В огненном кольце

О взволнованных встречах докладывал в горкоме партии по возвращению из войск представитель Свердловского района тов. Ласкин. Многие бойцы, говорил он, оказались из нашего района. Встреча была трогательной до слез. Они сказали: отступать не будем. Погибнем, но назад ни шагу не сделаем{65}.

–  Мы побывали в авиационной части, - рассказывал в горкоме партии представитель Петроградского района тов. Гребнев. - Большинство воинов в ней коммунисты и комсомольцы. Это настоящие герои. Летом они делали по 9-12 вылетов в день. Им было тяжело, но ни один не жаловался. На общих собраниях рабочих мы пришли к выводу, что пока существует такая замечательная Красная Армия, Советский Союз не может быть побежден, а будет победителем.

Делегаты рабочих рассказывали воинам о бомбежке города, о пожаре на Бадаевских складах, где хранились зерно, мука и сахар, о снижении со 2 сентября норм продажи хлеба населению. Бойцы ПВО по-особому чувствовали свою ответственность за оборону города от налетов вражеской авиации. Они понимали, что надо еще активнее бить фашистов.

Величайшего мужества требовали эти бои от летчиков. Они сражались с многократно превосходящим по численности врагом, и заставляли его поворачивать назад. Конечно, были и потери - ив воздушных схватках, и на аэродромах от артиллерийского обстрела и бомбежек. 17 сентября 1941 года начальник политотдела 7-го истребительного авиакорпуса доносил старшим начальникам, что в строю осталось только 54 самолета{66}. И все же защитники ленинградского неба наносили врагу огромный урон. В тот же день, 17 сентября Совинформбюро сообщало: "В воздушных боях на подступах к Ленинграду авиачасть полковника Данилова сбила за один день 16 фашистских самолетов. Летчики части Неуструев, Пидтыкан, Абрамов, Харитонов, Жуйков и Плавский сбили в этот день по 2 вражеских самолета"{67}.

В другом бою пять самолетов из 191-го истребительного авиационного полка встретили три группы фашистских самолетов. Только в первой наши летчики насчитали до 20 бомбардировщиков, разворачивавшихся для удара по Красному Селу. Наша пятерка дружно атаковала их. Лейтенант Кузнецов с первой атаки сбил одного "юнкерса", затем второго. Коммунист младший лейтенант Новиков атаковал ведущего и поджег его, сразу же ринулся за вторым и таранным ударом тоже сбил. По два самолета уничтожили лейтенанты Грачев и Плавский, один, шестой по счету, поджег младший лейтенант Добровольский. Вражеские летчики стали поспешно сбрасывать бомбы и удирать. Наша группа возвратилась без потерь{68}.

С глубоким сознанием своего долга шел в бой молодой летчик комсомолец Иван Назарович Захарченко из 44-го истребительного авиаполка. Он не думал об опасности для собственной жизни, смело и решительно бросался на врага. Храбро он сражался и 12 сентября против большой группы фашистов. В этом бою молодой летчик погиб. В кармане комбинезона нашли записку:

"... Прошу передать всем товарищам по борьбе с бандитами самый любимый привет. Бейте паразитов на земле, море и в воздухе, не давайте отдышаться фашистским гадам, чтобы больше неповадно было ступать на советскую землю. За Родину! Да здравствует великий непобедимый народ, руководимый Всесоюзной коммунистической партией большевиков!"{69}

Трудно сказать, когда написана эта записка: перед вылетом на задание или в последнюю минуту. Да это и не важно: в ней, как в зеркале, отражается благородный облик советского воина, всегда думавшего о защите Родины.

В тяжелейших схватках нашим летчикам, как и всем советским воинам, помогала побеждать врага товарищеская взаимовыручка, сплоченность коллектива. Летчик смело шел в атаку, зная, что его прикроет товарищ. И товарищ прикрывал.

Герой Советского Союза П. Т. Харитонов в паре с лейтенантом В. П. Иозицей 25 августа вел бой с вражескими бомбардировщиками. У Харитонова кончились боеприпасы, а "Хейнкель-111" уходил. Тогда Харитонов направил свой самолет навстречу фашисту и крылом ударил по крылу бомбардировщика (это был у Харитонова уже второй таран). Обе машины разбились. В воздухе, почти рядом оказались шесть парашютистов - пять гитлеровцев и Харитонов. Взбешенные фашисты в воздухе начали стрелять в него из пистолетов. Ведомый Харитонова лейтенант Иозица не оставил командира, кружил над его парашютом. Когда на земле фашист стал подползать к Харитонову, Иозица пулеметной очередью уничтожил врага. Улетел Иозица только тогда, когда на помощь Харитонову подоспели наши пехотинцы и пленили фашистов.

