В любви и боли. Противостояние. Книга вторая. Том 2

Я не помню, было ли это частью моего сна, или мы на самом деле говорили об этом в клубе, в лимузине или уже в моем номере, но мне все это казалось почему-то таким ирреальным, хотя и самым осязаем и эмоциональным, настолько глубоким, какими только могут быть испытанные чувства и переживания во сне, оставляющие свой неизгладимый отпечаток даже после пробуждения и захватывая по ходу весь последующий день. А твои прикосновения, твой тяжелый прямой взгляд из-под прикрытых "сонных" век, твои ладони, пальцы, их невесомые прикосновения на моем лице, их фантомные тлеющие отпечатки в горящей пульсации на моих опухших губках?.. Это не могло мне присниться, как и ощущение сладкой эйфории с упоительным умиротворением.

"Поэтому ты ни к кому надолго все эти годы и не привязывалась? Потому что не испытывала ко всем этим неудачникам сближающей связи? Или просто ничего к ним не испытывала?.."

Иногда часть этих "снов" проваливалась или сжевывалась черными пятнами черных дыр, как будто я старательно и намеренно вычеркивала неприятные эпизоды из столь хрупкой, но подвластной памяти. И само чувство времени… Ведь только во сне оно могло так быстро гасить длинные минуты и целые часы до сжатых гранул секунд или наоборот растягивать их в целые дни и годы…

И впервые проснувшись после всего этого слившегося в одно целое реального и привидевшегося безумия, я не почувствовала прежних болевых ломок с разрывающимися свежими швами, сшитых твоими пальцами рубцами на моих сердце и сознании, как за последние дни своих насильственных пробуждений. Только сладкая крепатура в мышцах (и даже в костях) заставила меня поверить в то, что весь вчерашний вечер и большая часть ночи не были моим сумасшедшим сном. Я действительно для тебя танцевала и у шеста, и на полу, и твои пальцы на самом деле почти целый час "пытали" мою киску самой долгой и невыносимо возбуждающей мастурбацией, доведя меня до множественного оргазма и полуобморочного состояния. И теперь я ясно осознавала, что эти болезненные метки на моих растертых внутренних и наружных мышцах влагалища и вульвы будут напоминать о тебе при каждом проделанном движении или сжатии ещё не один день. И не только напоминать, но и возбуждать не в самый подходящий момент, вынуждая краснеть и задерживать дыхание при каждой острой вспышке в глубине влагалища или на распухших дольках половых губ, как от осязаемого движения твоих пальцев, орошая ткань трусиков обильными выделениями порочных соков неугасаемого вожделения.

Я могла бы догадаться и раньше, что теперь ты будешь делать с моим телом и сознанием все возможное, чтобы я постоянно думала о тебе… Нет, не просто думала, а все время, беспрестанно и даже во сне! Чувствовала только тебя, в мыслях, в желаниях, в изнывающем по твоим рукам и ласкам теле, в отпечатках-ожогах по всей коже, в растертых припухших сосках, на изгибе спины, шеи, в корнях волос на голове. Ты инфицировал меня собой практически насквозь до самого костного мозга, наполнил своим наркотическим ядом до краев, утопив изнутри вместе со здравым рассудком и всеми моими прежними представлениями о морали и принципах.

Похоже, я уже не знала, кем я проснулась тогда в спальне своего номера, проспав чуть ли не до двух часов следующего дня. И я очень долго не хотела вставать, открывать глаз, как и вспоминать всё, что успело произойти со мной за последние недели моего официального статуса жительницы Леонбурга и штатного сотрудника рекламной мега-компании "Глобал-Вижн". Я даже не заметила, что была абсолютно голой, пока не поняла, что эти сладкие ощущения скольжения легкого египетского хлопка постельного белья по моей воспаленной коже были следствием моей полной наготы. И это действительно оказались для меня самыми неожиданными и восхитительными ощущениями после всего, что со мной произошло этой ночью. И я нисколько не сомневаюсь, что это именно ты раздел меня, когда привез из клуба, и уложил в эту постель, в который раз оставив следы своего постоянного и осязаемого присутствия не только в этой комнате, но и на моем теле.

И, кажется, я даже какое-то время ловила себя на мысли, что вслушиваюсь в тишину номера, в возможный шум воды со стороны ванной комнаты, как будто и вправду ждала, что ты сейчас вот-вот вернешься из душа, чистый, с мокрой шевелюрой шикарных каштановых кудрей (в которые я все никак не запущу свои жадные пальчики), с застывшими капельками прозрачной воды на твоем мускулистом нагом торсе и ногах, весь такой источающий утреннюю свежесть с благоухающими ароматами средств гигиены… Нагнешься надо мной, всматриваясь, сплю я или притворяюсь, или сразу заберешься в постель под одеяло, осторожно прижимаясь ко мне своим прохладным и таким… возбуждающим телом…

Бл**ь! Раньше я сходила с ума от беспрестанных приступов аритмии в страхе ожидания твоего появления, теперь она прошивала мои вены и сердце диким желанием ощущать тебя по настоящему в желаемой для меня ипостаси.

