В лабиринте секретных служб
Шрифт:
Если все пойдет, как задумано, то 16 ноября Томас будет на свободе. 16 ноября — воскресенье. В этот день надзиратель Хуан имел выходной.
Постановление об освобождении было подписано прокурором, образец его подписи Лазарь скопировал с одного из документов, имевшихся в канцелярии.
Было решено, что Томас выдаст себя за Лазаря, когда придет постановление об освобождении горбуна. Для этого было необходимым, чтобы Томас стал похожим на Лазаря, то есть имел горб, стал ниже ростом, не имел волос на голове и нервно подергивал уголком рта. Лазарь постоянно требовал от Томаса, чтобы он усердно тренировался.
Это просто ужас, какая у тебя морда, я не могу так подергивать ртом! — говорил он Лазарю.
Не каждый может быть красавчиком. Подожди, это только начало. Посмотришь, как я буду удалять с твоей головы волосы.
— Удалять? Конечно, может быть, ты думаешь, что нам дадут бритву и ножницы?
— Я не вынесу этого, — простонал Томас.
— Не болтай, лучше тренируйся, дорогой! Надень-ка мое пальто и посмотри, насколько тебе надо подгибать колени, чтобы стать меньше ростом. Возьми подушку и сооруди себе горб, да не мешай мне. Я должен навести справки, у кого есть письмо прокурора с печатью.
Томас в пальто Лазаря с подушкой на спине прохаживался по камере, подогнув колени.
Горбун начал ботинком выстукивать по стене. Азбука при этом была простая. Три стука—«А», два—«Б», один — «Е» и так далее.
Отстучав свой запрос, Лазарь стал ждать ответа, наблюдая, как упражняется Томас, и давая ему советы.
Через час послышался ответный стук. Лазарь рассказал Томасу, что на третьем этаже находится заключенный по имени Морвило. У него есть письмо прокурора с печатью, в котором отклоняется просьба о сокращении срока заключения.
— Отлично! Предложи ему неделю хорошего питания, — сказал Томас, старательно подергивая ртом.
Ноябрь выдался теплым. Можно было еще купаться в Атлантике и загорать на пляже Эсториал. Правда, соблюдая правила. Мужчины должны были иметь полный купальный костюм. К женщинам полиция была еще строже.
9 ноября, около 12 часов дня, господин с кислым выражением лица и кривыми ногами взял напрокат водный велосипед и, нажимая на педали, направился в открытое море. Господин был одет в коричневый купальник, на голове у него была соломенная шляпа.
Через 15 минут он увидел вдали такой же водный велосипед, качавшийся на волнах. Еще через 15 минут они встретились.
Второй господин был одет в черный купальный костюм.
— Слава богу, я уже думал, что вы не придете, — сказал он.
— Но вы сказали по телефону, что речь идет о моем существовании, как же я мог не прийти.
Господин в черном продолжал:
— Не беспокойтесь, майор Лооз, нас никто не подслушает. Здесь нет микрофонов. Гениально я придумал, не так ли?
Лооз смотрел на него недружелюбно.
— Что вам угодно, мистер Ловой?
— Я хочу сделать вам предложение. Речь пойдет о Томасе Ливене.
— Я так и думал, — кивнул головой абверовец.
— Вам он доставил кучу неприятностей, — сказал Ловой с горечью, — мне тоже. Мы враги, мы должны ненавидеть друг друга, и, несмотря на это, сейчас я предлагаю сотрудничество.
— Сотрудничество?!
— Майор, мы люди одной профессии. Я апеллируюк вашему чувству профессиональной солидарности. Все зашло слишком далеко, не правда ли? Какой-то наглый любитель выставляет нас на посмешище, ведет себя так, как будто мы идиоты.
— Из-за
этого типа я стою на грани перевода из разведки, — раздраженно сказал Лооз.— И я, — проговорил англичанин, — или я доставлю его в Лондон, или меня отправят в части береговой обороны. А знаете вы, что это такое? Ведь у меня жена и двое детей.
— А моя жена со мной развелась.
— Мы в разведке не бог весть сколько получаем, но нельзя позволить какому-то проходимцу разрушать наше благополучие!
— Надо было его оставить тогда в лапах гестапо! А сейчас он исчез, вернее, не исчез, а сидит в тюрьме.
— В тюрьме?..
— Я вам сейчас все объясню. Он там не будет сидеть вечно. Я подкупил кое-кого из управления тюрьмы, меня поставят в известность, когда его выпустят.
— А что случится тогда? Снова начнется цирк между мною и вами; с яхтой, подводной лодкой, хлороформоми размахиваниями револьвером.
— Майор, скажу вам честно, если это повторится, я сам не выдержу.
— Думаете, я переживу это легко?
— Поэтому я предлагаю — работать вместе. Когда онвый дет, мы его встретим. У меня есть человек, вы понимаете, для грязной работы. Тогда я спокойно доложу в Лондон, что немцы его убрали. А вы доложите своему адмиралу, что это сделали англичане. Вы не попадете на фронт, а я в береговую оборону. Разве это не деловое предложение?
Это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, — майор глубоко и облегченно вздохнул и вдруг закричал — Акула! Там впереди!
Сквозь голубую воду видны были плавники, направляющиеся к ним. Потом плавников стало несколько пар.
— Мы пропали! — закричал Ловой.
— Спокойно, изобразим мертвецов, — приказал Лооз. Плавники приблизились к ним, играючи поднырнули под велосипеды и подбросили их в воздух. Велосипеды с шумом опустились в воду и вновь взлетели в воздух. Майор Лооз очутился в воде. Он вынырнул, лег на спину и раскинул руки, изображая утопленника. Огромное животное проскользнуло мимо, не обращая внимания на Лооза, раскрывая и закрывая свою пасть. Майор успокоился. И вдруг он услышал страшный крик и увидел, как его британский коллега взлетел на воздух и приводнился рядом с ним.
— Ловой, — закричал он, — не пугайтесь, это не акулы, а дельфины.
— Де… де… де…
— Да, мы попали в стаю дельфинов. Они не причиняютвреда людям, дельфины играют с ними.
И они действительно играли: брали людей в кольцо, подныривали под них, перепрыгивали, обдавая фонтанами брызг, а затем уплыли.
Наконец, агенты уцепились за один из перевернутых велосипедов и стали подталкивать его к берегу. Через некоторое время Ловой застонал:
— Я задыхаюсь, что скажете, Лооз?
— Скажу, что с большой радостью застрелил бы этого мерзавца Ливена собственноручно.
В Португалии мало едят картофель. Несмотря на это, жирный Франческо, тюремный повар, достал несколько клубней, когда Томас и Лазарь пожелали получить на обед картофель в мундире.
15 ноября 1940 года, как было заказано, Франческо сварил картофель в мундире и очень горячим доставил на пятый этаж, где он для господ Леблана и Алькобы сервировал его с маслом, уксусом и португальскими сардинами. Надзиратель Хуан разрезал, по желанию господ, не совсем мягкий картофель на две половинки.