В мишуре и блестках

Спуститься в холл — вот что представляло опасность. Но она знала, что с колокольным звоном все обитатели дома, включая слуг, должны собраться в библиотеке. Если бы даже кто-нибудь увидел ее с костюмом и прочими атрибутами в руках, то не придал бы значения. Она вошла в раздевальню, сунула за обе щеки ватные катыши, надела парик, костюм, длинную золотистую бороду, усы, корону. А также меховые сапоги. И шерстяные перчатки полковника, а вы все подумали, что он забыл их снять. И вышла во двор. Там ее встретил ни о чем не подозревающий Винсент. Попорхав вокруг рождественской елки, она вернулась в раздевальню и быстренько сбросила маскарадный наряд. Через пять минут она уже спрашивала тебя, хорошо ли Молт справился с ролью, потому что ей сзади было плохо видно.

— Рори... где она сейчас?

— У себя в спальне с полицейским у двери. А что?

— Она... напутана?

— Когда я уходил, она была в ярости. Пыталась меня укусить. К счастью, я был начеку, и ей не удалось повторить свой успех с вазой. — Аллейн взглянул на жену. — Знаю, радость моя, жалеть ты умеешь не хуже Достоевского. — Он обнял ее. — Какая же ты все-таки милая. Несмотря на то что жутко гениальна. До сих пор привыкнуть не могу. За столько-то лет. Странно, не правда ли?

— Она спланировала все заранее?

— Нет, убийство — нет. Оно — импровизация, нечто вроде токкаты. А теперь ей предстоит отыграть фугу.

— Но... вся эта ерунда с ловушками и прочим?

— Стремилась настроить Билл-Тасмана против его домашних душегубов. Она предпочла бы парочку мрачных греков, сбежавших от "черных полковников".

— Бедный Хилари.

— В общем, да. Она и впрямь чудовищное создание. Тем не менее без смягчающих обстоятельств и тут не обошлось. Из судебной практики известно, с них-то часто все и начинается.

— Расскажи.

— Да, с них и начинается, — повторил Аллейн. — Не знаю, когда именно полковник Форестер решил, что обязан вмешаться. Из документов, найденных в том кошмарном сундуке, следует, что она была дочерью Молта и молодой немки, умершей при родах. И что Молт, проявив изрядное мужество, спас жизнь полковнику, покрыв себя славой и уродливыми шрамами. Кроме того, у Молта были средства: сбережения, заработки, жалованье и, прежде всего, кругленькая сумма, унаследованная от отца, владельца табачной лавки. Бедняга полковник чувствовал себя в вечном долгу перед Молтом. А Молт, как многие люди его происхождения, был закоренелым снобом и хотел, чтобы его дочь "воспитывалась как леди". Процесс воспитания должен был организовать полковник. Молт же стал бы наблюдать из оркестровой ямы, незаметный, практически незримый. Так все и случилось, но человек предполагает... Хилари Билл-Тасман встретил Крессиду в доме своих дяди и тети и решил, что она изумительно подходит на роль хозяйки Холбердса, а заодно и дамы его сердца. Она устраивала его по всем пунктам и не в последнюю очередь родовитой фамилией Тоттенхэм.

— Родовитой? — переспросила Трой. — Ах, ну да. Тоттенхэм.Но почему Тоттенхэм?

— Спроси об этом полковника, — ответил Аллейн.

4

— Молт был большим почитателем аристократических фамилий, — сказал полковник. — Этим и объясняется его выбор.

— Нам-то было все равно, — вмешалась миссис Форестер. — В конце концов, есть другие имена. Род предлагал назвать ее Болтон или Вулверхэмптон. Но Молт уперся. Она будет Тоттенхэм, и точка.

— Но почему дело дошло до крайних мер? — спросил Аллейн.

— Расскажи ему, Тру, — произнес полковник, печально глядя перед собой.

— Из-за помолвки. Род считал... мы оба считали... что Хилари следует поставить в известность о ложных претензиях невесты на высокородность. Она наврала ему с три короба...

