В мире фантастики и приключений. Выпуск 6. Вторжение в Персей

– Этот человек – ты, Эли.

Я был так ошеломлен, что даже не возмутился. Потом я стал доказывать, что их решение – вздор, ералаш, чепуха, ерунда, нелепость и недомыслие, она может выбирать любое из этих определений. Себя-то я знаю отлично. Ни с какой стороны я не вписываюсь в нарисованный ею силуэт идеального политика и удачливого военачальника.

– Ты, кажется, вообще отрицаешь у себя какие-либо достоинства?

– Кое-какие хорошие человеческие недостатки у меня есть.

– Не очень основательно, хотя и хлестко, Эли.

– Уж каков есть.

– Если ты будешь упорствовать, твое сопротивление вызовет недоумение и обиду. Зачем оскорблять поверивших в тебя?

Подавленный, я молчал. Как и в детстве, когда она меня распекала, а я не находил защиты от ее настояний. Но радости не было. Я припомнил, как возмутился спокойствию Ольги, когда ее назначили командующей эскадрой. Былая наивность повыветрилась из меня – я не ликовал, а страшился огромной ответственности.

– И долго ты будешь молчать? – иронически спросила Вера.

– Рассмотрим еще разок другие кандидатуры.

– Большой Совет рассматривал их. Государственная машина придирчиво исследовала каждого человека на годность в командующие. Капитаны кораблей пришли в восторг, узнав о решении Большого Совета. Тебе мало этого?

Я понял, что выхода мне не оставили.

– Согласен, – сказал я.

Она хладнокровно кивнула головой. Иного она и не ждала.

– Теперь о других назначениях. У тебя будут два заместителя и три помощника. Заместитель по государственным делам – я, по астронавигации – Аллан Круз. Помощники, командующие тремя отдельными эскадрами, – Леонид, Осима и Ольга. Возражений нет?

– Нет, конечно.

– Еще один пункт. Ты когда-то был моим секретарем, правда, не очень удачным. Теперь тебе самому нужно иметь секретаря. В секретари предлагают...

– Надеюсь, не тебя! – сказал я с испугом.

– Я твой заместитель, а это выше, чем секретарь.

– Извини, я не силен в рангах. Так кого прочат мне в секретари?

– Павла Ромеро. На него возложены также функции историографа похода. Но, если ты возражаешь, мы подберем другого.

Я задумался. Взаимоотношения с Павлом были слишком сложны, чтобы ответить простым «да» или «нет». Я не знал другого человека, столь резко отличавшегося от меня самого. Но, может быть, несходство характеров и требовалось для удачной совместной работы?

Вера спокойно, слишком спокойно, ожидала моего решения. Я улыбнулся. Я видел ее насквозь.

– Разреши задать один личный вопрос, Вера?

– Если о моих отношениях с Ромеро, то они сюда не относятся. Действуй так, словно Ромеро мне незнаком.

– Павел, вероятно, будет лучшим секретарем, чем я командующим. Я принимаю его с охотой. Теперь можно задавать щекотливые вопросы? Я никогда не вмешивался в твою жизнь, Вера, но один раз позволил себе это. Должен ли я извиниться?

– Скорее я должна благодарить тебя за вмешательство!

Оставлять что-либо недосказанным мне не хотелось.

– Павел передавал тебе, при каких обстоятельствах произошла наша последняя беседа?

– Чуть не превратившаяся в драку? Я знаю обо всем: как он почти влюбился в Мери, и как ты встал на его дороге, и как Мери перед тем праздником в лесу призналась Павлу, что любит тебя и любит давно, с какой-то вашей встречи в Каире. И если бы не опьянение, Павел поздравил бы тебя там же, у костра, а не полез в драку.

– А вот я этого не знал. В Каире Мери обругала меня, как если бы возненавидела с первого взгляда.

– А мне сказала сегодня, что ты так беспомощно взглянул, когда она обозвала тебя грубияном, что у нее застучало сердце. Тебе повезло, Эли, и я хочу, чтоб ты знал: я очень люблю твою жену.

– Я тоже, Вера. У нас с тобой не так много было случаев, когда бы мы сходились во мнениях. Можно уйти?

– Теперь ты должен мне разрешать или не разрешать, – педантично напомнила она.

– В таком случае, я разрешаю себе уйти, а тебе разрешаю остаться.

4

Я и не представлял себе раньше, как трудно командовать. Если бы предстояло выбирать сызнова, я взял бы подчинение, а не командование. Я отвечал за все, а сведущ был лишь в ничтожной частице этого «всего». Одно вскоре мне стало ясно: флот не готов к походу. Так мы и доложили Земле по сверхсветовым каналам: требуется по крайней мере год для подготовки.

Однажды Ромеро обратился ко мне с просьбой:

– Дорогой адмирал, – он и Осима теперь называли меня только так, Осима серьезно, а Ромеро не без иронии, – я хочу предложить вам внести в свой распорядок новый пункт: писать мемуары.

– Мемуары? Не понимаю, Павел. В древности что-то такое было – воспоминания, кажется... Но писать в наше время воспоминания?

Ромеро разъяснил, что можно и не диктовать, а вспоминать мысленно, МУМ сама запечатлеет мысли. Но фиксировать прожитую жизнь нужно – так поступали все исторические фигуры прошлого, а я теперь, несомненно, историческая фигура. Историограф похода, конечно, и без меня опишет все важные события. А мне надо рассказать о своей жизни. Она внезапно стала значительным историческим фактом, а кто ее лучше знает, чем я сам?

– А Охранительница на что? Обратитесь к ней, она такого насообщит, чего я и сам о себе не знаю.

– Верно! Вы и сами того не знаете, что она хранит в своих ячейках. Нас же интересует, что вы считаете в себе значительным, а что – пустяком. И еще одно. Охранительница – на Земле, а ваша внеземная жизнь, неизвестная Охранительнице, как раз всего интересней.

– Вы не секретарь, а диктатор, Павел. Отдаете ли вы себе отчет, что в мемуарах мне придется часто упоминать вас? И мои оценки не всегда будут лестны...

Ответ прозвучал двусмысленно:

– Человеку Ромеро они, возможно, покажутся неприятными, но историограф Ромеро ухватится за них с восторгом, ибо они важны для понимания вашего отношения к людям.

В этот же день я стал диктовать воспоминания. В детстве моем не было ничего интересного, я повел рассказ с первых известий о галактах. Случилось так, что в эту минуту мимо окна пролетал Лусин на Громовержце, и я вспомнил другого дракона, поскромнее, – на том Лусин тоже любил кататься, – и начал с него. С тех пор прошло много лет. Я давно забыл те мемуары, ту первую книгу, как называет ее Ромеро. Я диктую сейчас вторую – наши мытарства в Персее.