В ловушке

Он посмотрел между Блейком и мной, но никто из нас не сказал ни слова. Я посмотрела на Блейка и увидела, как он смотрит на землю с пустынным взглядом, как будто он был не здесь. Его дыхание стало рваным.

— Мистер Джонс? — Спросил его он, но Блейк не двигался ни на дюйм, не говоря уже о том, чтобы подтвердить вопрос. Его взгляд не отрывался от пола.

— Нет, — ответила я, уставившись на Блейка в замешательстве. — Вопросов нет.

Мистер Мейнард сжал руки вместе и бросил нам еще одну из своих теплых улыбок.

— Хорошо! Тогда я отведу вас туда и оставлю. Пойдемте со мной.

Я была первой, кто вышел, желая оставить как можно больше места между Блейком и мной. Школа была в основном пустой сейчас, и наши шаги раздавались эхом в длинных коридорах. Я посмотрела на Блейка через плечо, и не пропустила его тяжелые шаги и жесткую позу, когда он смотрел на землю с серьезным выражением лица. Он непрерывно потирал левую руку.

— Вот мы и на месте, — сказал мистер Мейнард, открывая двойные двери на лестницу ведущую вниз. Он включил свет и продолжил спускаться вниз, а я внимательно следила за ним.

Я никогда не была там, и, услышав, как мистер Мейнард рассказывает о ветхих комнатах с плесенью, я ожидала длительного темного коридора из фильма ужасов с жуткими звуками и тенями. Реальная вещь была менее тоскливой, чем мое воображение, но это могло бы заставить человека почувствовать клаустрофобию или по крайней мере, очень неприятно с грязным низким потолком, покрытым плесенью, плохой вентиляцией, несвежим запахом и ржавыми трубами, которые бежали вдоль потолка и белые кирпичные стены.

Мистер Мейнард остановился перед первой белой дверью и повернулся лицом к нам, но затем его взгляд упал на Блейка.

— Мистер Джонс? В чем дело?

Я посмотрела на него через плечо. Он был необычайно бледен, все еще на последнем этапе лестницы. Его глаза были широки и в ужасе, когда они бегали по всему длинному проходу.

— Мистер Джонс? Вы в порядке?

— Я не могу этого сделать, — сказал Блейк, затаив дыхание, и прежде чем мистер Мейнард смог что-то сказать, он бросился по лестнице и выбежал.

ГЛАВА 6

— Ты подавишься, если сбудешь есть так быстро, — сказала моя мама со смехом, когда она налила кофе в свою чашку. На ней был деловой костюм, и она была готова к работе.

Я проглотила большой кусок тоста с арахисовым маслом, наслаждаясь его богатым вкусом, за который можно было бы умереть. Я очень любила арахисовое масло, что даже в детстве хотела иметь гигантский склад с неограниченным запасом, чтобы я могла есть его каждый день до конца своей жизни.

— Ничего не могу с собой поделать. Ты знаешь, я не могу устоять перед сладким арахисовым маслом. — Я откусила еще. Ммм, как хорошо.

Когда я жевала, я прокручивала на своем телефоне комментарии к песне «Цепочки страхов». У меня уже было множество положительных реакций. Многие люди хвалили мой характерный голос и то, как я смогла вылить свою душу и заставить их чувствовать мою боль и беспомощность. Это дало мне огромный импульс.

— Моя новая песня получает позитивную реакцию, — сказала я маме.

Она прислонилась к кухонному острову, когда сделала глоток кофе.

— Я говорила тебе, что людям она понравится. Это очень эмоциональная песня. Хотя, она очень грустная и немного на темной стороне.

— Ага. Это точно.

Она положила палец на подбородок.

— Ты приковал меня к себе и привел меня к слезам. Ты не что иное, как цепочка страхов, — тихо сказала она, прочитав слова из припева. — Это происходит из твоего личного опыта?

Я опустила глаза и укусила тост, чтобы подумать некоторое время. Румяна на моих щеках не помогали.

— Нет, это просто случайный текст.

— Я понимаю.

— Я вернула свое внимание на свой телефон, но я ничего не видела, мой разум дрейфовал до предыдущего дня. С тех пор, как Блейк пропустил нашу отработку, я была вынуждена работать в одиночку, что было в десять раз лучше, чем делить с ним это изношенное пространство, но это означало, что я была наедине со своими мыслями. Всякий раз, когда я думала, что закончила с ним, я была свидетелем чего-то, что касалось скрытых уголков моего сердца, и начинался новый цикл желаний, сомнений и боли.

Мне не было жаль его. Я не должна была заботиться о его проблемах, не говоря уже о необходимости помочь ему каким-либо образом, но я не могла чувствовать себя иначе.

Когда я заполнила коробку пыльным оборудованием, я размышляла над его необычным поведением в офисе мистера Мейнарда и на этой лестнице, и я пришла к выводу, что он боится подвалов. Его страх был очевиден, когда мистер Мейнард упомянул подвал, а также когда мы туда добрались, и он врос на последней лестнице, как будто подвал был лавой, а он в ужасе от того, что сделает еще один шаг.

Его необъяснимый страх только добавил ему загадку и дал мне больше доказательств того, что он не такой неуязвимый, как кажется. Как бы я ни презирала его, я хотела протолкнуть его слои яда и гнева и посмотреть, что заставило его тикать. Я хотела увидеть его настоящего.

— Папа поговорил с твоим директором вчера.

— Он поговорил?

— Да. Он гарантировал, что школа работает над новой программой, которая накладывает более строгие наказания на проблемных детей.

Я закатила глаза. Для директора Андерса типично попытаться сохранить лицо после того, как таблоиды назвали нашу школу «логово хулиганов».

— Он даже подтвердил, что весь персонал пройдет обширную подготовку, чтобы научиться более эффективно справляться с хулиганами.

— Ух ты. Это настоящая утопия мам. Я навсегда откажусь от чизбургеров, если это действительно произойдет.

— Только время покажет, но в то же время убедись, что ты не в неприятностях, хорошо? Если кто-нибудь тебя преследует, сообщи об этом…

Я снова закатила глаза.

— Конечно.

Она потягивала кофе и посмотрела на свои часы.

— Мне нужно поторопиться, потому что у нас сегодня важная встреча.