В начале летних каникул

– Н-ну, попробуйте, – Мяфа вылилась из-под скамейки.

– С людьми только свяжись! – буркнул Свинкль, но позволил Витьке взять себя на руки.

– Тяжел гипнотизер-то! – охнул Витька и легонько похлопал Свинкля по упитанному боку. – Разжирел на детских подачках.

– Прекрати фамильярности! – взвизгнул Свинкль.

– Все-все. Прекратил.

Витька прижимал серо-голубого поросенка к груди. Мяфа превратилась в ученический портфель, и Михаил взял его за ручку. Жужляк вертикально, словно ракета, взмыл вверх.

– Если вы готовы – пошли.

Первым запрыгал по дорожке Скачибоб, за ним двинулись Шерли с Анютой, затем Витька со Свинклем и Михаил с портфелем.

– Ну, как?

– Неплохо, – отозвалась Мяфа-портфель, прислушавшись к своим ощущениям – Немного трясет, но, в общем, терпимо.

– В сумке будет удобнее.

– Надеюсь. Значит, завтра утром, часов я девять, мы вас будем ждать у разрушенной беседки. Да?

– Да. На Злыгость сумку захватить?

– Не стоит. Пользы от нее будет мало, да к тому же она обиделась, теперь ее не скоро сыщешь. Неужели к дороге подошли? Быстро. Безопасно. Здорово!

Скачибоб уже миновал дорогу, за которой начинался Парк. Перешли ее и Анюта с Шерли. А Витька со Свинклем на руках остановился у светофора.

– Где это вы, ребята, поросенка взяли? – неожиданно раздался сзади строгий голос.

Михаил обернулся и вздрогнул – в двух шагах от него стоял милиционер.

– А… мы… э-э… – начал Михаил.

Свинкль взволнованно хрюкнул.

– Из зоокружка, – сказал Витька и взглянул на светофор.

– А почему он синий?

– От скучной жизни.

– Гм! А зачем в Парк его тащите?

– Свежим воздухом подышать. Разрешите, товарищ полковник?

– Я не полковник, – смутился молоденький старшина и покраснел.

– Спасибо, тогда мы пойдем, – нахально сказал Витька и, не оборачиваясь, пошел через дорогу.

– Идите, – машинально вскинул руку к фуражке милиционер и пробормотал: – Хорошо хоть крокодилов в зоокружках держать не додумались.

Он проводил ребят взглядом. На мгновение ему показалось, что портфель, который держал белобрысый, шедший последним мальчишка, вдруг превратился в маленького крокодильчика. Милиционер вытер вспотевший лоб, потянулся за свистком, но вовремя опомнился. Хотел расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки – жарко, но рука замерла в воздухе – при исполнении служебных обязанностей не положено ходить расхристанным.

Глава пятая

ЕГОР БРЮШКО. НА МЕСТЕ. ВЕРЗИЛИН. КОМУ НУЖНЫ ЛЬВЫ. ВСЕ ТЕЧЕТ, ВСЕ ИЗМЕНЯЕТСЯ

– Значит, сначала едем на автобусе, потом на трамвае, а потом опять пересаживаемся на автобус, да?

Михаил кивнул и переложил сумку с Мяфой в правую руку.

– А Шерли мы куда денем? – подала голос Анюта.

– Верно, про Шерли я не. подумал.

– А я вот беспокоюсь, найдет ли Жужляк дорогу без нас, – сказала Анюта, поглаживая, Скачибоба. – Мы ему, кажется подробно объяснили, и все же…

– Раз обещал, значит, найдет. Он такой, – нехотя сказал Свинкль из Витькиной сумки. После того как милиционер вчера чуть не арестовал его, он был явно не в духе.

Ребята подошли к автобусной остановке, на которой по случаю воскресного утра никого не было, и поставили сумки на асфальт. Скачибоб спрыгнул с Анютиных рук и принялся скакать вокруг.

– Не вылезай на проезжую часть! – строго предупредила его Анюта.

Шерли неодобрительно покосился на Скачибоба, но промолчал. Он успел привыкнуть к этому непоседе и уже не ревновал его к своей хозяйке.

– А чем митинг, посвященный львам, кончился? – спросил Михаил.

– Выбрали какую-то комиссию, ответственную за розыск, и поручили ей связаться с милицией, – ответил Витька и с беспокойством сказал: – Смотрите-ка, кто к нам идет.

Вразвалочку, но довольно быстро, к автобусной остановке приближался Егор Брюшко. Руки его были засунуты в карманы фирменных джинсов, на футболке синел знаменитый трилистник, пересеченный горизонтальными белыми полосами. Брюшко имел вид приличного, ничем не примечательного человека, однако сердце у Михаила тревожно сжалось.

– Не было печали!

– Салют, полупочтенные! – приветствовал собравшихся на остановке Брюхо и длинно сплюнул под ноги Витьке. – Далеко собрались?

– Далеко, – сказал Витька и насупился.

– А точнее?

– По делам, – коротко ответила Анюта.

Михаил молча сжал кулаки и приготовился к драке.

– В ЦПКО, – сказал Витька и пнул свою сумку.

– В ЦПКО? Зачем это вас туда несет, когда под боком такой замечательный Парк? – удивился Брюхо. – Или на пикник собрались? Похвально. Небось, что-нибудь вкусненькое с собой тащите? – Он плотоядно уставился на сумки.

– Тащим. Но делиться ни с кем не собираемся! – вызывающе сказал Михаил. Брюхо был сильнее и его и Витьки. Сильнее их обоих, но делать было нечего. Можно уступить и отдать пирожок, но когда дело идет о львах… Жаль, что Жужляка нет с ними.

Скачибоб упал с ладони Анюты и, казалось, внимательно прислушивался к разговору.

– Ах, не собираетесь делиться? – зловеще протянул Брюхо. – Так вы еще и жадины, к тому же? А знаете, как поступают с жадинами?

Анюта нагнулась и отпустила Шерли с поводка:

– Возьми его!

Шерли заворчал и обнажил клыки Кажется, настал и на его улице праздник.

Брюхо зло сощурился:

– Ты своего зверя лучше придержи, а то его потом ни одна больница не примет, – он постучал по асфальту остроносым ботинком.

– Шерли, возьми его! Ребята!

– Стойте! – взмахнул рукой Витька. От неожиданности Шерли присел на задние лапы. – Пусть посмотрит, что у нас в сумках, и возьмет, что понравится.

– Как? – не поняла Анюта.

– А так, – снисходительно ухмыльнулся Брюхо. – Ну-ка, показывай, что там у тебя? – кивнул он Михаилу.

– Пожалуйста, – улыбнулся Михаил, прекрасно понявший Витьку. Наклонился и расстегнул молнию на сумке.

Шерли, казалось, тоже сообразил, что к чему, напружинившиеся мышцы его расслабились, а оскал начал напоминать саркастическую усмешку.

Брюхо присел на корточки и сунул руку в сумку. Но тут же выдернул ее, и на лице у него появилось выражение гадливости и недоумения.

Стенки сумки раздвинулись, и из нее выглянула отвратительная лягушачья морда – грязно-зеленая, в больших бородавках. Затем появилась перепончатая лапка, еще больше раскрыла сумку и погрозила Брюху тонким пальчиком с длинным когтем на конце. Громадный рот распахнулся, и противно скрипящий голос спросил: