В мире животных
Шрифт:
– И соседи меня не видели. Если у Дегтярева были соседи.
– Были соседи. И вас никто не видел.
– Тогда в чем дело?
– Номер вашего телефона. И ваше темное прошлое.
– Мое темное прошлое оставим в покое. А номер телефона… Не давал я ему номер телефона. И не виделся с ним после того, как он освободился. А если бы и виделся, что здесь такого? И если бы он мне звонил, в чем здесь преступление?
– Ну, как бы вам сказать… – замялся Скоромыхов.
– А так и говорите, что нечего сказать…
В дверь вдруг постучали, и спустя мгновение в кабинет широким шагом зашел Андрей
– Павел Савельевич, мои извинения!
Сначала он поздоровался со следователем и только потом со мной. Далее последовали объяснения. Оказалось, что его наняла Варвара для моей защиты.
– Я разговаривал с гражданкой Роминой, она утверждает, что в момент убийства находилась вместе со своим мужем.
– Этого недостаточно, – совсем не убедительно проговорил следователь.
– Достаточно, еще как достаточно! – с иронией триумфатора сощурился Прокопов. – Ну, а если есть сомнения… – Он достал из кейса диск, передал его Скоромыхову.
– Что здесь?
– Запись с регистратора ГИБДД на въезде в город по улице Черниговской. Вот, пришлось проявить инициативу, пока следствие… кх-кх, – адвокат выразительно закашлялся.
Запись оказалась ужасной, мое лицо практически не читалось, зато Варвару видно было хорошо.
– Варвара Ильинична выезжала из города и возвращалась домой в компании человека, который сидел за рулем. А этот человек – мой подзащитный. С ним она подъезжала и к магазину в Парамоновке… Если вам этого мало, то будем решать через суд…
– Ну, обвинение еще не предъявлено… – замялся следователь.
– Хорошо, давайте на завтра. Завтра вы предъявите обвинение, и завтра же суд определит меру пресечения. Если, конечно, у вас хватит улик…
– Ну, хорошо, вы меня убедили… – Скоромыхов разочарованно махнул рукой. – Улик действительно недостаточно, и алиби придется учесть…
– Значит, Анатолий Васильевич может быть свободен? – утверждающим тоном спросил Прокопов.
Следователь кивнул и показал ему на дверь. Дескать, у него еще есть ко мне вопросы, и, как только я на них отвечу, он выпишет мне пропуск домой.
Адвокат ушел, торжествующе подмигнув мне. Я кивнул в ответ. Неужели все? А я боялся…
– Улик против вас, Анатолий Васильевич, действительно нет. Номер телефона – этот так… Но, может, вы поможете нам пролить свет на эту темную историю?
– Все, что в моих силах.
«Но в пределах разумного», – мысленно добавил я. Рассказывать о том, как меня подставили, я не собирался. И о том, как все это происходило, – тоже. И про Славу ничего не скажу…
А ведь был Слава – человек с носом, как у лисы, и щеками, как у хомяка. Не попадался мне такой, но это не значит, что его не существует. И существует он, и убивает…
– Насколько я знаю, Баянов и Дегтярев вымогали у вас деньги, – дал установку Скоромыхов.
– Было такое.
– Сначала в деле была одна женщина, потом появилась другая.
– Марина Полевчук и Кристина Мусатова, – кивнул я.
– Началось все из-за Полевчук, а убили вы Баянова из-за Мусатовой, – гнул свою линию следователь.
– Допустим.
– А в каких отношениях Полевчук состояла с гражданином Булаховым?
– С кем?! – оторопело переспросил
я.– С Булаховым Виктором Денисовичем.
– А она что, состояла с ним в отношениях?
Был момент, когда я в своих бедах всерьез подозревал Витю Булахова. Даже в гости к нему собирался заглянуть, чтобы посмотреть ему в глаза. И был у него в гостях. Машиной похвастался как бы невзначай, ну, а о заводах он уже знал. Надо сказать, он порадовался за меня. Если ему и неприятно было мое возвышение, то виду он не подал. Нормально все было. И на Варвару не заглядывался… Только когда надрался, глазки у него замаслились. А надрался он до состояния нестояния. Раньше с ним такого не бывало, хотя выпить он любил. Я спросил у Ларисы, что это с ним, она только вздохнула и отвела глаза в сторону. Похоже, у Вити образовались реальные проблемы с алкоголем…
– Ну, не знаю. Дело в том, что Марина Полевчук исчезла. – Скоромыхов пристально смотрел на меня.
– Это не ко мне.
– Может, и не к вам…
– Не ко мне! – куда более жестко повторил я.
– Исчезла Марина. А телефон остался. И в телефонной памяти мы нашли номер Булахова Виктора Денисовича. Насколько нам известно, он приходится вам другом.
– Если знаете, зачем спрашиваете? Вы знаете, а я не знаю. До сих пор не знаю, где Дегтярева убили.
Я догадался, что Дегтя зарезали дома у Марины, но не решался это озвучить. Подозрения с меня еще не сняли, поэтому запросто мог последовать вопрос: а откуда я это знаю?
– Его убили на квартире у Марины Полевчук. – Следователь не сводил с меня глаз.
Но влюбленность здесь ни при чем, подумал я, а вслух осмелился предположить:
– Так, может, она его ножом по горлу и чикнула?
– Вряд ли, но версия отрабатывается. Удар мужской, сильный. Да и не было ее дома в момент убийства…
– А где была?
– Пока не знаем. Отдыхать куда-то поехала. Соседи говорят, что отдыхать. На море, сказала, еще бархатный сезон. А на море она поехала или еще куда, не ясно. И друга вашего дома нет. Уехал на работу и пропал. Одиннадцатого числа уехал. И Полевчук одиннадцатого числа уехала. Куда, пока не известно, но мы обязательно узнаем…
– Узнаете, но не от меня.
– Ну, а вдруг? Может, вы что-то можете сказать по этому поводу? Это же в ваших интересах, Анатолий Васильевич.
– Не знаю я ничего, – мотнул я головой. – Если б знал, то сказал бы…
– Жаль. Очень жаль.
– Я так понимаю, вы подозреваете Булахова?
Следователь выразительно промолчал.
– Думаете, он Дегтярева из-за Марины убил?
– Насколько я знаю, он служил в воздушно-десантных войсках.
– В десантно-штурмовых… В разведроте…
И убить Витя в принципе мог. Мужик он здоровый, и удар у него сильный. И горло он мог Дегтю вскрыть… И Баяна зарезать…
Витя бабник знатный, и до свадьбы гулял, и после. И работает он здорово, а отдыхает еще круче… Правда, он больше в одиночку предпочитал отдыхать. Снимет телку, закроется с ней на выходные, и понеслось по кочкам…
И с Мариной он мог закрыться. Одиннадцатое сентября – это пятница, преддверие выходных. Может, увез куда-нибудь на местное море с речной водой…
– Как вы с Мариной Полевчук познакомились? – спросил Скоромыхов.