съели ли эти двое чего-то не того? Откуда такая сонливость? Или на пару «дикой воды» напились?»

Становилось жарко. Или так казалось. Прутик не мог определиться. Его уши отчего-то нестерпимо «горели». Если верить бабским приметам, то его, видно, действительно кто-то вспоминал.

— Всё, привал! — крикнул сзади Бор.

— Согласен, — ответил друид.

Оба устало опустились на землю. Медведь недовольно рыкнул и ткнул носом своего хозяина. Друид сердито отмахнулся и устало растянулся под кустом.

Прутик поставил клетку и только сейчас заметил, что оставшиеся две птицы лежат навзничь, словно мёртвые.

— Что за ерунда? — пробормотал он, открывая дверку и вытягивая одно из неподвижных телец.

Сердце парня сжалось в комок. Он испуганно огляделся и решительно подошёл к Бору.

— Тут это… вот… гляди…

Но северянин даже глаз не открыл.

«Что такое? — смутился Прутик. Он осторожно потряс Бора за плечо, но тот не двигался. — Э-э, что происходит?»

Семён подумал о страшном, и приложил своё ухо к груди северянина. Сердце того билось… медленно, но билось… Скорее всего, Бор спал. Так же, как спал и Велеслав, лёжа головой на боку своего медведя.

Но почему эти двое не хотели пробуждаться? Это сильно встревожило парня. Он вскочил на ноги и растерянно заходил взад-вперёд.

«Что делать? Что делать?» — одна и та же мысль жалила мозг.

Никаких разумных подсказок в голову не приходило. И тут раздалось громкое карканье.

Прутик вздрогнул, обернулся: возле тела северянина скакали три жирные здоровенные вороны.

— Пошли прочь! — шикнул на них Семён.

Но птицы не собирались улетать. Они чуть подскочили к пареньку и ещё громче заорали.

«Уже примчались, гадины! — рассердился Прутик, ища глазами, чем бы в этих ворон кинуть. — О, Сарн, неужели птицы что-то чувствуют?»

Семён старался отогнать недобрые мысли. Сам выломал ветку и стремительно подошёл к птицам.

— Пошли вон! — прикрикнул он на них, замахиваясь.

Вороны не испугались. Они заорали своими противными голосами, прямо-таки кидаясь на парня. Одна из птиц раскинула крылья и стремительно бросилась в лицо Прутика.

Тот испуганно взвизгнул и закрыл руками глаза. В следующую секунду он свалился навзничь.

— Вставай! — послышался властный женский голос.

Он доносился откуда-то издалека. В голове стоял странный туман, мысли сбились.

Когда Прутик открыл глаза, то с удивлением увидел, что стоит на четвереньках, а в ладони у него не выломанная ветка, а «кошкодёр».

«Когда я его успел схватить?» — мелькнула мыслишка.

— Вставай! — вновь послышался властный голос.

Прутик оглянулся — никого.

— Не теряй времени, охламон! — продолжала командовать женщина-невидимка. — Чеши во всю мочь к Древу!

— Кто здесь?

— Я, — и тут же смешок. — Что у тебя в руке?

— Меч…

— Держи меня крепче.

— Кого?

— Меч, твою мать! — яростно крикнул голос.

— С кем я говорю? — Прутик поднялся и огляделся.

Ворон уже не было. Зато, в глаза бросилась… ожившая змейка на руке Бора. Она бесстрастно глядела на Семёна своими красными глазами-рубинчиками. При этом изредка шипела, высовывая маленький язычок.

— Какого… Что тут происходит?

— О! Прозрел! — хихикнул голос. — Живо иди к Древу! Иначе эти двое — Бор с Велеславом, отправятся прямиком в чистилище.

— Да кто же это говорит?

— Ну, ты охламон! Меня зовут Лютой. Это я у тебя в руках. И буду с тобой, пока мои братья сторожат сон хозяина.

Первосвет с удивлением поглядел на «кошкодёр».

— А что с ним, с Бором-то? И друидом?

— Сон… беспробудный сон… Вы шли да спотыкались. Глядели обо что?

— Нет.

— О кости… человеческие… Мы сейчас в таком месте, куда даже звери и птицы не забредают.

И только сейчас Прутик понял, что кроме шума ветра, он ничего больше не слышит. Бабочки не порхали, цикады не стрекотали… А вот медведь бодрствовал. Он приоткрыл один глаз и недовольно глядел на парня.