В мире фантастики и приключений. Выпуск 2

Я сделал шаг, только один шаг и сторону кабины Гибаряна и остановился. Я слишком хорошо знал, что не войду туда.

Не знаю, долго ли я простоял так, опершись о холодящий металл стены. Станцию наполняла тишина, и лишь монотонно шумели компрессоры климатических установок.

Я похлопал себя по щеке и медленно пошел на радиостанцию. Взявшись за ручку двери, услышал резкий голос Снаута:

– Кто там?

– Это я, Кельвин.

Снаут сидел за столом между кучей алюминиевых коробок и пультов передатчика и прямо из банки ел мясные консервы. Не знаю, почему он выбрал для жилья радиостанцию. Я тупо стоял у двери, глядя на его мерно жующие челюсти, и вдруг почувствовал, что, очень голоден. Подойдя к полке, я взял из стопки тарелок наименее грязную и уселся напротив него.

Некоторое время мы ели молча, потом Снаут встал, вынул из стенного шкафа термос и налил в чашки горячий бульон. Ставя термос на пол - на столе уже не было места, - он спросил:

– Видел Сарториуса?

– Нет. А где он?

– Наверху.

Наверху была лаборатория. Мы продолжали есть молча, только скрежетали опустошаемые банки. На радиостанции царила ночь. Окно было тщательно завешено изнутри, под потолком горели четыре круглых светильника. Их отражения дрожали в пластмассовом корпусе передатчика.

Я посмотрел на Снаута. На нем был черный просторный довольно потрепанный свитер. Натянувшаяся на скулах кожа вся в красных прожилках.

– С тобой что-нибудь случилось?
– спросил Снаут.

– Нет. А что со мной могло случиться?

– Ты весь мокрый.

Я вытер рукой лоб и почувствовал, что буквально обливаюсь потом. Это была реакция. Снаут смотрел на меня изучающе. Сказать ему? Хотелось бы, чтобы он мне больше доверял. Кто с кем здесь играет и в какую игру?

– Жарко, - сказал я.
– Мне казалось, что климатические установки работают у вас лучше.

– Скоро все придет в норму. Ты уверен, что это только от жары?
– Он поднял на меня глаза.

Я сделал вид, что не замечаю этого.

– Что собираешься делать?
– прямо спросил Снаут, когда мы кончили есть.

Он свалил всю посуду и пустые банки в умывальник и вернулся в свое кресло.

– Присоединяюсь к вам. У вас есть какой-нибудь план исследований? Какой-нибудь новый стимулятор, рентген или что-нибудь в этом роде. А?

– Рентген?
– брови Снаута поднялись.
– Где ты об этом слышал?

– Не помню… Мне кто-то говорил, Может быть, на «Прометее». А что? Уже применяете?

– Я не знаю подробностей. Это была идея Гибаряна. Он начал с Сарториусом… Но откуда ты можешь об этом знать?

Я пожал плечами:

– Не знаешь подробностей? Ты ведь должен был в этом участвовать, это входит в твои… - Я не кончил и замолчал.

Шум климатизаторов утих, температура держалась на сносном уровне.

Снаут встал, подошел к пульту управления и начал для чего-то поворачивать ручки. Это было бессмысленно, главный выключатель находился в нулевом положении. Немного погодя он, даже не повернувшись ко мне, заметил:

– Нужно будет выполнить все формальности в связи с этим…

– Да?

Он обернулся и с бешенством взглянул на меня. Не могу сказать, что умышленно старался вывести его из равновесия. Ничего не понимая в игре, которая здесь велась, я стремился держаться сдержанно. Его острый кадык ходил над черным воротником свитера.

– Ты был у Гибаряна, - сказал вдруг Снаут.

Это не был вопрос. Подняв брови, я спокойно смотрел ему в лицо.

– Был в его комнате, - повторил он.

Я сделал движение головой, как бы говоря: «Предположим. Ну и что?» Пусть он говорит дальше.

– Кто там был?

Он знал о ней!!!

– Никто. А кто там мог быть?
– спросил я.

– Почему же ты меня не впустил?

Я усмехнулся:

– Испугался. Ты сам меня предостерегал, и, когда ручка повернулась, я инстинктивно задержал ее. Почему ты не сказал, что это ты? Я бы тебя впустил.

– Я думал, что это Сарториус, - сказал он неуверенно,

– Ну и что?

– Что ты думаешь об этом… о том, что произошло?
– ответил он вопросом на вопрос.

Я заколебался.

– Ты должен знать больше, чем я. Где он?

– В холодильнике, - ответил Снаут тотчас же.
– Мы перенесли его сразу же… утром… жара…

– Где вы его нашли?

– В шкафу.

– В шкафу? Он был уже мертвым?

– Сердце еще билось, но дыхания не было. Это была агония.

– Пробовали его спасти?

– Нет.

– Почему?

Снаут помедлил.

– Не успели. Умер прежде, чем мы его уложили.

– Он стоял в шкафу? Между комбинезонами?

– Да.

Снаут подошел к маленькому бюро, стоявшему в углу, взял лежавший на нем лист бумаги и положил его передо мной.

– Я написал такой предварительный протокол. Это даже хорошо, что ты осмотрел его комнату. Причина смерти… укол смертельной дозы перностала. Так тут написано…

Я пробежал глазами короткий текст.

– Самоубийство… - повторил я тихо.
– А причина?

– Нервное расстройство… депрессия… или как это еще называется. Ты знаешь об этом лучше, чем я.

– Я знаю только то, что вижу сам, - ответил я и посмотрел на него снизу.

– Что ты хочешь сказать?
– спросил он спокойно.

– Гибарян сделал себе укол перностала и спрятался в шкаф. Так? Если так, то это не депрессия, не расстройство, а острый психоз. Паранойя… Ему, наверное, казалось, что он что-нибудь видит… - говорил я все медленнее, глядя ему в глаза.

Он отошел от меня к пульту передатчика и снова начал крутить ручки.

– Тут твоя подпись, - заметил я после недолгого молчания.
– А Сарториус?

– Он в лаборатории. Я уже говорил. Не появляется. Думаю…

– Что?

– Что он заперся.

– Заперся? О, заперся! Вот как! Может быть, забаррикадировался?

– Возможно.

– Снаут… На станции кто-нибудь есть?

– Ты видел?

Он смотрел на меня, слегка наклонившись.

– Ты предостерегал меня. От чего? Это галлюцинация?

– Что ты видел?

– Это человек, да?

Снаут молчал. Он отвернулся к стене, как будто не хотел, чтобы я видел его лицо, и барабанил пальцами по металлической перегородке, Я посмотрел на его руки. На них уже не было следов крови. Вдруг меня осенило.