— Секундочку, — перебил Аллейн, — так она знала?

Нет, конечно, нет, В один голос воскликнули Форестеры. Ей было лишь сказано, что родители умерли, а родственников вовсе нет.

— С согласия Молта, — добавил полковник. — Крессида с детства была уверена, что она сирота. Конечно, когда она навещала нас, Молт проводил с ней немало времени.

— Он прямо-таки млел от нее, — снова вмешалась миссис Форестер. — В зоопарк водил.

— Да, — подтвердил ее муж, — читал "Питера Пэна" и все такое. Боюсь, он немного забылся и дал ей понять, что сказки про отца-бедняка имеют к ней непосредственное отношение.

Однако, как выяснилось, Крессида не вняла намекам Молта и сочинила для себя великолепную легенду. Обнаружив, что Хилари помешан на геральдике, она приложила немало усилий, дабы предстать в самом выгодном свете.

— Видите ли, — грустно произнес полковник, — для Хилари такие вещи страшно важны. Она полагала — и, возможно, не без оснований, — что когда он узнает о ее дутом происхождении, то изменит отношение к ней в худшую сторону. Знаю, я виноват, виноват во всем, но, когда она завела об этом разговор, я велел ей выкинуть всякую чушь из головы и, боюсь, сболтнул липшего.

— Он сказал ей, — продолжила его жена, — разумеется, не указывая прямо на Молта, что она происходит из хорошей, но отнюдь не аристократической семьи, наоборот, семья была даже очень простой. И она по отдельным словам, оговоркам догадалась — знаете, она очень сообразительная, — что родилась незаконнорожденной. Род сказал ей, что было бы бесчестно выйти замуж за Хилари, обманывая его. Мол, если Хилари любит ее, правда его не остановит.

— Я... предупредил ее... — начал полковник и осекся.

— ...что, если онане скажет Хилари, выскажете.

Глаза полковника округлились, как блюдца.

— Да. Так оно и было. Откуда вы знаете?

— Догадался, — соврал Аллейн.

Наступило продолжительное молчание.

— А, понятно... — Миссис Форестер метнула косой взгляд на встроенный шкаф.

Полковник беспомощно взмахнул руками.

— Но самое ужасное, — сказал он, — во что я никак не могу заставить себя поверить, это... Как она могла?..

Он встал и подошел к окну. Миссис Форестер хмуро взирала на Аллейна.

— Как она могла нанести удар, принимая Молта за вас? — подсказал Аллейн.

Полковник кивнул.

— Поверьте, сэр, — сказал Аллейн, подходя к нему, — не нужно переживать понапрасну. Она отлично знала, что перед ней Молт. Поверьте.

Полковник уставился на Аллейна.

— Но... Конечно, это приносит некоторое облегчение. Кому не стало бы легче... Но... как же Молт? Мой бедный Молт и ее?.. Нет! — воскликнул он. — Ничего не хочу знать. Не рассказывайте мне ни о чем.

5

Но Билл-Тасману Аллейн рассказал.

Он, Хилари и Трой, приглашенная хозяином дома, сидели в кабинете. Полицейские, кроме шофера Аллейна, уехали, забрав с собой Крессиду. Ее отец также покинул Холбердс в фургоне для перевозки трупов.

Погода, словно следуя законам мелодрамы, прояснилась: засияло солнце, снег начал таять.

— Понимаете, она была так красива, — объяснял Хилари, обращаясь к Трой. — Наверное, красота сбила меня с толку. Сомнительные замашки и скучная болтовня пропускались через фильтр, и в результате оставалась лишь необыкновенная привлекательность. Ее выходки казались мне милыми детскими шалостями... Впрочем, откровенно говоря, они меня вообще не волновали. — Он на минуту задумался, а затем уголки рта приподнялись в легкой усмешке, запечатленной на портрете Трой. — Совершенно ужасная история, и, разумеется, я потрясен. Честное слово, потрясен. Но... как я узнал от дяди Прыга и тети Трах, она потчевала меня самыми вздорными выдумками. Я имею в виду имя Тоттенхэм и прочее.