В объятьях звёзд

Старая подкинула задачку и залегла на дно. Мы не отслеживали инфонакопитель, который забрали дроном. Чтобы Тома дольше оставалась в неведении, но она ещё не активировала маячок, чем держит в напряжении все поисковые группы Федерации.

А меня держит в напряжении лишь одна маленькая землянка. Убивает просто. Сносит все шаблоны. И уничтожает выдержку. С ней всё не так. Всё наперекосяк. Шаг вперёд, два назад.

Я с детства рос в цветнике. В бесовом розарии, ага. Двенадцать сестёр, спасибо родителям. Да и после того как вылетел из гнезда, никогда не был обделен женским вниманием. Потому что наследник. Потому что единственный сын кесаря. Потому что выгодная партия. И думал, что все уже знаю о женщинах. Изучил их за всю свою не шибко долгую жизнь.

Но Светлана… Лана. Она другая. Она исключительная. Открытая, нежная. Колючая, закрытая. Испуганная. Живая. Дерется, как бессмертная. Льнёт, как кошечка. Останавливается. И с разбега впечатывается. Сплошь противоречия. Меня всё в ней чарует, держит в напряжении. Всё рядом с ней меркнет, краски тускнеют. Возможно, я подуспокоюсь, когда маленькая землянка будет моей полностью и безоговорочно. Но сейчас меня кроет. Я дурею. Теряю последние извилины. Становлюсь просто кретином. Это какая-то форма одержимости. И не потому, что она Вейла. Молнии в глазах не зарождают чувств. Здесь другая химия. Под названием Лана.

– Что думаешь делать? – спрашивает Асад, догоняя в коридоре Корпуса.

Я по своей армилле проверяю местоположение моей Вейлы. Весь день они пробыли в Вальдосе. И меня злит, что рядом с ней Регор. Злит, что она слушает историю из нашего прошлого от него. Сейчас Лана уже на Нембусе, в доме коммодора. Вернулись, значит.

– О чём это ты? – переспрашиваю, бросив взгляд на племянника.

– Подставила тебя старая, а Регор, скорее всего, прикопал, – пожимает плечами Асад. Останавливаюсь, сжимая кулаки. Он просто озвучил мои же мысли. Мы с Регором давно не друзья. Прошло то время. И если ради Ланы мы начали как-то сосуществовать, то это всё может измениться.

– Он не станет ей врать, – цежу сквозь зубы. – А Лана умная, не станет безоговорочно верить.

– Врать, может, и не станет, но историю можно рассказать по-разному. И первоисточнику верят больше, – хмыкает Асад, хлопнув по плечу.

– Иди настраивай телепортатор! – рычу, пихая мелкого. Только его умозаключений не хватало.

– Я-то пойду. А ты будь с ней честен.

– Я всегда с ней честен! – рявкаю раздражённо.

– Про армиллу рассказал? – бьёт словами остроухий родственник. – Ты ведь обманом нацепил на неё свой браслет. Хотя нет, это был даже не ты. Какой-то работник в миграционной службе.

– Это в целях безопасности. Мы всегда знаем, где она. Да и она живёт не в Вальдосе, чтобы на армиллу рурка кто-то обращал внимание, – отмахиваюсь.

– На твою армиллу. С твоим гербом. Расскажи ей, Стар. Хватит с неё эмоциональных качель и твоих выкрутасов. Обидишь её, сделаешь опять больно. Будешь иметь дело со мной. Дядя, – со сталью и очень убедительно поучает Асад. А последнее слово буквально выплёвывает в лицо.

Гнев бурлит по венам. Очень хочется начистить физиономию остроухого родственника. Но он чертовски прав.

Остаток пути до дома Регора проходит в молчании. Я просто настраиваю себя на долгий оправдательный вечер. И впервые не знаю, как подступится к той, что захватила всё внимание и забрала покой.

Асад сразу уходит на кухню, иду за ним. Там гремит посуда. Может, Лана готовит. Обычно мы вдвоём готовили к приходу Регора.

Коммодор совершенно один, полуголый, копается в холодильнике. Услышав наши шаги, выпрямляется.

– Что с твоим лицом? – отвлекает Сад, перевожу взгляд и чертыхаюсь.

– Неудачно споткнулся, – отмахивается Регор, вынимая из холодильника бутылку сока.

– На чьи-то когти? – усмехается остроухий, драконя душу. Отвешиваю оплеуху, затыкая.

– Вы чего так рано? – коммодор совершенно спокойно отходит к шкафу, демонстрируя исполосованную спину.

– А что? Вы не закончили? Включил бы блокираторы кротовин, мы бы погуляли, – цежу сквозь зубы, подбираясь к бывшему другу.

Бездна! Я зол. Нет. В ярости! Сам не ожидал, что будет так выворачивать от ревности, ведь знал, что буду не один. Тем более с Ланой.

– Можешь сейчас сходить проветриться, заодно ужин привезешь, – нарывается Регор.

Не сдержавшись, хватаю его за шею, впиваюсь в горло, мечтая вырвать кадык. Прижимаю к стене. В груди клокочет и раздувается злость. Пальцы покалывает до зуда.

– Хватит вам, – влезает Асад, удерживая свободную конечность.

– Ну, бей! Хочется ведь.

– Ты жалок! – выплёвываю и отпускаю, стряхиваю Асада и отхожу подальше. – Нашёл уязвимое место. Рассказал слезливую историю и полез к ней. Полегчало, Рег? Месть того стоила?

– Звёзды! Ты идиот, Стар. Просто форменный тупица, – качает головой Регор.

– Соглашусь, – раздаётся холодный голос Ланы.

Все втроём вздрагиваем и поворачиваемся. У порога стоит блондинка и буквально испепеляет меня своей ненавистью.

– Можете продолжать. Я за соком, – девушка гордо огибает Асада, забирает приготовленную бутылочку и выходит из кухни. С прямой осанкой и выражая всю свою обиду за мою несдержанность. Бездна!

– Я влюбился в неё, Стар, и прошлое давно отпустил. Только ты за него держишься. Тебя бесит, что ты оказался прав, вот только твоя правда стоила чужой жизни и потерянной дружбы.

Высказавшись, Регор уходит вслед за Ланой. Хочу последовать за ними, но дорогу перекрывает Асад. Вот не вовремя. Сейчас лучше держаться подальше, иначе огребет. И плевать, что родственник.

– Ужин, Стар. Остынешь. Поговорите.

Рычу. Знаю, он прав. Я всё испортил. Опять. Сам себя не понимаю. Я ведь знал, что этим закончится. Мы обсуждали будущее. Даже свадьбу обсуждали. Что жить будем в Вальдосе из-за моего назначения. И если Лана согласится. Да и за эти дни совместного проживания всё шло хорошо.

Гашу в себе всё темные эмоции и выхожу из дома коммодора. Заказываю доставку горячих блюд, любимое мороженое Ланы с солёной карамелью. Но сам не возвращаюсь. Летаю бесцельно по Нембусу. Прочищаю мозги.

Возвращаюсь лишь под утро. Ещё очень поздно или слишком рано. Не суть. Хочется увидеть её. Хочется обнять её. Мне просто хочется её. До одури.

– Пришёл, наконец, – пряча зевок, выдыхает Лана, застаёт врасплох. Сидит уставшая на третьей ступеньке, кутается в плед и смотрит на меня небесными глазами.