В моей смерти прошу винить… (сборник)

– А ты знаешь, что говоришь! – произнесла девушка, вытаскивая портмоне.

«Еще бы! Ты ж у меня не первая! А теперь давай, милая, бегом к общаге – Селя еще там. Сегодня у него первоклассный товар. Башню снесет».

Девушка вынула купюры из кошелька и засунула в карман куртки. Бросила пустой кошелек на спину бывшему владельцу и с улыбкой пошла искать Селю.

Кошелек или жизнь

Сергей Иванович Середа – заслуженный учитель, вот уже четвертый год находился на пенсии. Но только в этом году он согласился уйти из школы на покой. Мужчина очень любил детей. Раз уж своих не нажил, Сергей Иванович решил отдать всего себя без остатка чужим. Надо признать, что и дети любили своего преподавателя и наставника. С его легкой руки образовывались кружки и секции; он основал лагерь, был инициатором многочисленных походов. В общем, все для деток.

Сергей Иванович достал альбом с фотографиями и открыл первую страницу. Походы, летние лагеря, внеклассные занятия – все это было запечатлено на века. Он любил пересматривать эти снимки. Именно тогда, когда воспоминания обволакивали его, унося из этой халупы с низкими потолками, он и чувствовал себя счастливым.

Когда в его грезы ворвался грубый стук, Середа подпрыгнул, альбом глухо ударился об пол. Стук в дверь повторился, теперь он был настойчивым, будто незваный гость знал, что дома кто-то есть. Сергей Иванович выругался одними губами, встал и пошел открывать. Теперь в дверь колотили ногами. Паника обуяла пожилого человека. Может, не открывать? А вдруг это грабители или убийцы? Сергей Иванович остановился в коридорчике у входной двери.

Потом Сергей решился. К чертям собачьим! Откуда в нашем поселке грабители? Подошел и открыл дверь. У порога стояли трое подростков, одетых в костюмы чертей.

– Напугали, черти, – выдохнул пенсионер. – Чего вам?

Несмотря на все еще клокочущую злость за то, что его так напугали какие-то мальцы, Середа ликовал. Пацанов, скорее всего, прислала Валентина Федоровна, директриса школы, которой Сергей Иванович отдал лучшие годы своей жизни. Валюша, как он нежно называл ее, с начала учебного года уже присылала к нему представителей молодежных организаций. Черти – это что-то новенькое.

– Кошелек или жизнь! – потребовал тот, что повыше, и сделал шаг вперед.

Если бы мальчики не улыбались, то мужчина подумал бы, что его все-таки пришли грабить.

– Чего? – переспросил Середа.

– Кошелек или жизнь! – повторил подросток и выставил перед собой открытый пакет с логотипом «Связной».

Потом парни переглянулись, один что-то шепнул на ухо высокому. Тот кивнул.

– Ну, это… – неуверенно произнес заводила. – Сегодня это… Ну, как бы праздник, что ли.

– Какой? – не сдавался старик.

– Хэллоуин, – сказал один из мальцов и спрятался за спину товарища.

– Хэллоуин?

– Ну да, – как-то вдруг осмелев, произнес парень с пакетом. Он наверняка решил быстренько все разъяснить старику, чтобы не тратить понапрасну время. Ведь надо успеть обойти как можно больше домов. – Мы говорим: кошелек или жизнь, а вы выносите нам сладости…

– Очень интересно. А если нет? – Старик, раздосадованный тем, что это не Валюшины послы, явно издевался над детьми.

– Тогда мы возьмем вашу жизнь, – уж очень по-простому сказал третий.

От этих слов пенсионеру и заслуженному учителю в одном лице стало как-то не по себе. Сергей Иванович испугался. Черт возьми, он едва не обделался перед наглыми юнцами! Сергей на негнущихся ногах начал пятиться назад, в коридор, за железную дверь, которая его скроет от распоясавшихся подростков. Но на его удивление на него никто не бросился. Высокий зло скомкал пустой пакет, развернулся и пошел к калитке. Два его друга засеменили следом. Один, тот, который пообещал взять жизнь, обернулся и произнес:

– Старый жмот!

На мгновение пенсионеру показалось, что он уже видел где-то этого мальчишку. Вздернутый курносый нос, тонкая линия губ и шрам на левой щеке. Сергей определенно знал этого паренька, но он точно не учился у него. Мало того, эти мальчики не из их поселка! Да и черт с ними! Сергей закрыл дверь и пошел на кухню. Ему надо выпить, стабилизировать, так сказать, душевную гармонию. Не удалось. Как только он плеснул в рот водки, в дверь снова постучали. От неожиданности Сергей выплюнул спиртное.

Черт знает что! Что сегодня за день-то такой?!

Хэллоуин. Забыл?

В этот раз у дома стояли дети помладше первых посетителей. Эти четыре постреленка подошли к своей маскировке с большим энтузиазмом, чем их старшие «подельники». На них были маски, полностью скрывающие лица. Даже если это были дети из поселка и учились у него, Сергей бы все равно их не узнал. Разве что по голосу.

– Кошелек или жизнь!

Ничего нового.

– Жизнь! – крикнул Середа и захлопнул дверь.

Надо выпить. Срочно!

Сергей налил водки и быстро выпил. Кошелек или жизнь! Надо же такое придумать. И что это вообще за праздник такой? Хэллоуин. Тьфу! Сергей Иванович признавал и по-настоящему любил только два праздника. Новый год и День учителя. Самыми нелюбимыми были, как ни странно, Восьмое марта и Двадцать третье февраля. И все из-за обилия женщин. В женском коллективе мужчин было всего три человека. Физрук, трудовик и он – Сергей Иванович Середа, учитель истории. Ему были чужды слюнявые поцелуи подвыпивших дам, поэтому он часто уходил раньше, чем те успевали дойти «до кондиции».

Сергей Иванович сел за стол, налил еще водки и, не раздумывая, выпил. Когда раздался стук в дверь, включил телевизор и сделал звук громче. Стук тоже усилился. Чертовы дети, Хэллоуин у них! Пенсионер встал и пошел к двери. Почему он так злился? Во-первых, он был на заслуженном отдыхе. Ну и, во-вторых, Середа привык быть лидером. Это он должен был кричать: «Кошелек или жизнь!» Это за ним должны были идти все эти дети. Это с ним должны делиться собранными сладостями, да если на то пошло, то кошельками и жизнями.

Сергей открыл дверь и ахнул. Подростков во дворе было не меньше десяти.

– Кошелек или жизнь! – хором произнесли дети.

Странная мысль посетила старика.

«Они не дети. Дети так себя не ведут».

Они действительно вели себя странно. Не толкались, не перешептывались, а просто стояли и смотрели. За сорок лет работы Сергей впервые видел такую слаженность и организованность в кругах учащихся. Они напоминали единый механизм. Неодушевленный предмет с кучей винтиков и шарниров.