Да, Эллис, ты определенно замечталась и особенно после всего, что он с тобой успел сделать за эти недели. И ты явно хочешь того, что никогда не произойдет, ни в пределах этого номера, ни где либо вообще – ни в этом городе, ни в этой жизни. Ты забыла кто он и тем более кто он тебе? Твой босс и президент компании, где ты всего лишь одна из сотен его подчиненных, при чем на таких птичьих правах, которых нет даже у обслуживающего персонала "Глобал-Вижн" убирающего твой кабинет. Он, мать твою, Дэниэл Мэндэлл-младший, а не твой Дэнни из Эшвилля! Вернись с небес! Или очнись, вспомни, что это падение в бездну, а не полет в галактических системах вашей скончавшейся десять лет назад общей Вселенной. Её больше не существует, а то что ты опять почувствовала этой ночью – совершенно другое, страшное и опасное для жизни (и возможно не только для твоей!).

Ночь сменилась днем, тьма – светом, и ты решила, что и всё остальное резко поменяло свою стабильную полярность?

Я не знаю… Я же прекрасно понимала, что такое не возможно и всё равно цеплялась за эти умопомрачительные ощущения мертвой хваткой. Пусть я спутала падение с невесомым парением головокружительного полета, но, по крайней мере, я могла теперь какое-то время свободно дышать и даже думать, и не важно, что это был твой кислород, отравленный твоими токсичными галлюциногенами, главное, что это была боль, которая мне безумно нравилась и доводила меня до блаженного исступления.

Да, я хотела удержать это состояние как можно дольше и насколько это вообще было вероятным в свете окружающей меня реальности и тотальных событий. И быть может я даже себя подсознательно обманывала, закрывала глаза на большую часть произошедшего и происходящего, стараясь намеренно огородить себя от отрицательных эмоций и предстоящих последствий. Забросить бессмысленное чтение книг, которые и без того не желали идти в меня не под какими приправами и соусами; не копаться по нескольку часов в интернете на темы, картинки и видео, от которых меня постоянно тянуло в ванную, в дичайшем припадке отмыть себе сетчатку и стенки впечатлительного воображения от этих жирных и смрадных пятен мерзких (у меня даже не поворачивался язык назвать их человеческими) извращений; а самое главное, получить от Робин вечером этого же воскресенья ошеломительную новость – мы могли вернуться в понедельник на свои рабочие места в "Глобал-Вижн"!

Если это и было моим стремительным падением, что ж, возможно я попросту подноровилась и сгруппировалась в мощных потоках этого бездонного тоннеля, перейдя в режим зафиксированного полёта-скольжения, а не панического срыва в закручивающуюся спираль. Поймать взглядом ориентир, сфокусироваться на цели? Да, наверное, я так и сделала, частично переключив свои эмоции на другую волну, наивно поверив, что за моими плечами находится парашют…

И я впервые позвонила в это воскресенье Брайану сама, не задумываясь о том, что буду говорить и как буду при этом выглядеть. По-вашему, я сделала это с целью всё ему рассказать? Да я понятия не имею, для чего вообще устроила этот сеанс видеосвязи без предварительного сценария по предстоящему с ним разговору глаза в глаза. Я соскучилась? Меня потянуло после безумного секса с Дэниэлом Мэндэллом-младшим на своего законного жениха? Да ни черта подобного! И это даже не была проснувшаяся так не вовремя и ни к месту совесть бесстыжей грешницы. Как видно, никогда и ни к одному из всех своих бывших бойфрендов я не испытывала ничего схожего с чувством вины, особенно, когда было за что её испытывать, как, например, сейчас (или особенно, как сейчас!).

Может что-то там такое и тлело в очень глубоких и недоступных слоях спящего подсознания, но я не задумывалась об этом, не смотрела туда, не дышала в ту сторону и уж тем более не планировала никаких решений о ближайшем самокопании. Пусть радуется, что я это сделала по собственной воле и с целью как раз успокоить, а не поставить его на уши заявлением, что я ему изменила с собственным боссом и по ходу своим бывшим парнем из очень далекого прошлого (и о котором я, кстати, тоже никогда и никому не рассказывала). Да и мое очень хорошее настроение никак не позволяло сорваться с этой сладкой волны и всего за пару минут вырвать и загасить эти хрупкие нежнейшие ощущения восхитительной эйфории. Он ведь все равно далеко и ещё не скоро сможет вырваться с тренировок и уж тем более всерьёз обдумывать свой переезде в Леонбург.