В объятиях зверя

— Верно. Долг платежом красен, меня с детства к этому приучили. — наконец, произнесла девушка, улыбаясь.

Ни одной эмоции не мелькнуло на его лице, и Васю это напрягало. Поверил или нет? Он не смотрел на неё, а изучал, тщательно прощупывал, выискивая признаки лжи, и она с трудом сохраняла спокойствие. Кожа на руках осыпалась мурашками озноба, когда Зверь вдруг привлек к себе, и на поясницу легли его ладони. Василина приподнялась на носочки, вытянулась, оказавшись с ним лицом к лицу, и это не было объятиями, скорее, хватка хищника.

— Как нашла меня здесь? Об этом клубе знают только близкие мне люди.

И снова пытливый, пронизывающий до костей взгляд. А глаза-то у него зеленые, нет, даже не так, они странного, почти аквамаринового оттенка, прозрачные, лишающие воли глаза. Цепкие, подавляющие волю. Вася судорожно хватанула ртом воздух, когда Зверь притянул её ближе, сжимая кольцо рук, и на миг, испугалась, что он сломает её, просто переломит, как куклу. Легкие жгло от недостатка кислорода, она заморгала, прогоняя запрыгавшие черные пятна, мешавшие видеть.

— Отвеча-ай! Не люблю, когда заставляют повторять дважды! — тихо, но угрожающе прохрипел он, стиснув пальцами её за горло.

— Я… — сердце колотилось пойманной в силки птахой, болью отдаваясь в груди, но стальной захват не давал вдохнуть, и Василина схватилась за запястья мужчины, из последних сил стараясь не отвести взгляда. — я у подруги спросила. Она здесь часто бывает.

Его большой палец пробежался до подбородка, обманчиво ласково погладил, двинулся к нижней губе. Дышать стало легче, и Вася со страхом ждала, что он прикажет вышвырнуть её, и тогда всё рухнет. Больше возможности подобраться к Зверю не представится, и Лёня что-нибудь сделает с Наташкой, а потом и с ней самой расправится. Похоронит их обеих в безымянной могиле, как того человека, которого его холуи закапывали в лесу.

— Кто такая? — свистящий шепот разорвал повисшую тишину, дыхание Зверя обожгло её щеку.

— Вася. — выдавила девушка, скосив глаза вниз, туда, где его рука безжалостно сдавливала горло. — Василина Жукова я.

— Подруга, спрашиваю, кто у тебя? Которая наводку кинула?

— Машка. — она сглотнула, усилием протолкнув ком в горло, и захрипела от боли, вспыхнувшей под его пальцами. — Машка Туркова, парень у неё… Из ваших. Гариком зовут.

Хватка ослабла, Зверь прищурился, щупая взором её побагровевшее личико. Неожиданно поднял ладонь, провел по щеке тыльной стороной. Наверное, там остался след от зуботычины того урода, подумала Василина. Она не знала, что сейчас последует, и внутри всё колыхалось от ужаса, превращая органы в мягкий пластилин. Неприятные ощущения, отвратительные. Она не любила испытывать страх, но Зверь, как уже убедилась, оправдывал свое прозвище. Господи, да к нему приближаться-то смертельно опасно, раздавит, как букашку, и глаза эти… Волчьи глаза, завораживают и отталкивают, да и веет от него хищником чуть ли не осязаемо.

Необыкновенная смесь — безумно красивый и смертельно опасный. Кличка ему под стать, красноречивее всяких слов. Как есть Зверь.

— Гарик, говоришь… — задумчиво промолвил он, разжав пальцы, и скривил губы. — погоняло его?

— Что? — не поняла Вася, приходя в себя.

— Погоняло у Гарика какое? Погремушка. — но, видя, что она по-прежнему не осознает, о чем он говорил, Зверь рявкнул, — кликуха, бля, какая?!

Василину пробрала дрожь. Она хотела сказать, что не знает, мол, Маша никогда этого не упоминала при ней, однако, с губ сорвался лишь сдавленный, невнятный звук. Бандит резко сгробастал её двумя пальцами за щеки, и оттеснил назад. Боже, куда она сунулась, он же совсем не пожалеет, у него нет ничего человеческого. Сейчас было дико вспоминать, что он спас её, и разница между тем Зверем, сдержанным, спокойным, и вот этим, психованным, страшным, была катастрофическая.

— Я сказала правду. — собрав всю силу духа, просипела девушка, решив, что отступать глупо, и нужно идти только вперёд, ради Наташки. — пожалуйста, отпусти… Мне больно.