Месяцем раньше спас командира летчик 154-го истребительного авиационного полка лейтенант Виктор Бесстрашный. Три наших летчика во главе с капитаном Георгием Петровым вели бой против 18 бомбардировщиков и 15 истребителей. С первой же атаки Виктор Бесстрашный (фамилия очень подходила к этому человеку!) сбил бомбардировщик, затем атаковал второго и поджег его. Заходя в новую атаку, он увидел, что на командира набросилась целая стая "мессершмиттов". Бесстрашный поспешил на выручку. В этот момент самолет Петрова загорелся, а сам он вынужден был выброситься на парашюте. Вражеские истребители накинулись на парашютиста, пытаясь расстрелять его в воздухе. Лейтенант Бесстрашный отогнал их. Тогда фашисты со всех сторон открыли огонь по его машине. Самолет загорелся. Пламя окутало кабину летчика, обожгло лицо и руки. Но мужественный воин не бросал командира. Словно метеор, он носился вокруг парашютиста, отгоняя фашистов. Только после того, как капитан Петров приземлился, Виктор Бесстрашный покинул самолет и спустился на парашюте.

Бой шел над лесистой местностью. Виктор Бесстрашный встретил в лесу партизан и с их помощью разыскал командира. Ночью они вместе благополучно пробрались через линию фронта и вышли к своим.

За этот подвиг лейтенант Виктор Бесстрашный награжден орденом Ленина.

Так же отважно и мужественно сражались зенитчики. Важную роль в отражении наступления врага у Невской Дубровки сыграли активные действия третьего дивизиона 351-го зенитного артиллерийского полка. Дивизионом командовал капитан А. И. Суменков, военкомом был политрук Богомолов.

Фашистское командование пыталось здесь с ходу форсировать Неву. Наши стрелковые части подойти сюда не успели. На пути фашистов стояли только зенитчики.

Первой на рассвете 30 августа 1941 года приняла бой батарея лейтенанта П. Н. Петрунина. Выйдя к реке, фашисты начали готовить резиновые лодки. Зенитчики ударили по скоплению врага из орудий. Осколочные снаряды, пулеметный огонь нанесли большой урон гитлеровцам, и форсирование реки сорвалось.

Вскоре сюда прибыли и другие батареи дивизиона, которыми командовали лейтенанты П.А. Каплар, И.Д. Никитин, С.И. Чистяков, а также прожекторный взвод лейтенанта Савельева. Преграда на пути врага стала еще прочнее.

Встретив упорное сопротивление, фашисты решили расправиться с зенитными батареями. Утром 2 сентября шесть бомбардировщиков взяли курс на позицию батареи лейтенанта П. Н. Петрунина. Зенитчики встретили их метким огнем. Один самолет сразу же загорелся и упал в Неву. Потом загорелись еще два. На позицию батареи фашистам не удалось сбросить ни одной бомбы.

Во второй половине дня гитлеровцы предприняли новый массированный налет, бросив в бой 47 "юнкерсов". Одна группа шла прямо на батарею, другая - в направлении моста.

"Решили двумя орудиями прикрывать мост, а двумя - защищать батарею, вспоминает полковник запаса П.Н. Петрунин. - Все готово... Нервы напряжены до предела... Я выждал удобный момент и подал команду об открытии огня.

Вой сирен, грохот орудий и разрывы бомб вокруг батареи мешали доводить команды до расчетов. Нам с лейтенантом Шнеерсоном и командиру дивизиона капитану Суменкову (он находился в это время на батарее) пришлось лично руководить стрельбой орудий, распределяя их огонь по всем группам самолетов"{70}.

Пример коммунистов-командиров воодушевлял бойцов. Они в труднейших условиях вели огонь метко и в высоком темпе. И на этот раз ни одна бомба не упала на позицию батареи, а враг потерял еще три самолета.

Особенно отличился расчет младшего сержанта В. А. Егорова. Увлеченные боем, зенитчики не заметили, как со стороны солнца заходит в атаку новая группа бомбардировщиков. Орудие Егорова было крайним. Услышав вой сирен, он оглянулся и увидел идущих в пике бомбардировщиков. Расчет все же успел развернуть орудие и в упор открыл огонь. Заряжающий Красов моментально заряжал орудие, а наводчик Евсеев не выпускал цели из перекрестия трубы и кричал: