В мире фантастики и приключений. Выпуск 10. Меньше - больше. 1988 г.

— Весело тут у вас, — сказал я, отряхивая пиджак.

Сержант блеснул зубами.

— Это ничего. Это пугают. А вот есть у них один с карабином, так бьет, подлец, как в тире, — на выбор.

— Откуда у них «гочкисы»? — спросил я. — Или это ваши стараются?

— У них есть все, что хочешь, — сказал сержант. Вытер лицо, оставив на нем красные полосы. — Ладно, надо перебираться на ту сторону. Видите подворотню?

До подворотни было метров сорок.

— По одному, быстро, — сказал сержант.

Выскочил, будто нырнул, почти падая, перебежал улицу. Запоздало ударила очередь, выбила искры из асфальта, зазвенело разбитое стекло. Я кинулся, не дожидаясь, пока очередь кончится, рассчитывая, что все внимание сейчас сосредоточено на сержанте. По мне даже не стреляли.

— Вот мы и на месте, — сказал сержант. Он закуривал.

— Хороший автоматчик уложил бы нас запросто.

— Под хорошего автоматчика я бы и не полез.

Он открыл обшарпанную дверь на первом этаже. Мы быстро прошли по темноватому коридору и оказались в квартире. Там царил хаос. Двери между комнатами были выломаны, на полу сверкали сотни зеркальных осколков, полированную стенку наискось прочерчивала пулевая дорожка, стол был почему-то перевернут ножками кверху. По бокам окна с выбитой наружу рамой стояли капитан-десантник и совсем молоденький лейтенант. У обоих в руках были портативные рации.

— По приказу начальника охраны… — шагнув вперед, начал докладывать сержант.

Капитан повернул к нему белое, перекошенное лицо.

— К стенке, к стенке! — закричал он сорванным голосом.

Мы едва успели отскочить. Автоматная очередь метлой прошла по полу, брызнули зеркальные фонтаны.

— Засекли все-таки, сволочи, — сказал капитан.

— Надо менять позицию, — сказал лейтенант. Он ежесекундно вытирал лицо ладонью — нервничал.

— Поздно. Уже поздно, — сказал капитан. Закричал в рацию: — Хансон, слышишь меня? Хансон! Что там у вас?

— Заняли чердак, — донеслось из рации. — Через минуту начинаем. Я сообщу.

— Балим! — закричал капитан. — Через минуту закроешь окна. Плотно закроешь, понял? Чтоб носа не могли высунуть!

— Не высунут, капитан, ничего не высунут, — неторопливо сказал голос с сильным южным акцентом.

— Видишь, где у них пулемет?

— Вижу.

— Вот. Чтоб больше ни я, ни ты его не видели.

— Понял, капитан. Все будет в ажуре, капитан.

Капитан повернулся к нам:

— Ну?

Сержант доложил.

— Какой Август? Август на той стороне, — неприязненно сказал капитан. Посмотрел на мой костюм, ужасно сморщил лицо, не давая опуститься воспаленным векам. — Сейчас туда не пройти. И здесь вам делать нечего. Отправляйтесь во двор. Он не простреливается.

Я достал удостоверение. Капитан даже не взглянул на него. Из рации закричали:

— Начинаем, капитан!

И он тоже закричал:

— Балим! Балим! Огонь!

Бешено захрипели стволы. Мой сержант перекинул автомат на руку и лег у соседнего окна, раскинув ноги. Следил.

Переулок хорошо просматривался — широкий, пустой. Стены были исцарапаны пулями. Стекла большей частью разбиты. У тротуара дымилась покореженная легковая машина. Ветер переворачивал зеленые бумажки, словно листья, усыпавшие асфальт. В конце переулка, напротив нас, из высокого дома с зарешеченными окнами выдавалась узкая, на два этажа, полукруглая башенка, насквозь пронизанная солнцем.

Стреляли по ней.

На крыше дома появился человек — во весь рост, замахал руками. Слева выскочил взвод десантников — побежали мимо догорающей машины.

— Быстрей, быстрей! — застонал капитан в рацию.

И вдруг откуда-то сверху, перекрывая автоматный стрекот, отчетливо застучал «гочкис». Пули его со сверлящим визгом рикошетировали от мостовой. Обрушился целый пласт штукатурки. Поднялась белая пыль. Двое бегущих сразу упали, остальные, помешкав секунду, нырнули в ближайший подъезд. Один десантник то ли растерялся, то ли не сразу сообразил — застыл на середине переулка. Ему кричали. Момент был упущен.

«Гочкис» отсек его от подъезда. Десантник рванулся в другую сторону. Там была глухая стена. Вжался в нее спиной, глядя, как быстро-быстро по асфальту приближаются к нему выщербленные лунки.

Сержант у окна выругался, и автомат в его руках заколотился нескончаемой очередью.

— Балим, я тебя расстреляю, — страшным голосом сказал капитан.

— Они перешли на третий этаж! — закричал Балим.

Десантник у стены наконец решился — прыгнул вперед, надеясь перескочить через смертельные лунки. Очередь поймала его в воздухе. Он переломился.

— Балим, что ж ты, Балим? — горловым шепотом сказал капитан.

И вдруг все стихло. Только сержант бил и бил вверх по башенке. Я потряс его за плечо, он очумело оглянулся, бросил автомат и высморкался на пол.

— Капитан! Хансон передал — они уже в квартире!

— Ага! — сказал капитан.

Выбрался через окно, постоял и зашагал к дому с башенкой. Лейтенант молодцевато выпрыгнул вслед за ним. У меня оборвалось сердце, но выстрелов не было.

Я тоже вылез. И отовсюду появились десантники, заполнили переулок. Ждали. Негромко переговаривались. Некоторые поднимали зеленые бумажки. Это были купюры по сто крон каждая. Высокий черный человек что-то темпераментно объяснял капитану, помогая себе руками.

Подошел Август. Я не сразу узнал его застывшее лицо.

— Одного все-таки взяли, — сказал он.

Из парадной дома с башенкой двое в комбинезонах волокли третьего — бьющегося, кричащего, — тащили по мостовой.

— Ведут, ведут, — заговорили рядом.

Август увидел меня — моргнул голыми веками.

— Ты? Откуда ты здесь? — И, забыв обо мне, пошел вперед, к тому, третьему, задыхающемуся в конвульсиях.

Глава вторая

Выдержки из доклада Постоянной инспекционной комиссии при Международном контрольном комитете (МКК.) по обследованию объекта 7131 (биология), научно-технический комплекс «Зонтик», штат Аризона, США.

Основание для инспекции — заявление профессора Чарлза Ф. Беннета, Принстонский университет, штат Нью-Джерси, США, о восстановлении комплекса «Зонтик» и возобновлении в нем исследований в нарушение «Декларации о разоружении», части пятой — «Медицински не оправданное воздействие на психику человека физическими, химическими или иными средствами с целью модификации его поведения» и части второй «Декларации прав гражданина» — «Насильственное изменение индивидуальных качеств личности» (см. Приложение к докладу).