В океане "Тигрис"
Шрифт:
АПОФЕОЗ ЛЕГЕНДЫ О ЗИККУРАТЕ
Верно говорил академик Павлов: «Нет в голове идей — не увидишь фактов». Будь эти руины найдены в Ираке, их сочли бы зиккуратом, в Египте — пирамидой. А здесь — башня, башня, и все.
Столько людей равнодушно прошло мимо нее, по крайней мере за последние годы!
Груда глыб, сложенных уступами, ориентированная по странам света, около шести метров высотой над поверхностью, а сколько еще в глубине, никто не мерил. Ни цветности, ни масштабности — скучный холм с нечеткими от выветривания контурами.
Холм,
Отснять, кстати, все не успели, дорога слишком длинна. Решено отложить старт на день, с 11 января перенести на 12-е.
Вновь, как на Бахрейне, после поездки в древний Дилмун, Тур счастлив. Распрямился, ходит гоголем, куда девались озабоченность и брюзгливость.
До чего он везучий все же. На Маканском руднике, возле арок, наклонился — и подобрал крошечный слиток меди. Кусков шлака там полно, а вот чтобы медь!.. Слиток гуляет из рук в руки, им завистливо любуются, удивляются: «Как заметил?» — «Заметил, потому что смотрел».
Да, смотреть и видеть — далеко не одно и то же.
На этом, в минуты величайшего Турова торжества, позволю себе кончить рассказ о найденном, потерянном и снова найденном зиккурате.
ЛИШНИЙ ДЕНЬ
Для шестерых из нас утро наступило в половине шестого. Тур, по-моему, и вообще не ложился. Все, что есть на борту «Тигриса» жужжащего, щелкающего, разнофокусного, — в автобус и в путь!
А мы пятеро, к объективам и пленке профессионального отношения не имеющие, не спеша встали, позавтракали и потихоньку принялись за работу.
Укрепили заново весла в верхних и нижних вилках-уключинах. Соорудили блочный механизм для подъема рулей, дабы не мучиться, как раньше. Смастерили румпельные рукоятки и просверлили для них в теле рулей отверстия — с таким расчетом, чтобы при максимально допустимом повороте весла румпель упирался бы в перила мостика и не пускал руль крутиться дальше.
Внушительный список ремонтно-погрузочных дел сокращался волшебно. По-видимому, нам предстоял блаженный бездельный вечер, но, пророча это друг другу, мы забыли постучать по дереву, и бортовые гномы нам отомстили. Эйч-Пи уронил рукоятку в воду, пришлось ждать, пока она высохнет, мокрое на клей не посадишь.
А в принципе можем стартовать хоть сейчас. Вернутся «туристы» (от слова «Тур»), и поехали.
«Туристы» вернулись к ужину, как пишут в детских книжках, усталые, но довольные. Недоволен был лишь Норрис. Мало сказать — недоволен. Растерян, огорчен, удручен — сломалась кинокамера. Бедняга! Ладно еще что шеф, настроенный благодушнейше, совсем его не ругал.
НЕ ОПЕРЕТТА
Последняя ночь в Матре. Хочется как-то подытожить впечатления. Впечатления, надо признаться, противоречивые.
Однажды прошлой весной, затащенный приятелем, я попал — не удивляйтесь — на заседание энского литературного объединения.
Читалось — и пелось частично, под рояль, — либретто музыкального спектакля на злободневную тему.
Время действия — двадцатый век; место действия — вымышленное крошечное восточное государство.
Герои — злой и жадный
придурковатый эмир; жены его, дерущиеся подушками и пляшущие танец живота; хитрый консул иностранной державы, желающий прибрать к рукам чужие нефтяные богатства.Лирическая пара: местный офицер прогрессивных взглядов и столь же прогрессивная танцовщица из кабаре. Каскадная пара — толстяк-солдат и вострушка-служанка.
Колдуны, водоносы, интервенты, повстанцы — лихо было закручено. Смеялся. А сейчас вспомнил — и не смешно.
Даже зло берет на весельчаков-драматургов.
Хотя, впрочем, какое у меня право на злость? Сам-то далеко ли ушел? Что я, побывавший в Омане, видел здесь, кроме причалов и базаров?
Давайте я тоже по примеру эстрадников чуть-чуть пошучу.
СКОЛЬКО ЭР У ОМАНА
Когда сто с лишним тысяч лет назад, в каменном веке, на территории нынешнего Омана возникло первое поселение, старшина племени мог сказать:
— Наступает эра благоденствия. Поздравляю, друзья!
Века и века спустя, на гипотетическом торжественном открытии Маканского рудника, приветствие уже звучало так:
— Все, что раньше, — чепуха, предыстория. Да здравствует эра бронзы. Ура, Оман-Макан!
Еще десяток-другой веков минул. «Птенец мудрости, высиженный в Медине, вылупился в Басре и полетел в Оман» — страна одной из первых приняла учение Магомета и стала его мощным оплотом. Началась эра магометанства, по уверениям мулл, славнейшая из эр.
В шестнадцатом веке с огнем и мечом пришли португальцы — опять «эра», правда, только с их, португальской точки зрения. Выгнали португальцев — снова «эра».
23 июля 1970 года родилась Эра процветания и развития (цитата!). На престоле воцарился Кабус.
Рисовать на него карикатуры проще всего. Но, между прочим, Его Величество, распродающий национальные богатства и строящий автострады, открывающий больницы и преследующий патриотов, — фигура вовсе не фарсовая.
Прощай, Оман. Не мне обоснованно судить о тебе. Я мало и поверхностно тебя знаю. Но мне кажется, и надеюсь на это, нынешняя твоя «эра» — не окончательная.
ОТГРЕБАЕМ
Тур разбудил нас еще в полутьме. «Мы должны стартовать не позже восьми, — объявил он, — пока безветрие или легкий бриз, потому что дневной ветер постарается прижать нас к берегу и помешает нам отойти».
Отходить решили на веслах — силы имеются, сноровка есть, покажем провожающим класс.
Привязали гребные весла с правого борта, Асбьерн на «Зодиаке» завез якорь метров на сто, мы, снявшись со швартовов, к нему подтянулись и развернули лодку носом к морю.
Еще четверть часа ушла на установку весел слева, и затем Тур с капитанского мостика скомандовал: «Начали!»
Дружно в восемь пар рук наваливаемся. Гребем стоя, как гондольеры. Слева — Норман, я, Асбьерн, Норрис. Справа — Эйч-Пи, Детлеф, Герман, Рашад. Тору и Карло ведут съемку с портового буксирчика. Делаем кинематографические лица, мужественно улыбаемся. Весла тяжелые, лодка — тоже, но движемся. Проползаем мимо кораблей, они гудят, сигналят, на палубах солнечные искорки от направленных на нас объективов — редко доставляемое Матре зрелище.