В одном лице

Кроме подсказывания реплик юным актерам в прологе, маме не осталось работы; никто не переврал ни строчки. И хорошо, что маме не пришлось больше никому суфлировать, поскольку вскоре после начала мы оба заметили в первом ряду зрительного зала мисс Фрост. (То, что бабушка Виктория обнаружила себя сидящей в одном ряду с мисс Фрост, вероятно, тоже отразилось на ее контуженном виде; вдобавок к тому, что ее муж изображал на сцене сварливую жену и мать, бабушке Виктории пришлось сидеть через какие-то пару кресел от борца-транссексуала!)

Заметив в зале мисс Фрост, моя мать невольно просуфлировала: «Да чтоб тебе всю жизнь в кошачий лоток срать!». Разумеется, мисс Фрост выбрала место в переднем ряду не случайно. Она знала, где обычно находится суфлер; она знала, что я всегда сижу рядом с суфлером. Если мы ее видели, значит, и мисс Фрост могла видеть нас. И в самом деле, на протяжении всей пьесы мисс Фрост не обращала внимания на актеров на сцене; она продолжала улыбаться мне, пока мама постепенно приобретала тот же контуженный вид, что и бабушка Виктория.

Как только на сцене появлялась Мюриэл-Альма, мисс Фрост доставала из сумочки пудреницу. Пока Альма изображала подавленность, мисс Фрост разглядывала в маленьком зеркальце свою помаду или слегка припудривала нос и лоб.

Перед занавесом, скрывшись за кулисами с криком «Такси!» — и оставив Мюриэл искать жест, который (без слов) подразумевал бы одновременно «изумление и неотвратимость» — я столкнулся с мамой. Она знала, где я спускаюсь со сцены, и успела перехватить меня.

— Билли, ты не будешь говорить с этим существом, — сказала мама.

Я предвидел это столкновение; я много раз репетировал, что скажу матери, но не ожидал, что она даст мне такую идеальную возможность для атаки. Ричард Эбботт, игравший Джона, должно быть, отлучился в уборную; его не было рядом, чтобы помочь ей. Мюриэл оставалось еще несколько секунд на сцене — после которых начнутся громкие, все заглушающие аплодисменты.

— Я буду говорить с ней, мама, — начал я, но дедушка Гарри перебил меня. Парик миссис Уайнмиллер съехал набок, а ее огромные фальшивые груди сбились в кучу, но теперь она не требовала мороженого. Она больше не была ничьим крестом — не в этой сцене, — и дедушка Гарри не нуждался в суфлере.

— Хватит, Мэри, — сказал дедушка Гарри моей матери. — Забудь уже о Фрэнни. Хоть раз в жизни перестань себя жалеть. На тебе наконец-то женился хороший человек, господи ты боже мой! С чего тебе так злиться?

— Я разговариваю со своим сыном, папуля, — начала мама, но как-то неуверенно.

— Ну так и обращайся с ним как со своим сыном, — сказал дед. — Уважай Билла таким, какой он есть, Мэри. Что ты, гены ему собираешься поменять?

— Это существо, — снова повторила мама, подразумевая мисс Фрост, но в этот момент со сцены спустилась Мюриэл. В зале раздались громовые аплодисменты; массивная грудь Мюриэл вздымалась. Кто знает, что так подействовало на нее — изумление или неотвратимость?

— Это существо здесь — в зале! — крикнула ей моя мать.

— Я в курсе, Мэри. Думаешь, я его не видела? — сказала Мюриэл.

— Ее, — поправил я тетю.

— Ее! — презрительно произнесла она.

— Не смей называть ее существом, — сказал я маме.

— Мэри, она изо всех сил старалась присматривать за Биллом, — сказал дедушка (миссис Уайнмиллер). — Она правда заботилась о нем.

— Дамы, дамы, — повторял Нильс Боркман. Он пытался подтолкнуть тетю Мюриэл и дедушку Гарри к выходу на финальный поклон. Нильс был тираном, но он позволил мне пропустить поклон, и я это оценил; Нильс знал, что мне предстоит более важная роль здесь, за кулисами.

— Пожалуйста, Билли, не говори с этой… женщиной, — умоляла моя мама. Ричард присоединился к нам, готовый выйти на поклон, и мама бросилась к нему в объятия. — Ты видел, кто здесь? Она пришла сюда! Билли хочет с ней поговорить! Я этого не вынесу!

— Дай Биллу поговорить с ней, Золотко, — сказал Ричард, прежде чем выбежать на сцену.

Аплодисменты продолжали нарастать, когда мисс Фрост возникла за кулисами, буквально через несколько мгновений после того, как вышел Ричард.

— Киттредж проиграл, — сказал я мисс Фрост. Я месяцами представлял себе, как заговорю с ней; и вот все, что я смог произнести.

— Дважды, — сказала мисс Фрост. — Херм рассказал мне.

— Я думала, вы уехали в Нью-Хэмпшир, — сказала моя мама. — Вам нельзя здесь находиться.

— Мне вообще не следовало бы здесь находиться, Мэри, не надо было тут и рождаться, — ответила ей мисс Фрост.

Ричард и остальные актеры спустились со сцены.

— Пойдем, Золотко — надо оставить их наедине, — сказал Ричард Эбботт моей матери. Но нам с мисс Фрост не суждено было больше остаться «наедине» — это было понятно всем.

Ко всеобщему удивлению, мисс Фрост обратилась к Мюриэл.

— Хорошая работа, — сказала мисс Фрост моей высокомерной тете. — А Боб здесь? Мне надо бы словечком перемолвиться с Ракеткой.

— Я тут, Ал, — смущенно сказал дядя Боб.

— У тебя есть ключи от всего, Боб, — сказала ему мисс Фрост. — Я хочу кое-что показать Уильяму, прежде чем уеду из Ферст-Систер, — сказала она; в ее голосе не было театральности. — Кое-что в зале для борьбы. Я могла бы попросить Херма впустить нас, но я не хотела его впутывать.

— В зале для борьбы! — воскликнула Мюриэл.

— Вы с Билли пойдете в зал для борьбы, — медленно сказал дядя Боб, как будто силился себе это представить.

— Ты можешь пойти с нами, Боб, — сказала мисс Фрост, но смотрела она при этом на мою маму. — Вы с Мюриэл тоже можете пойти, Мэри — если считаете, что нам с Уильямом одного сопровождающего недостаточно.

Я думал, вся моя чертова семейка помрет на месте — от одного слова сопровождающий, — но тут снова вмешался дедушка Гарри: