В объятиях Золотого Дракона

— Ну, хорошо, — Соня пересела на свое сидение и стала одеваться.

Джин-Хо пока выруливал из сквера, то и дело бросал на девушку жадные взгляды. Потом, когда они подъехали к подъезду, он донес ее до лифта на руках. Соня хохотала и брыкалась, пытаясь вырваться из его крепких объятий. Когда в лифте закрылись двери, Джин-Хо всем весом прижал девушку к стенке. Девичьи руки погладили его спину и мягко сжали ягодицы.

— Проказница! Будешь за это наказана.

— Накажи меня, — осипшим голосом выдохнула Соня, впиваясь в его губы жадным поцелуем. — Здесь и сейчас.

Джин-Хо не нужно было уговаривать дважды. Его рука протиснулась в ее джинсы. От дерзких прикосновений девушка вздрогнула, и издав призывный стон, придвинулась к мужчине, позволяя его пальцам исследовать свое тело.

— Ах, Джин-Хо, — прошептала Соня, и не успела ахнуть, как мужчина развернул ее к себе спиною. Ее лицо и полуобнаженная грудь прижались к прохладной стенке лифта.

— Малыш, ты сводишь меня с ума, — прорычал молодой человек и в спешке стянул с ее попы джинсы. Он наклонился и больно укусил ее за одну из ягодиц.

— Джин-Хо! — Соня прогнула спину и потерлась о его бедра.

— Ах, ты, маленькая развратница! Ну, держись! — он крепко и больно сжал ее бедра.

— Ах! — то ли простонала, то ли прорыдала девушка.

Джин-Хо двигался быстро и резко, с каждой секундой наращивая темп. Соня уперлась руками в стенку, но ладони постоянно соскальзывали. Его бедра больно бились о ее ягодицы, но сумасшедшее, ни с чем не сравнимое ощущение, наполняло ее тело, заставляя его дрожать и извиваться. Вдруг Джин-Хо дернулся и силой сжал ее талию, и уже через мгновение Соня забилась в экстазе. Если бы не крепкие руки любимого мужчины, то она бы обессилено рухнула на пол.

Некоторое время они стояли недвижимо. Только прерывистое дыхание наполняло пространство лифта. Потом Джин-Хо отстранился, при этом осторожно придерживая Соню. Девушка развернулась к нему лицом и стала приводить в порядок одежду. Когда все было закончено, молодой человек нажал на кнопку, и лифт поехал дальше.

Вышли молча. Молча подошли к квартире. Молча вошли. Джин-Хо разулся и прошел к барной стойке. Он налил в оба бокала вино. Один из бокалов протянул девушке. Пили жадно и молча, не отводя друг от друга взгляда.

— Я в душ, — сказала Соня и стала снимать парку. Джин-Хо помог девушке избавиться от верхней одежды.

Соня вышла из душа. Теплая вода творила чудеса. Джин-Хо сидел за барной стойкой и потягивал вино. Его взгляд скользнул по девичьей фигуре, едва прикрытой белым полотенцем. Потом переместился на длинные сексуальные ноги, и карие глаза загорелись желанием.

— Я тоже в душ, — осипшим голосом сказал Джин-Хо, на ходу снимая рубашку. — Не вздумай уснуть. Я соскучился, и хочу любить тебя всю ночь.

Он остался в одних брюках. Красивое рельефное тело покрывала татуировка дракона. Это было очень сексуально. Соня помимо воли сдвинула колени, и это движение не укрылось от мужских глаз.

— Я быстро. Подкрепись. Тебе сегодня понадобятся силы.

Джин-Хо вышел из душа и замер. Соня сидела на барной стойке. Ее длинные ноги были слегка раздвинуты, а его белая рубашка была наброшена на обнаженное девичье тело. Молодой человек громко сглотнул, а его взгляд продолжал блуждать по женскому телу.

— Ты не против, что я накинула твою рубашку. Она такая легкая и… пахнет тобою, — Соня передернула плечиками и белая ткань соскользнула к высокой груди. Джин-Хо смотрел на девушку как завороженный.

— Иди ко мне, — Соня требовательно протянула руку.

Джин-Хо подошел к девушке. Соня призывно откинула пряди через плечо. Молодой человек положил руки на изящные лодыжки. Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза.

— Надумала со мною играть? — его пальцы сомкнулись кольцом. Он придвинулся и резким рывком подтянул ее к себе. От неожиданности Соня ахнула и потеряв равновесие, упала на лопатки.

— Так нечестно! — прошептала она, пытаясь скрестить ноги.

— Так никто и не говорил, что все будет по честному.

Джин-Хо наклонился, и его горячий язык заскользил по девичьей ноге. Он продвигался все выше и выше, а следом за языком скользили руки. Ласки становились смелее, грубее, в них появилось что-то требовательное.

— Только моя, — прошептал Джин-Хо, покрывая колени поцелуями.

Девушка лежала на спине, волосы разметались по гладкой поверхности, а рубашка съехала с прекрасного тела и едва прикрывала бедра.

Мужские губы продвинулись выше. Соня вздрогнула и попыталась отползти на локтях, но Джин-Хо грубо вернул ее обратно. Его рука скользнула вверх, и с девичьих губ сорвался протяжный стон. Джин-Хо довольно хмыкнул и быстро сгреб золотистые пряди в кулак.

— Хочу, что бы ты стонала и кричала в моих объятиях, — он наклонился и прижался губами к внутренней части бедра.

— Ах, Джин-Хо, — пролепетала девушка и облизала пересохшие губы.

Его рот жадно исследовал ее тело, доводя девушку до криков и всхлипов. Соня извивалась и выгибалась на встречу его ласкам. Его губы воспламенили ее тело на столько, что хотелось оплести его руками и ногами, и умереть от экстаза. Словно прочитав ее мысли, он закинул ее ноги себе на плечи. На мгновение их взгляды встретились.

— Пожалуйста, — беззвучно прошептала Соня, и Джин-Хо двинулся ей на встречу.

Вся ночь была наполнена шепотом, вздохами, и вскриками. Под утро оба упали обессиленные. Соня прижалась к Джин-Хо, а он хоть и сонно, но заботливо укутал ее одеялом. Его руки оплели обмякшее девичье тело.

— Вот тебе и скромница, — удовлетворенно прошептал молодой человек. — Вымотала так вымотала.

— Кто бы говорил, — насмешливо ответила девушка, и ее пальцы переплелись с его пальцами. Он мягко коснулся губами ее щеки.

— Мой поваренок, сладких снов.

— И тебе сладких снов, мой золотой дракон.

Услышав это, Джин-Хо расплылся в довольной улыбке. Он не видел, но девушка тоже улыбалась. Так приятно было услышать заветное "моя". Все было прекрасно, и ей не хотелось думать, что будет потом. Для них существовало только здесь и сейчас. Здесь и сейчас.

Глава 19

Джин-Хо открыл дверь. Аппетитный аромат готовящихся блюд витал в воздухе. Молодой человек потянул носом, и на его лице расплылась довольная улыбка. Как хорошо было возвращаться домой! Не в холостяцкую берлогу, а в напоенную женским теплом квартиру.