В огне Восточного фронта. Воспоминания добровольца войск СС

Переход от Вейстрица к Бреслау оказался для меня невыносимым. Осколки, сидевшие в бедре, буквально сверлили его при каждом шаге. Я шел, опираясь на палочку, поддерживаемый двумя товарищами, которые не покидали меня всю дорогу и помогали всем, чем могли. На рассвете мы достигли Шмидефельда. Этот населенный пункт лежал к западу от аэродрома Гандау. Таким образом, отсюда было уже недалеко до Бреслау.

Однако в Шмидефельде нам предстояло сделать очередную остановку. Мы заняли позиции между стеклянными теплицами, стоявшими возле домов местных жителей, вырыли окопы и оборудовали огневые точки пулеметчиков. После этого моя группа обосновалась в недавно построенном доме, располагавшемся на новом участке застройки. Его кладовая оказалась набитой доверху! Мы приготовили себе горячую еду на стоявшей в доме печи, которая топилась углем. Но едва мы успели поесть и подумать о том, чтобы поспать несколько часов, как караульные подали сигнал тревоги. Со стороны Нойкирха в небе клубился черный дым. Мы были печально поражены, что иваны шли за нами по пятам и находились уже настолько близко.

Всего через пару часов вокруг нас стали падать русские снаряды. В результате теплицы были разбиты вдребезги и везде вокруг валялись осколки стекла. Натыкаясь на них, многие из моих бойцов очень сильно порезались. В тот же вечер советские передовые части подошли к нашим позициям и попытались прорвать их в нескольких местах. Снова и снова нам удавалось отбрасывать их назад. Но в этой жестокой схватке я потерял одного из своих бойцов, моего лучшего пулеметчика. Еще днем он говорил, что предчувствует свою смерть. И предчувствие не обмануло его: он умер от пули в живот. Кроме того, отражая атаки русских, на рассвете мы потеряли Лео Хабра. И больше всего нас мучило то, что мы не могли достать его тело, потому-что русские уже слишком далеко продвинулись вперед.

От этого всех нас вдруг охватило уныние. Наши бойцы очень любили Лео Хабра. Он был хорошим офицером и товарищем. Он обладал типичным венским обаянием. Лео везло в боях, и нам даже казалось, что он неуязвим. Благодаря его сдержанному юмору моя последняя совместная с ним рискованная операция — та самая, когда мы ночью переправлялись в лодке на другой берег, чтобы разведать местонахождение русских, — прошла почти как увлекательное приключение. Но теперь я должен был заменить Лео и принять на себя командование его взводом.

Мы смогли удерживать Шмидефельд еще лишь несколько часов. Затем мы увидели в небе над деревней Мария-Хефхен дым пожара, простиравшийся дальше на юг, в направлении Мохберна. Стало ясно, что враг теперь стоит у ворот Бреслау. Русские уже заняли низменность на подступах к городу, и их следующей целью был аэродром в Гандау, западном пригороде Бреслау. Этот аэродром имел огромное значение для городского гарнизона, поскольку именно через него осуществлялось обеспечение защитников Бреслау. Русским впоследствии потребовалось несколько недель, чтобы взять аэродром в Гандау.

Нам пришлось отступить в пригород Бреслау под натиском непрекращавшихся советских атак. Там мы заняли здание завода фирмы «ФАМО», известной во всем мире как производитель авиационной техники и двигателей. В годы войны эта фирма занималась производством военной техники. Теперь ее высококвалифицированные рабочие, которых изначально было восемь тысяч, и боевые части превратились в единую удивительно сплоченную команду, которая собиралась сделать все возможное, чтобы помешать врагу войти в город. При этом огромные заводские помещения более чем идеально подходили для того, чтобы защитники Бреслау могли укрываться в них от шрапнели и огня русской пехоты.

Жители окрестных домов были уже эвакуированы, и лишь несколько из них до последней минуты не покидали свои жилища, надеясь на чудо. Но теперь и самые упорные из них были вынуждены уходить, забрав с собой лишь самые ценные вещи. Покидая родные дома, жители запирали их на ключ, как будто это могло спасти их жилища от разрушения, неизбежного в ходе приближавшихся боев.

