В мечтах о любви

Тут, как назло, мимо проходила компания Коппера с вредным блондином во главе. И, конечно же, они не смогли пройти мимо.

– Привет, выскочка! – беззлобно поздоровался красавчик, он на самом деле был просто неотразим: загорелая кожа была натянута сильными мускулами, которыми он будто невзначай поигрывал, чем одновременно привлекал и забавлял. Как дитя, честное слово.

– Привет, – хотела добавить «мой златогривый ослик», но не стала нарываться.

– У тебя улетная фигурка, зря на актерский не пошла, но, если передумаешь, я могу подсуетиться, – павлинистый ослик старательнее распустил перья и пытался выставить себя еще более значимым.

– Спасибо, конечно, но я лучше воздержусь, – снова сказала не то, что хотела, сдерживаясь, чтобы не язвить, но уже с трудом.

Судя по выражению лица Коппер все равно разозлился из-за моего прохладного тона, хотя друзья уже тянули его идти дальше, но парень решил съязвить напоследок. Его слова не были обращены в мой адрес, что было даже обиднее.

– Сайверсон, а ты бы оделся, зачем же так пугать своих подружек? Гляди, а то разбегутся с визгами, – компания павлина загоготала. Вот нарвутся еще на статейку, Кеншина я точно смогу убедить, пусть потом не жалуются.

Очевидно, именно эти мысли прочел Коппер, глянув на меня, поэтому поспешил убраться с глаз долой, чтобы не злить мое воображение.

Перевела взгляд на Генри, тот наклонившись нарочито спокойно складывал вещи, но настроение у него явно упало.

Близняшки тоже это заметили, поэтому мы втроем, не сговариваясь, сгребли друга в охапку и помчали в воду. Какое же это блаженство: вода ласковая, теплая, словно парное молоко и чистая, судя по всему, живности и растениям в такой воде жарковато, нам же в самый раз. Ветерок к вечеру становился весьма освежающим, но вода так согревала, что и не заметишь этой прохлады.

– Знаешь, Генри, – я, конечно, могла и промолчать, но лимит молчания на сегодня был уже перевыполнен, – фигура – дело наживное, и ты еще наберешь форму при должном усердии, все же в твоей профессии это важно. Зато у тебя потрясающие глаза и улыбка.

– Спасибо за поддержку, Эля, не хочу оправдываться, но скажу, что в это лето я неожиданно вырос почти на треть, вот и выгляжу, как будто меня тянули в разные стороны. Насчет улыбки и глаз даже спорить не буду, это у меня в маму, она у меня такая красавица, прямо как ты, – ну вот, снова смущающий комплимент. Все же сложно дружить с парнями. – А еще у тебя на щечке родинки словно созвездие, будто Вселенная поцеловала.

Генри дотронулся до моей щеки невесомым прикосновением, словно Муз пролетел и коснулся своим крылом. Я вздрогнула, прикосновение было неожиданно очень приятным.

Вечер прошел замечательно, были и танцы, и купания до поздней ночи. Я так устала, что не помнила, как доплелась до своей комнаты.

Глава 3

Следующая учебная неделя началась занимательно. Меня радовало то, что в учебный план группы постановщиков включили журналистику. Когда у нашей группы, наконец, прошло первое отдельное от потока чародеев занятие, я смогла получше рассмотреть своих одногруппников. Одни парни, при этом не самые презентабельные и общительные, при попытках с ними заговорить начинали заикаться, бледнеть, как будто вот-вот упадут в обморок. Разве можно будущим постановщикам так теряться при виде симпатичных девушек? Как они будут руководить актрисами? На меня смотрели все, как на богиню, сошедшую с небес, боясь даже приблизиться. Жаль, но похоже друзей мне тут не найти.

Вдохновившись на паре по журналистике и вооружившись множеством идей, отправилась к редакторам вестника Дику и Курту. Они очень забавные ребята, постоянно шутят и подначивают друг друга, хотя со мной неизменно вежливы.

– Привет, ребята! – редакторы были на своем рабочем месте, которое они занимали после занятий.

– О, Элена! – первым заметил меня Дик. Этот высокий крупный темноволосый парень с круглым лицом и такими же круглыми карими глазами всегда был весьма громогласным.

– Приветствую, коллега, – поддержал друга Курт – полная его противоположность, худенький, невысокий, русоволосый, светлоглазый парень в очках. – Ты принесла статью? Кеншин сказал, что теперь ты в нашем штате. Мы очень рады! Наконец-то вестник будут читать!

– Странно, что никто раньше не писал в вестник, учитывая количество чародеев на квадратный метр академии, – решила разведать обстановку и узнать интересующие меня моменты.

– Ну почему же, писали, только в том году все желающие выпустились и больше рвущихся бесплатно работать не нашлось.

– Тогда понятно, – поставила галочку в голове: надо будет поговорить с профессором насчет оплаты труда ребят, а то действительно обидно. Я-то ладно, в наказание работать буду, хотя скорее все же за идею. Если бы мне не хотелось писать, никто бы меня не заставил.

Просто хочется сказать многое, а окружающие не особо хотят слушать, им вечно некогда: свои дела, мысли, интересы, но, когда люди остаются наедине с книгой или в данном случае статьей, они слышат то, что ты хочешь им сказать. В тишине чтения мысли звучат особенно громко.

Я люблю писать, ведь история, изложенная автором – это путешествие для души. В книгах хорошо, спокойно, весело. Даже опасности в них не могут навредить, поэтому можно без страха их преодолевать. В жизни все намного сложнее.

Нить за нитью, слово за словом ткешь историю, как полотно и после посмотрев на тот узор, который удалось соткать из волшебства мысли, удивляешься полученному результату. Когда история удалась и интересна читателям, за спиной вырастают крылья. Нет счастливее автора, произведения которого читают.

– Элена, ау! – Курт помахал рукой и улыбнулся, когда я выплыла из своих мыслей.

– Задумалась, – улыбнулась в ответ.

– Бывает, – добродушно отозвался Дик, попытавшись по-дружески хлопнуть меня по спине, я ловко увернулась, мне хватило и прошлого раза.

– Статьи готовой пока нет, я принесла заготовки, хотела с вами обсудить, что лучше пустить сначала, – парни от моих слов важно приосанились, им явно польстило, что их воспринимают всерьез.

Мы долго обсуждали идеи, спорили до хрипоты, но, учитывая общеизвестную поговорку, истина все же родилась.

С вестником разобрались, осталось самое сложное: придумать нечто каноническое и при этом интересное для вредного профессора. Хуже не придумаешь, когда нужно сочинять под давлением, даже у Муза при этом крылья сворачиваются в трубочки. Так и получилось, что, взявшись за историю для Кеншина, я не могла ничего придумать. Металась по комнате среди ночи, за мной даже не летал, а семенил мой замученный Муз на своих малюсеньких лапках и тихо возмущался, что ну его этого профессора, ничего он не понимает и нечего обращать на него внимание.

Я была согласна со своим помощником, но все равно хотелось поразить Кеншина, чувствовалась в нем сила истинного чародея, живущего искусством, поэтому мне было важно доказать ему, что и у меня есть талант.

Очевидно, чувствуя мое настроение на потолке началась самая настоящая гроза. Это, конечно, выглядело незабываемо. Хорошо, что дождь на меня не выливался, выглядел потолок, по сути, как огромное окно, в котором было видно одно только небо. Вот и сейчас темноту комнаты разрезали молнии, отдаленно слышался раскатистый гром, от которого по телу пробегали боязливые мурашки. Стихия бушевала так близко, откликаясь в душе.