В омуте блаженства

– Я знаю о своем супружеском долге, но мне так трудно ему повиноваться.

Коул увидел капающие из ее глаз слезы. Он сжал ее руку.

– Я всегда хотела только вас, мой милорд.

– Почему же ты вышла за него замуж? – Голос Коула дрогнул.

– Я была обручена с ним в десять лет. Отец отказался разорвать помолвку, несмотря на все мои просьбы и мольбы. Он сказал, что я привыкну к Бриндизи, но я не привыкла. Он – порочная свинья.

Вдруг Коул почувствовал, как что-то твердое и острое повернулось у него в животе. Он больше не мог слушать того, что говорит Джованна.

– Я хотела умереть и освободиться от несчастья быть его женой. После того как он избил меня в последний раз, я уже больше не хотела жить. Но потом я услышала твой голос. Вы воскресили меня, милорд.

– И я так рад, что ты вернулась. – Коул взял ее руку и поцеловал кончики пальцев. – Но мне сказали, что ты упала с лошади.

– Я не падала. – Она высвободила свою руку. – Это муж избил меня до бесчувствия. В этой вот комнате.

– Значит, я слышал одну только ложь, – пробормотал он. – Но почему Бриндизи бил тебя в чужом доме? Он что, был уверен, что здесь никто не услышит твоих криков?

– Он был слишком зол, чтобы думать о последствиях. – Джованна прикрыла рукой глаза.

– Почему, Джованна?

– Потому что я отдала моего сына в церковь.

– Почему же это его разозлило?

– Потому что мой сын – его единственный наследник, – Она тяжело вздохнула. – А я не хочу, чтобы мой Николо вырос и стал похожим на этих скотов Бриндизи. Поэтому я и отдала его. И мой уважаемый муж никогда не найдет его, хотя бы он дошел до ворот ада.

Джессика рано проснулась на следующее утро с сильнейшим желанием рассказать Коулу о причинах его обмороков, дать ему надежду. Она быстро умылась и позавтракала. Когда она открывала шторы в кабинете, то заметила небольшую стопку бумаги около пишущей машинки. Заинтересовавшись, она взяла верхний листок и прочитала вступление к пьесе. Она пробежала десяток страниц рукописи, брови ее поднялись. Отец действительно начал писать пьесу.

Ободренная, она пошла к двери, когда раздался звонок. Она открыла и, к своему удивлению, увидела на пороге Грега, держащего в руках горшок с цветком.

– Приветствую тебя! – воскликнул он, протягивая ей растение.

– Ах, спасибо, Грег. – Она взглянула на блестящие красные листья, потом на Грега. – Ты сегодня – ранняя пташка.

– Ранняя пташка приносит тепло! – Он переступал с ноги на ногу и дул на свои руки в перчатках, давая ей понять, что не хочет больше стоять на холоде.

Джессика неохотно приняла намек и пропустила его в дом.

– Чашку кофе, Грег?

– Пожалуйста. – Он взглянул на часы. – Я должен быть у Каванетти в девять часов.

– Да?

– Дело.

Он прошел за ней в кухню, снимая перчатки. Она налила кружку кофе ему и полчашки себе и встала, прислонившись к буфету.

Грег расстегнул пальто и не стал его снимать, поскольку у него оставалось всего несколько минут.

– А какое дело у тебя с Каванетти? – спросила она, стараясь показать заинтересованность.

– Ну, я посмотрю, как пойдут дела, и, может быть, стану партнером Изабеллы.

– Партнером на винном заводе? – Она отпила кофе и изучающе посмотрела на него.

– Не обязательно. Мосс-Клифф – не место для винного завода, Джессика. Земля гораздо ценнее.

– Но я миллион раз слышала, как Майкл Каванетти говорил, что здешний климат идеален для винограда.

– Может быть, но недостаточно идеален, чтобы акры первосортной земли служили лишь живописным видом.

Джессика повертела чашку между ладонями.

– Значит, ты говоришь, что вы с Изабеллой собираетесь купить виноградник и усовершенствовать его?

– Не совсем. – Грег допил кофе. – Но я хочу попытаться убедить ее.

– Не бери слишком много. – В словах Джессики звучал сарказм.

– Я и не думаю. На следующий год я могу стать владельцем большей части в Мосс-Клиффа. – Он сиял, и Джессика слегка улыбнулась в ответ. – Джессика. – Грег поставил кружку. – Дай мне возможность получить эту землю и, кто знает, может, ты делаешь себе услугу до конца жизни.

– Что ты хочешь этим сказать?

– И земля и деньги останутся в семье.

– Ты имеешь в виду свою семью?

– Да, но семьи могут сливаться. – Он хлопнул в ладоши и поднял голову, ожидая реакции на его слова.

Джессика смотрела на него и не могла выговорить слова. Он предлагает замужество?

– Ха! – продолжал Грег и взял ее за плечи:

– Ты должна посмотреть на свое лицо!

– Я не уверена, что подхожу тебе, Грег.

– Я делаю тебе предложение, Джессика. Будет хуже, если после стольких лет мы не попробуем связать себя узами.

Он делал предложение, беря в расчет только финансовые дела. Джессика посмотрела на его усы, надеясь, что тот не полезет целоваться. Она отвернулась.

– Это слишком неожиданно, Грег.

– Знаю, знаю. – Он поднял руки, как будто понимая, что обескуражил ее. – Однако подумай над этим. Мы можем все сделать тихо и мирно. Нет необходимости торопиться.

– Грег, я не хочу...

– Может быть, не сейчас, но мы должны начать это дело, встречаясь более часто. Кто знает?

– Через несколько дней я вернусь в Калифорнию.

– В самом деле?

– Да.

– Ну, тогда все осложняется. Но мы сможем встречаться на уик-эндах.

– Грег...

Он взглянул на часы:

– Проклятье, уже девять. Я должен идти. Только обещай мне все обдумать.

Он чмокнул ее в щеку и поспешил, оставляя изумленную Джессику в дверях. Неподалеку должен быть Коул, и когда он увидел Грега, то повернул и направился к винограднику. Джессика посмотрела ему вслед. Что он мог видеть? Гораздо важнее, что он подумает об увиденном. Чертов Грег Кесслер. Наихудшим в ее отношениях с Коулом было то, что Грег выходит от нее рано утром. Она схватила пиджак и побежала за Коулом.