В любви и боли. Противостояние. Книга вторая. Том 2

Знаю, сейчас тебе в это трудно поверить, осмыслить до конца и уж тем более поддаться порывам собственного тела. Но рано или поздно это произойдет! Поскольку это будет борьба только с одной стороны, моя девочка. С твоей! Это борьба тебя одной с самой собой! А я лишь заберу то, что и без того всегда было моим!

Игры закончились, моя дорогая, теперь все по настоящему, без права отката с возможностью взять временный кредит.

…Пройти несколько последних метров до золотых дверей лифта по красному ковру длинного фойе гостиницы, подняться на последний этаж отеля – ему даже не приходится фокусировать на этом внимание и уж тем более откладывать в памяти волнующим предвкушением. Наоборот, для него это настолько несущественно и незначимо, что он даже не замечает окружающих мелочей практически в упор, сведя все свои движения и физические действия до машинальных шагов и жестов.

Даже когда ему открыла двери номера-люкса прифигевшая Робин Поланик, и тогда он сделал шаг за открывшуюся черту твоей никем не охраняемой территории без какого-либо существенного волнения. Ведь это была ЕГО личная территория – его собственный мир, а вот ты, милая, как раз и являлась его неотъемлемой частью!

– Господин… президент… – мисс Поланик и на этот раз не отличилась особой оригинальностью. Обомлела, дернулась (практически подпрыгнула от столь шокирующей для нее неожиданности на месте), метнулась в сторону, за дверь, слишком поспешно освободив проход в гостиную номера и периодически кидая панические взгляды то через одно плечо, то через другое. Еще пара секунд и бросится подбирать разбросанные по комнате вещи – коробки и пакеты из фирменных бутиков.

– Мисс Людвидж здесь? – он просто идет вперед, обычным, неспешным шагом расслабленного хозяина, вернувшегося в одно из своих законных владений. Не оборачивается, не особо рассматривает окружающую обстановку. Наконец-то улавливает приглушенный звук льющейся воды за стенкой, со стороны ванной комнаты.

– Д-да! Она… как раз принимает душ!.. Скоро… должна выйти! – Робин зависает ещё на сколько секунд, вцепившись мертвой хваткой в дверную ручку всё ещё открытой настежь двери. Похоже, критическое мышление в её милой головке в эти самые секунды пребывало в очень глубоком анабиозе – уж очень медленно соображала, ещё меньше понимала, что происходит, и что ей самой при этом следует делать.

Всё с той же ленивой неспешностью положил черную коробку на край журнального столика, медленно развернулся лицом на три четверти к застывшей мисс Поланик, так же спокойно, размеренно и почти демонстративно расстегивая на себе пуговицы черного демисезонного пальто.

– Вы свободны, Робин! Как только потребуются ваши услуги, с вами свяжутся.

И снова неконтролируемый спектр всевозможных эмоций и даже обрывочных шокированных "мыслей" проносится по личику этой забавной девочки вперемешку с горячей цветовой гаммой вспыхнувших бесформенных пятен на гладкой алебастровой коже. Способность соображать и схватывать все на лету в самые экстремальные моменты и непредвиденные обстоятельства определенно не входила в список ее профессиональных навыков.

– Но… я-я…

– Мисс Поланик!.. Я не достаточно внятно изъяснил свое распоряжение? – пришлось повысить голос где-то на четверть октавы и усилить нажим обмораживающего до костей взгляда, до ощутимого "хруста"…

Срабатывает почти моментально, хотя Робин и продолжает визуально притормаживать, делая последующие движения скованными рывками. И не удивительно. Желание остаться во что бы то ни стало граничит с противоречивым инстинктом самосохранения спрятаться и закопаться как можно поглубже и чтоб никто-никто не сумел найти. Подобное состояние могло ввести в ступор и более опытных в схожих ситуациях профессионалов.

Наконец-то совершает долгожданный шаг к открытому проему двери, прерывая его на несколько секунд очередной заминкой в момент разворота лицом к комнате. Но стоило их взглядам скреститься, выработанный условный рефлекс завершает начатое всего за пару мгновений и действий – поспешно (даже слишком поспешно) закрывает эту чертову дверь с обратной стороны.

– Ох, ты ж бл**ь!.. – чем-то напоминает неожиданный выстрел или удар по затылку, при чем сразу с двух сторон – со спины и в лицо.

Возможно, другой на его месте резко бы обернулся, как раз в унисон громкого стука захлопнувшейся от коридора двери. Но нет, он не просто удержался от реального соблазна сделать это на уровне условного рефлекса, натянувшего все мышцы и нервы за считанные микросекунды при соприкосновении с этой сладкой тягучей вибрацией дрогнувшего голоска (способного проникнуть тебе под кожу быстрее и глубже любого электрического заряда). Он еще больше замедлил движения, словно растягивая этот момент до наивысшей точки кипения, смакуя, вбирая, растирая на кончиках пальцев и по поверхности языка ее особый неповторимый вкус. Казалось, он даже слышал бешеную чечетку её неугомонного сердечка собственной онемевшей кожей, поглощая-считывая каждый его надрывный удар пульсацией собственного сердца, вливая в собственную кровь одним единым ритмом.