Глава шестнадцатая Крепость Бреслау

После нескольких недель упорных боев в северо-западном пригороде Бреслау наш полк СС «Бесслейн» был вынужден отойти к городским окраинам. Именно там мы и узнали, что 15 февраля 1945 года 6-я советская армия завершила окружение Бреслау. Страхи, мучившие меня прежде, превратились в реальность.

Город был окружен войсками семи хорошо оснащенных дивизий. Еще шесть дивизий у русских было в резерве. Таким образом, силезскую столицу всего осаждало 150000 русских солдат. И это были опытные бойцы, почти не знавшие поражений за время своего пути на запад. Более того, они обладали поддержкой бессчетного количества самолетов.

При этом общая численность защитников города, то есть частей вермахта, войск СС, Фольксштурма и Гитлерюгенда, составляла лишь треть от ожидаемой. Гарнизон города состоял лишь из 50000 бойцов и разрозненных группок моряков и летчиков, большинство из которых совершенно не имело боевого опыта. Отсутствие же опыта, точно так же, как и чрезвычайно немолодой возраст большинства фольксштурмистов, делало практически невозможным применение подобных бойцов на передовой.

К началу битвы не на жизнь, а на смерть у защитников города было всего 200 артиллерийских орудий, 7 танков и 8 штурмовых орудий, что было совершенно неадекватно огромным силам окружившего город противника. В этой ситуации каждый из нас был вынужден сражаться за пятерых, без сна находиться в окопах и постоянно менять позиции, перемещаясь с одного места на другое. Между тем в городе оставалось около 240000 жителей, большинство из которых были стариками и матерями с детьми. Они с ужасом ждали своей участи.

Вместо того чтобы атаковать с востока, русские атаковали нас с юга. При поддержке тяжелых танков «Иосиф Сталин» они сумели продвинуться в застроенный виллами южный район города. Во время этих тяжелых боев мы сражались плечом к плечу с мальчишками из Гитлерюгенда. Для некоторых из них это был первый бой в их жизни. Ребята из Гитлерюгенда сражались очень отважно. Многие из них погибли в этом бою.

После трех недель боев южный район Бреслау с его великолепными виллами, парками, садами и озерами остался в руинах. Характеризуя ожесточенность борьбы в те дни, русский военный корреспондент В. Малинин писал 24 февраля 1945 года: «На каждом доме остались следы жестоких боев. На каждой улице гитлеровцы разобрали один-два больших дома и из полученных строительных материалов соорудили баррикады, рядом с которыми установили орудия, чтобы преградить нам путь. Каждая баррикада защищается пулеметами и минометами.

Наши советские солдаты должны найти новые пехотные маршруты. Наши инженеры должны с помощью взрывчатки проделать в стенах отбитых у гитлеровцев домов отверстия для артиллерийских орудий. Наши бойцы должны сражаться за каждый этаж в остальных домах.

Вчера сержант Иванников вместе со своими бойцами в течение полутора часов сражался за один из домов. В нем гитлеровцы взорвали лестницу, ведущую на второй этаж. Наши бойцы сумели уничтожить пятерых из шестнадцати вражеских солдат, засевших наверху и бросавших в них гранаты. Остальные немцы сдались.

Старший лейтенант Одинков со своими бойцами за два дня сумел очистить от врага четыре квартала, уничтожив 300 гитлеровцев. Такими действиями советские воины достойно отметили 27-ю годовщину создания Красной Армии».

Изначально предполагалось, что русские будут атаковать с севера и с востока. В последние дни января был отдан приказ об эвакуации тысяч жителей в пустые дома в южной части города. Но как только стало ясно, что угроза исходит с юга, две трети эвакуированных стали искать себе новые убежища. В связи с этим трамваи, которые все еще ходили в городе, начали ходить почти до самой передовой. Это было мерой психологической терапии, которая помогла успокоить население. Многие считали, что, если трамваи все еще ходят, значит, ситуация не может быть слишком критической. Это было признаком нормальной жизни, который заглушал страхи, даже несмотря на то, что враг был уже на краю города.