В мире хищных зверей

Офицер копов приблизил лицо к стеклу и постучал по нему костяшками тыльной стороны кисти - он не видел внутренностей "черепашки".

– Имеешь право не открывать, - сказал Поэт.

– Угу, - буркнул Миня.
– Он еще посигналил, а потом круто рванул скорость и влился в поток машин, двигавшихся из города. Они спешили на дачу.

В оконце Егор стал наблюдать за дорогой и разглядывать обгоняемые автомобили. Это были обтекаемые черные "капли" со срезанным днищем и заостренным задним бампером, или длинные спортивные "снаряды" с богатым хвостовым оперением, или крохотные юркие "малышки".

– А как поживает наш мэр?

– неожиданно спросил Поэт.

– Как. Пенсионеры за него горой - переизбрали на второй срок.

– Боже избавь! Склизкий вертлявый угорь! Он умудряется всех умасливать, и при этом все себе прет, и прет, и прет. Подозреваю, что он полгородской казны разделил по родственникам и на две свои виллы, а уж сколько у него гаражей, квартир, собственности, а сколько земли - так поди, посчитай!

– Откуда вы знаете?
– спросил Миня.

– Э, да была бы охота - узнать все можно.

– А кто теперь не прет!
– сказала Виола.
– Каждый со своей колокольни. Ведь не зря же, в конце концов, он и учился в столичном университете, чтобы уметь лавировать.

– Ха, - хохотнул Поэт.
– Тащат все, а кто имеет образование, тот, вдобавок, еще знает что надо тащить в первую очередь?

– Ну конечно!

Егор обернулся к ним и сказал:

– Даже не качает. Хороший асфальт.

Сразу и опять вклинился Поэт:

– Это не асфальт. Одна фирма запатентовала изобретение: что-то связанное с кораллами, которые заливают какой-то гадостью. И теперь по договору с местной администрацией покрывают дороги. Деньги гребут бульдозером. Скажи?
– спросил он у Минилая.

– Тормози-и!
– заорала Виола.
– Тормози-и!!!

Это мальчуган школяр перелез через оградку и, дождавшись просвета, как ему казалось, побежал на другую сторону дороги. И чего-то он, видно, не учел...

... Половину намеченного он проскочил, но навстречу несся желтый фургон...

... Визжали шины и гудки...

... Фургон же и увез его в клинику...

... А когда "черепашка" вновь тронулась из узелка машин, у Егора долго стояло в глазах желтое пятно.

И когда они полчаса дрыхли перед закрытым шлагбаумом, за которым, брякая буферами и чмокая отошедшим рельсом, телепался по стрелкам товарняк, желтое пятно еще стояло и стояло.

– Виола, - как будто ни в чем не бывало спросил Миня, - ты Дудзика знаешь? Сосед через гараж напротив. У него еще сын в Лицее.

– Ну и?

– У них в позапрошлом году квартиру обворовали, они железную дверь поставили; потом, в прошлом году, их месяц досаждали телефонными звонками, высчитали когда все отлучатся из дому, срезали плазменным резаком замок и снова обокрали. Тогда они договорились с соседями и вскладчину приобрели на весь подъезд домофон, а себе еще и супердверь. Так три дня назад снова залезли - через крышу - и обобрали подчистую, видно даже не торопились. Драгоценности, шубы, технику - все! И самое интересное, что никто ничего не видел.

– А может и видели, да промолчали - откуда мы знаем?

– Может и видели. Ну а полиция поискала - тю-тю. Дудзик, бедняга! Представляешь его состояние?

– Вот так!
– сказал Поэт, обращаясь к Егору.

Егор кивнул головой.

"Черепашка" взлетела на запруженный машинами мост, перекинутый полосатой трапецией над свободными водами великой реки от взметнувшегося ввысь правого берега до растекшихся слева мокрых пятен заливных лугов, и выскочила на скоростную трассу до Багадага. Самое трудное на этом пути было выехать из города. Теперь уж в окно виднелись косяки резиновых лодчонок с рыбаками и усиками удочек, кустарники по пояс в воде и неоседающий пух белых облаков.

– А у моего друга был кот, - стал вспоминать Поэт, - кот Лизка. Своенравнейший котище - жуть. Гордец страшенный. Он по карнизу одиннадцатого этажа ходил по всем соседям. Зайдет, бывалыча, к кому-нибудь на кухню, - умный, чертяка, - открывает морозилку и жрет сосиски от души. Любые дверцы открывал.

– И что?
– спросил Егор.

– Ничего. Его потом, говорят, в форточку выбросили. Да, кстати, Миня, я все хотел спросить!

– Спрашивай.

– В последнее время заметно участились встречи людей с привидениями. Это связывают с деятельностью комбината.

Минилай поморщился и, не отрывая взгляда от дороги, сказал:

– Иной раз, сами того не замечая, мы спрашиваем о вещах, о которых другие дают подписку о неразглашении...

– Да ладно тебе! Все же все знают! Киберпсихика, "невидимки", "ловушки", визиоэффекты?

– Молчание, как говорится, жизнь.

– Гм!
– Поэт очевидно рассердился и обиделся.
– Если в обществе существуют общественно значимые тайны, оно не может называть себя демократическим.

Вскоре целыми грибными полями потянулись дачные домики. Свернув в лесополосу у развилки шоссе и поковыляв по разбитым колеям грунтовой дороги, они приехали. Миня открыл ворота и загнал "черепашку" на бархатистую зеленую лужайку перед изящной избушечкой.

– Вылазь, - сказал он, - гвардия!

– О, как мило, - воскликнул Поэт и разразился: - У-лю-лю-лю-лю... Райское местечко.

Егор огляделся. Бабочки слетали с цветка на цветок. Прожужжал над головой, словно стратегический бомбардировщик, мохнатый слепень. Из-под припухлых листиков земляники жеманно выглядывали красные ягодки, интересуясь - кто же это пожаловал?

– Это божественно, - плясал и скакал Поэт.
– Такую природу я люблю безопасную, обузданную. А в Слободке не природа - зверь!

– Минечка, - заласкалась Виола, - вы с пылу с жару не желаете за землею съездить? А я пока стол приготовлю! Баньку.

– Поедете?
– грудным голосом спросил Миня.

– За землей?
– не поверил и улыбнулся Поэт. Егор давно подметил, что тот остро реагирует на смешное или нелепое.

– Это образное выражение - земля. Земли море! Нет хорошей земли.

– Удобрения, что ли?

– Да... Навоз.

– Где?

– На ферме.

– А его разве не развозят машинами?

– Ну конечно развозят. Только за баснословные цены.

Поэт оглянулся на Егора.

– Украсть, что ли?

– Если хочешь, назови так. Но я себя оправдываю вполне приличной причиной: ферме назем мешает. И если я беру его, то этим помогаю им в подготовке к встрече с санинспекцией.

Поэт вторично оглянулся на Егора.

– Ну поехали, - сказал тот, ему было все равно.

– А там шибко шугают таких?
– еще раз перестраховался Поэт.

– Иногда, - ответил Минилай.
– Меня - ни разу.

– Мне все равно, - сказал Егор.
– Ехать так ехать. Я тебе доверяю в этом смысле.