Да, милая, ты не ошиблась, и это не кошмар наяву! И ты не спишь, как может быть тебе сейчас хотелось… Надеюсь, ты сумеешь проявить благоразумие и продержишься, как и подобает твоему нынешнему статусу до конца этого вечера и… ночи?

И самое главное… не стоит скрывать того, что ты меня ждала все эти дни и особенно последние часы и минуты. Да, сейчас тебе сложно в этом признаться и особенно себе самой, но поверь, тебе будет намного легче и проще, когда ты позволишь внутренним порывам своего тела демонстрировать свои неуемные желания через физические действия. И это совсем несложно и не так пугающе, как могло поначалу показаться там на заброшенном заводе. Стоять на коленях с опущенными в пол глазами куда слаще и возбуждающе именно для сабы, чем для хозяина, поскольку радовать его своим безупречным поведением и проявленной покорностью станет наивысшим смыслом твоего бытия.

Конечно, он не ожидал её увидеть в этот момент рухнувшей перед ним ниц прямо на пол, но прорисовавшаяся в воображении картинка побила все изначальные рекорды пережитого и запланированного. Даже для него это было бы слишком нереальным упоением, произойди оно прямо сейчас. Но это ещё не значило, что и она не ощущала и не хотела этого, пусть и не осознанно, пусть где-то в самых глубоких спящих первобытных инстинктах. Ты прекрасно всё это чувствуешь, разве что не понимаешь и боишься, и куда острее и сильнее, чем в минуты изоляции от внешнего мира с возможностью пропускать всё это через мозг и аналитическое мышление. Сейчас все иначе. Сейчас реагировало тело и зашитые до этого эмоциональные импульсы со столь очевидными желаниями, и они глушили твое сознание сильнее любого транквилизатора. И ты боишься не меня, моя девочка, нет, а именно себя, своих порывов, того, что хочешь сделать в эти секунды ты САМА!

Да, теперь он не спешил, ни снять с себя пальто, ни развернуться, не взглянуть наконец-то в её перепуганные глазки в упор. И кажется, он слышал и осязал не только её близость с чувственными вспышками её взволнованного тела. В нос ударил тонкий аромат чистой кожи, мокрых волос и более сильный запах парфюмированного геля для ванной. Последнее царапнуло по натянутым струнам воспаленных нервов и буквально физически ржавым осколком острого раздражения. Придется в очень скором времени отучать её пользоваться подобными средствами гиперароматизированных гигиенических и косметических средств.

Он обернулся, одновременно с движением руки скидывая на подлокотник центрального дивана снятое пальто, всё так же медленно, с ленивой грацией расслабленного хозяина положения и как минимум нескольких номеров в данном отеле. Сколько прошло времени с ее выхода из ванной – пара секунд затянувшейся вечности? А она стояла все там же, где он расслышал её голосок, где ощущал стук её сердца с пульсирующим током обжигающих эмоций и сдерживаемых желаний.

Белый махровый халат, затянутый поясом подобно защитной удавке для того, кто посмеет или попробует развязать его узел. В одной руке банное полотенце, по плечам и спине разметаны мокрые пряди спутанных волос, потемневшие до оттенка тусклой меди… большие глаза и без того расширены до предела, то ли оцепенев вместе с лицом и всем телом от пережитого (и все еще переживаемого) шока, то ли застыв в ожидании чего-то опасного, непредвиденного и сверххудшего, что отказывалось рисовать её воображение по остекленевшему холсту парализованного сознания.

– И многих ты встречаешь подобным выражением (и в подобном виде)?.. – всего несколько шагов, а он чувствует её близость, ментальный жар, выброс неконтролируемых чувств как если бы уже держал свои пальцы на всех уязвимых точках её… совершенно нагого под этим халатом тела.

Я знаю, тебе проще сделать это сейчас, сдаться и наконец-то разорвать последние нити своего мнимого противостояния, приняв поражение с капитуляцией, как за самый ожидаемый тобою момент. Да, Эллис, я знаю, как ты устала, и как ты этого хочешь! Но разве не ты все эти годы пыталась доказать мне обратное, насколько ты самостоятельна и независима, и что только тебе дано право принимать за нас решения и выбирать? Или ты наивно полагала, что я прощу тебе всё это за один взмах ресничек и отменный минет? Боюсь тебе придется сглатывать не один раз, моя наивная девочка, и в куда более непредвиденных ситуациях.