В лабиринтах развивающегося мозга. Шифры и коды нейропсихологии

Подробный анализ этого фундаментального понятия представлен в классических нейропсихологических трудах. Поэтому здесь мы ограничимся лишь несколькими замечаниями, необходимыми для дальнейшего обсуждения. Ведь именно конкретный фактор – фонематический слух, объем и избирательность памяти, координатные представления, детекция ошибок и т. п. (а не речь, память, пространственные представления или произвольная саморегуляция как целостные функции) – соотносится с работой отдельных зон мозга, то есть «локализуется». Факторы – это своего рода строительные блоки, звенья, из которых состоят те или иные психические функции, процессы, психологические феномены невероятной сложности.

Можно рассматривать фактор как способность человека «договориться» с теми или иными воздействиями, которые он «воспринимает, переживает, анализирует и отреагирует». Иными словами – как способ и средство манипулирования (трансакций) мозга со свойствами внешней и/или внутренней среды. Например, фактор «музыкальный слух» дает нам возможность услышать и воспроизвести мелодию. При патологии (органической и функциональной) или несформированности определенных зон мозга этот фактор дефицитарен, что приводит к невозможности такого адекватного восприятия, опознания и воспроизведения – амузии. А констелляция факторов «схемы тела» позволяет без дополнительных осознанных усилий воспринимать собственную телесность как непрерывную, состоящую из ног, рук, головы и т. д.; точно идентифицировать состояния собственного тела и отдельных его частей. При недостаточности возникает ощущение «разделенности собственного тела», «чувство двойника» и т. п.

Строго говоря, несущей осью полета Икара, наших собственных полетов во сне, астральных путешествий эзотериков, матриц С. Грофа, связанных с полетом и высвобождением, полета мысли и полета Гагарина является один и тот же фактор – способность человека к преодолению земного притяжения. Разнятся средства (разнообразие и сложность которых обеспечивается научным знанием, то есть – речью); суть при этом не меняется.

Безусловной классикой, активно работающим «капиталом» учения о факторе были и остаются работы А.Р. Лурия, его учеников (Е.Д. Хомской, Л.С. Цветковой, Н.К. Корсаковой, Э.Г. Симерницкой, Л.И. Московичюте и др.) и последователей, основные из которых представлены в списке литературы.

В них же подробно рассмотрена идеология, стратегия и тактика синдромного анализа, системоорганизующей единицей, осью которого и является фактор. По этой причине нет необходимости подробно обсуждать этот вопрос. Дело даже не в том, что в работах всех этих авторов отдельным параграфом идет обсуждение природы фактора. Суть в другом. Любая грамотная нейропсихологическая работа привносит новый ракурс в видение проблемы мозговой организации того или иного психического процесса, функции или феномена поведения. А мозговая организация – это и есть факторная организация психологической реальности.

Проблема фактора была и остается центральной, базовой теоретической и методологической проблемой нейропсихологии. И не только нейропсихологии, так как фактор – исчерпывающее определение единицы психологического анализа. Тот, кто представит миру полноценное содержательное определение фактора (метода его исследования и анализа), станет основоположником новой психологии.

Нет такой области наук о человеке, где фактор – первичный паттерн нейропсихосоматического взаимодействия – не выступал бы в качестве основного конструкта, способа реализации поведения.

Констатируя во многом неизученный, не во всем определенный характер этого явления, нельзя не поражаться, что со времени его открытия по сегодняшний день эвристичностъ понятия «фактор» не просто не уменьшается. Оно находит все большее воплощение в реальной психологической, клинической и педагогической практике. Очевидно, это связано с тем (и мы знаем аналоги тому в истории других наук), что энергоинформационный потенциал, заложенный А.Р. Лурия во введенной им единице анализа, оказался синэргичным, изоморфным, максимально приближенным к описываемой ею объективной реальности.

Рассмотрим рабочее определение (естественно, во многом производное от классических представлений) понятия фактор. Оно является пространным, но таково уж строение этого сложнейшего механизма психологической жизни человека.

• Фактор – это единица нейропсихологического анализа поведения человека в норме и патологии, отражающая определенное, относительно независимое, дифференцированное звено целостной психологической системы, функции, процесса. Фактор как психологическая категория – психическое воплощение модуля (нейрохимического, морфологического, нейрофизиологического и т. д.) конкретной зоны мозга в ее неразрывном единстве со специфическими соматическими процессами. То есть – базовый нейропсихосоматический паттерн любой энергоинформационной коммуникации человека.

• В зависимости от заданного контекста он может соотноситься как с конкретной мозговой зоной или распределенной системой, так и с нейросоматическими образованиями макроуровня. Например, кинестетический (артикуляторный) фактор речи – паттерн (способ и форма) существования не только постцентральных отделов левого полушария, но базальных ядер, речедвигательных, дыхательных и иных систем. Со всеми соответствующими молекулярными, клеточными, биофизикохимическими, неврологическими и иными механизмами внутри и межсистемных взаимодействий.

• Это процесс (механизм) взаимодействия между нейробиологическими (локальными, общемозговыми, общесоматическими) и психическими аспектами жизнедеятельности человека, имманентно включающий в себя свойства окружающей и внутренней среды человека. Иными словами, фактор, например, фонематического слуха – речевого звукоразличения – это церебральный (шире – нейросоматический) механизм восприятия не звуков речи вообще, а механизм восприятия определенных их свойств.

По-видимому, здесь и кроется принципиальная разрешимость многовековой дискуссии о переводе языков окружающей среды на языки мозга. Можно предположить, что в филогенезе нервная система (и, шире, организм) наших предков вступала в энергоинформационный диалог с разнообразными свойствами внешней/внутренней среды. Это было возможно в силу уже оговоренного наличия в ней (реального или потенциального) абсолютно всех ингредиентов и паттернов природы. Постепенно она «научалась» создавать изоморфные именно этим свойствам (например, частоте, высоте, температуре и т. д.) «слова и фразы» восприятия, памяти, отреагирования.

Если стагнированность, неизменность среды и результаты естественного отбора позволяли, мозг запоминал самые эволюционно (ретро- и перспективно) «выгодные» из них, передавая из поколения в поколение. Иными словами, шел взаимообмен между абсолютно не противоречащими друг другу паттернами среды и аналогичными (созданными по тем же биофизикохимическим законам) им паттернами мозга. Менялась среда – видоизменялись, становясь все более комплементарными (лат. complementum – дополнение) ей, и паттерны мозга, что, собственно, наблюдается в каждом конкретном онтогенезе в норме и патологии.