В Луганске-Ворошиловграде

Самолёты летят по кругу.

Возвращаются новые лица.

Но пока ещё сердце стучится,

Мы с тобою нужны друг другу.

* * *

Откуда рождается злость?

Из зависти или вражды,

Как лёд – из прозрачной воды,

Как из ботинка – гвоздь.

Цепляется грех за грех,

И холодно даже двоим…

От злости лекарство – успех.

Зачем он приходит к злым?

* * *

Добро и зло, любовь и зависть

В наследство каждому достались.

И каждый, начиная с детства,

Пытается войти в наследство.

Успех, богатство, барыши –

Всё отнимает часть души,

Рождая странный иногда итог:

Добро без доброты –

Как без молитвы Бог.

* * *

И листья, как люди,

Друг с другом так схожи,

Но, всё же, неповторимы.

А ветер, что листья доводит до дрожи,

И судьбы листает незримо.

В глазах отражается,

Падая, небо,

А в судьбах – летящее время…

И, даже кривляясь толпе

На потребу,

Шут пляшет,

Сгорая со всеми.

* * *

Пейзаж на окраине лета.

Сквозь жаркий его колорит,

Сквозь убыль вечернего света

Лик осени грузно парит.

Дух сытости рядом витает.

И, всё-таки, что-то не так.

Старуха, как осень седая,

Исследует мусорный бак.

* * *

Письма из ниоткуда,

И письма в никуда.

Жизнь похожа на чудо,

Как на железо руда.

Жизнь похожа на птицу,

Летящую наугад.

Ничто не повторится.

Никто не виноват.

* * *

Вроде, иду, как все.

Ношу свою несу.

Думал, что жизнь – шоссе,

А вышло – тропа в лесу.

Где-то – обиды куст,

Где-то – удачи блеск.

Зависти тяжкий груз,

Счастья нелёгкого крест.

Я постигаю суть

Непостижимого дня.

Кто-то продолжит путь.

Тот, кто похож на меня.

* * *

Распалась связь. Герои сникли.

И где-то в таинстве степей

Слышны не байки – мотоциклы.

И память, как степной репей,

Цепляющийся за штанину.

А раньше думали – судья…

И с укоризной смотрят в спину

Века и Родина моя.

* * *

Стоят два тополя, как гренадёры,

И рядом – легколистая акация.

До них не долетают разговоры:

«Кто ты такой? Какой ты нации?»

Язык дерев по-человечьи нежен.

А мир оглох, как от контузии.

О дружбе вспоминаем мы всё реже.

Всё чаще – об утраченных иллюзиях.

* * *

О, эта музыка семидесятых.

Пластинки, радио «Маяк».

Всё то, что модно – лишь по блату.

Всё остальное – просто так.

«Весёлые ребята», Лещенко,

«Скальдовы», «Битлс», Джо Дассен…

За ритмом популярной песенки

Почти не слышен гул проблем.

Тухманов, «Пламя» с «Самоцветами»,

«Чикаго», «АББА», «Верасы».

С их музыкальными приветами

Ещё идут мои часы.

И за «Поющими гитарами»

Летит куда-то память вслед,

Туда, где музыка – не старая.

Туда, куда полётов нет.

* * *

Пока душа не отлетела

И рвётся к приключеньям тело,

А мысль меж ними – как связной,

Стучится сердце днём и ночью,

Воспоминаний тень короче,

Как ночи позднею зимой.

И, Боже мой, какое дело,

Куда крылатая взлетела,

Не примеряя путь назад,

Когда сквозь таинство пространства

И сквозь его непостоянство

Судьба пронзительна, как взгляд.

* * *

Успех похож на ангела в тельняшке.

Ему проблемы все, как море, по колено.

Но, обжигая триумфальным жаром вены,

Успех проходит, словно день вчерашний.

И вновь средь лиц случайных и знакомых

Витают ангелы грядущего успеха.

И где-то слышатся побед раскаты грома,

Рождающие лишь глухое эхо.

* * *

Отсутствие ветра и плохих новостей –

Такое бывает нечасто.

Хороших и разных – нас много детей.

Бог ведает всю свою паству.

Незримое эхо грядущих тревог

Как пыль вдоль дороги клубится.

Спокоен лишь всё понимающий Бог.

А сердце-бедняжка, стучится.

* * *

Счастье работает без выходных.

Горе тоже не знает покоя.

Тает время моё золотое.

Время добрых, и время злых.

Счастье работает, но его нет –

Может, – на экспорт, а, может, по блату.

Время, которое не виновато,

Дарит счастливый трамвайный билет.

* * *

Вдоль железной дороги сирень

Расцвела, не мечтая о чуде.

Только мимо – проносятся люди,

Провожая лишь взглядами тень

Ароматно – кипуче-пахучую,

И невинный по девичьи цвет,

Что отдаться готов даже случаю,

Куст постылый сменив на букет.

* * *

памяти Владимира Ренова

«Шестидесятники» уходят в никуда.

Прощай, романтика, наивные надежды.

Уже не будет жизнь такой, как прежде,

Где цвета крови знамя и звезда.

Страна без края, словно целина,

И дружба бескорыстная до гроба.

Надрыв Высоцкого и рядом – трубка Кобы…

И старости внезапной тишина.

И, всё ж, судьба, как музыка была,

Как песни, что назло врагам поются.