Её отпихнули, и Василина, не удержав равновесия, плюхнулась на что-то мягкое и прохладное. Вцепилась ладошками в поверхность, пробуя наощупь, это был диван. Зверь возвышался над нею, исследуя горящим взглядом, но что в нём таилось, похоть или бешенство, она не разобрала. Как парализованная, наблюдала за движением его красивых пальцев, расправляющихся с ремнём, и не могла шелохнуться. Неужели он клюнул на её скверно сыгранную партию и… А что теперь-то? Трахнет прямо здесь?

— Не надо. — жалобно пискнула она, съежившись в комок нервов, и мелко дрожа.

— Раздевайся, мать твою! — прорычал он, рывком откинув концы ремня. — ненавижу идиотские игры в сопротивление, это банально и не возбуждает. Ты ж пришла отблагодарить меня. Предложить свое тело. Ну?! Снимай эту тряпку, или я порву её на хрен!

Она молча взирала на него, крича о чем-то безмолвно, и Стас не мог отделаться от ощущения, что это подстава. Если бы девчонка явилась перепихнуться с ним, то не ломалась бы, а от неё буквально физически тянуло страхом. Проверку он ей устроил, пошел в наступление, и она провалила её. Значит, дело не в благодарности, да ли вряд и сунулась бы сюда в поисках острых ощущений. Репутация его опережала, если подруга дала его координаты, то эта должна была знать, что с ним шутить не стоило.

Вася. Василина, стало быть. Красивое имя, необычное, сочное, как и его обладательница. Чего ей на самом-то деле надо? Кто подослал, бля? Соблазнить его, чтобы разнюхать о чем-то? Старый, как мир, трюк, давно избитый, и на такое он не ведётся. Девочка, конечно, аппетитная, но роль играет плохо.

Или всё-таки не играет?

— Не надо. — проскулила она, когда он приказал ей раздеваться, и уставилась с мольбой, затравленно, став испуганным зайчонком.

Он медленно, сканируя её взглядом, продолжал вытягивать конец ремня из пряжки, и она побледнела. Боится его, и правильно, он не падок на женские слезы, если предлагают, то берёт, нет в нём сентиментальности и мнимой жалости. Она пришла предложить себя, не хрен с ней церемониться. Ошибся он в ней. Интерес угас, Зверь люто ненавидел доступных баб, ко всем прочему, еще и не имевших гордости и самоуважения, которые готовы были раздвинуть ноги ради какой-то выгоды.

— Чего — не надо? — холодно осведомился он, взявшись за штаны. — чё-т не пойму, чего ты хочешь, детка? Сопли будешь пускать или займёмся, бля, чем-нибудь поприятнее? У меня мало времени.

Он протянул к ней руку, и она попыталась вскочить. Усадил властно обратно, припечатал за точеные плечи, запустил пальцы в каскад волос, и откинул назад. Она с силой закусила губу, глядя на него снизу, и нервно елозила ладошками по дивану.

— Я… Не могу так сразу. — прошептала, смежив веки, покрытые мерцающими серебристыми тенями. — ты даже имени не назвал…

Василина прокляла себя уже в сотый раз. Ведь настроилась действовать решительно, соблазнить его, а вместо этого что-то неразборчиво мямлила, отчаянно краснея, и трясясь, как жалкий тростник под ледяными порывами ветра. Зверь пугал её, она не знала, чего от него ждать, он был непредсказуем. И, убрав руки с её плеч, медленно потянул штаны вниз. Она закрыла глаза, чтобы спрятать свое замешательство, досчитала до десяти.

— На хрен тебе моё имя? — усмехнулся, и снова стальная хватка на щеках, принуждая смотреть ему в лицо. — давай покончим с этим, ты ж пришла вернуть долг. Доставь мне удовольствие, детка, и свободна. Будем в расчёте.

Он говорил насмешливо, а у неё плавилась кожа под его горячим взором. Он ничуть не стеснялся, стянул боксеры, и провел по внушительной длине своего хозяйства, вверх и вниз, любовно поглаживая, а Вася, не в силах отвернуться, приросла к месту, следя за движением его пальцев. Член рос с каждой секундой, увеличивался, обретая огромную форму, и у неё пересохло во рту, а в гортань будто щедро насыпали опилок. Несмотря на опасность ситуации, Василина отметила, что Зверь по-мужски чертовски привлекателен. Сильные бедра, смуглая кожа, а на органе чуть темнее оттенком, и обнажившаяся гладкая головка притягивала её внимание.