В мечтах о любви

– Я тоже. Пойдем, у меня для тебя сюрприз! – как же часто мне доводилось слышать эти слова, хотя обычно они меня немного пугали, но неизменно все заканчивалось большим или не очень приключением, из которого я черпала ярчайшее вдохновение.

Мы отправились прямиком в оранжерею. Обычно она закрыта, но сейчас приближалось лето, ночи были теплые, и смотрители не перекрывали ночным созданиям-любителям нектара путь к цветущим растениям.

Ночью запахи ощущались особенно сладкими, то и дело мимо проносились мелкие летучие мыши, кружились ночные мотыльки и бабочки, перелетая с цветка на цветок.

Мы с Генри прошли по извилистой дорожке к небольшому фонтанчику в центре оранжереи.

– Присядь, – парень указал на лавочку рядом с кустом ночной орхидеи.

– А что за сюрприз? – я оглядывалась в поисках чего-то необычного, но не видела ничего особенного.

– Терпение, любимая, наберись терпения. Уже скоро, – у Генри был ну очень загадочный вид. – Смотри! – он вдруг указал на ту самую орхидею. Ее нежные светло-розовые лепестки начали постепенно отворяться, открывая яркую желтую сердцевину. На ней что-то блеснуло, заставив меня всмотреться внимательнее, затем я не выдержала и подскочила к цветку. Не показалось. Внутри бутона было кольцо, необыкновенное с нежным цветочным оформлением и россыпью розовых, как лепестки орхидеи, бриллиантов. Я ахнула.

Повернулась к Генри, все еще не зная, как реагировать, и увидела, как он стал на одно колено. Его взгляд говорил без слов.

– Элена, ты стала для меня частью души и всей моей жизнью. Я безгранично люблю тебя. Очень прошу тебя, стань моей женой!

У меня перехватило дыхание от нахлынувших чувств, хотелось тут же не сказать, а прокричать: «Да!», но голос от чего-то не слушался.

Генри все стоял на одном колене и с такой надеждой смотрел на меня, а я села обратно на скамейку и приглашающе похлопала рукой рядом с собой. Парень слегка нахмурился, но не стал возмущаться. Просто сел рядом.

– Эля? – в его обращении ко мне было столько вопросов и даже обида, что я поспешила сказать:

– Милый, я буду счастлива стать твоей женой, – улыбка расцвела на родном лице. – Но мне хотелось бы обсудить наше будущее.

– Конечно, Элечка, – он потянулся к цветку и, взяв кольцо, протянул его мне. Не стала подставлять нужный пальчик, а просто раскрыла ладонь. На нее легло увесистое и явно дорогое украшение.

– Сегодня приезжал Джеймс Нолан, да-да, тот самый, – я ответила на вопросительный взгляд Генри. – Мы с ним поговорили прямо в холле нашего общежития, представляешь? – глаза парня очень красноречиво расширились. – Он предложил нам работу в Виджете, точнее мне, но я сказала, что без тебя не поеду.

– Неужели? – глаза парня сузились, кажется, он разозлился.

– Да, именно так, – я не поняла на что он злится и настороженно сбавила обороты своего восторга.

– Ты же хотела жить в Несанете, с детства об этом мечтала.

– Да, но, когда выпадает такая возможность, можно же и изменить мечту. Ты понимаешь, какие это возможности? – начала нервничать, ведь не такой реакции я ожидала.

– Я уже договорился с дядей, что мы будем работать у него. Он очень рад и ждет нас сразу же после небольшого отпуска.

– Ты все решил за меня? – вспылила, злясь на упрямство Генри и его нежелание даже попытаться услышать меня. – Откажись, дядя поймет, он в отличие от тебя не такой твердолобый!

– Но как же семья? Я хотел быть рядом, чтобы помогать им.

– Мы сможем им помочь гораздо больше, работая на одного из самых богатейших чародеев в Хилале!

– Вот оно что… – проронил Генри, но я не вслушивалась, стараясь убедить его:

– Мы сможем посмотреть весь мир, благодаря такой работе. Представляешь сколько гастролей, интересных городов? Ты же любишь приключения!

– Но после всегда возвращаюсь домой.

– Я же не предлагаю переехать в другой мир!

– Для меня это равноценно. Нолан так тебе понравился, что ты готова ехать за ним на край света?

– О Небо! Это тут при чем? Что ты несешь? – я с силой сжала кулаки и почувствовала, как кольцо впилось в кожу острыми гранями орнамента. Так и недоверие Генри впивалось в мою душу.

Разжала ладонь. Мы вдвоем уставились на нее, и тут я, до конца не осознавая, что творю, взяла кольцо и отдала его Генри, буквально впихнув украшение в его ладонь.

– Нам надо остыть и подумать, – глухо произнесла я. – Позже продолжим разговор.

Поднялась и нетвердым шагом направилась на выход из оранжереи. Как же так? Прошло всего не больше получаса, а жизнь снова перевернулась с ног на голову. Обидно.

Когда зашла в комнату, с трудом смогла разглядеть ее обстановку. Слезы застилали глаза. Как же так все произошло, сегодня ночью могли сбыться все мои мечты, но в итоге я одна и мне так горько и одиноко.

Любой бы просто сел и заплакал, но только не писатель. Клокочущие эмоции требовали выхода. Мне хотелось отразить на страницах всю ту бурю, что бушует во мне. Излить обиду и немного успокоиться. Почему он говорит, что я вся его жизнь, а сам не хочет идти на уступки? Еще и обвиняет в интересе к чужому человеку.

Из-под волшебного пера, очень удобного артефакта, который Расима называла просто ручкой выходили ровные, четкие строки. Меня с детства хвалили за умение красиво писать, отмечая, что каллиграфический почерк говорит о внутренней организованности. И в отношении меня это было верным выражением. Постановщику нужно же уметь организовывать, в первую очередь себя, но и других, конечно же. Мне очень хотелось попробовать себя в настоящем, да еще таком известном иллюзиуме. Если Генри не хочет ехать, то поеду одна. На этой мысли слезинка скатилась на лист и расплылась прозрачной кляксой.

– Чего сырость разводишь? – Муз был тут как тут.

– Пишу историю для новой работы.

– Ух ты! Поздравляю! Ты заслужила.

– Да уж, не все так радуются, как ты.

– Снова Генри обижает?

– Почему же снова? – неожиданно для себя стала на защиту парня.

– Он вечно то ревнует тебя, то не понимает, то сюрпризы его эти, из-за которых ты писать забываешь.

– Ты не прав! Любовь к Генри дает мне столько вдохновения. Даже нынешнее отчаяние дало мне почву для новой истории, – я указала наполовину исписанный лист.

Муз деловито слетел на него и принялся читать, смешно семеня от строчки к строчке маленькими лапками, которые он обычно поджимал в полете.

– Ну что ж, неплохо. Пусть отчаяние не покидает тебя. Не теряй его, тогда ты здорово пишешь!

– Ты, как всегда, кладезь мудрости и источник полезных советов, но как же любовь? – я абсолютно серьезно спросила Муза.

Мне так хотелось, чтобы он сейчас сказал в своей обычной манере, что любовь мешает моему творчеству, хотя я с ним никогда не соглашалась. Возможно, именно слова Муза о том, что, если я остепенюсь, заведу семью, то перестану творить, отталкивали меня от Генри. Умом понимала, что не быть такому, что он, наоборот, главный источник моего вдохновения, но душу все грыз и грыз червячок сомнений.